Дети Империи - Олег Измеров

«Разлагают незаметно» – подумал Виктор. Он подметил, что его с начала поездки все время стараются соблазнять то одним, то другим; красивыми машинами, роскошным суперпоездом, титаническими постройками, по сравнению с которыми человек чувствует себя потрясенным и раздавленным, барской роскошью, бездельем, и, наконец, прелестями фройляйн Лизы. Правда, что-то было не так во всем этом с самого начала, что-то выглядело подозрительным, ненастоящим. Что-то здесь есть странное, слишком странное. Хотя что тут непонятного? Бесплатный сыр в мышеловке, это предсказуемо… много бесплатного сыра…

Слишком много бесплатного сыра, вдруг мелькнуло в голове у Виктора. Так, что не на мышей, а на слонов. Что он такое в этой игре? И что от него такое зависит, что его так обхаживают?

«Может, боятся, что я откажусь? А смысл? Смысл мне отказываться? И это они понимают. Тогда зачем? Зачем столько всего этого? Ну не будут в спецслужбах зря пыль в глаза пускать. Они каждому цену знают.»

Виктор встал с кресла, походил по комнате, подошел к встроенному телевизору, и разобравшись в ручках и надписях, включил и подождал, пока кинескоп нагреется. Передавали футбол. Виктор переключил канал и попал на малобюджетную музыкальную комедию. Действие было понятно практически без перевода – на экране пели и танцевали девушки с зонтиками.

«А может, они просто тут свою выгоду имеют? И под меня заодно деньги прокручивают. Например, при строительство этой виллы через какие-нибудь подставные фирмы долю поимели, а мной теперь прикрыть можно».

Мысль о том, что в ведомстве Гиммлера может процветать казнокрадство, как-то успокоила Виктора. Все-таки оно как-то понятней и привычней. Виктор выключил телевизор и, решив поподробнее осмотреть дом, открыл дверь.

14. Андрий Бульба и его роль в нашей истории.

Прямо перед собой в коридоре он увидел Лизу, которая смахивала кисточкой пыль с настенных светильников; точнее, в этот момент не смахивала, а поправляла темный перлоновый чулок, приподняв платье и обнажив практически полностью стройное бедро.

– Ах! – вскрикнула Лиза от неожиданности, глядя на него, и остолбенела в той самой позе, в которой ее застали.

– Извините… – пробормотал Виктор и сделал шаг назад. Лиза очнулась и стремительно оправила платье, вспыхнув от волнения.

– Это вы простите меня, герр Виктор, я…так получилось…

– Да ничего, все нормально, не волнуйтесь.

– Нет, я должна была спуститься к себе, но боялась, что вдруг вы в это время увидите непорядок в одежде… Мы, женщины, всегда боимся, что в нашей одежде заметят небрежность… будут считать нас неаккуратными… в приличном доме с этим очень строго…

– Все в порядке. Слушайте, вы просто вся дрожите. Зайдемте в кабинет, я вам налью немного коньяку, успокоитесь.

– Нет-нет, герр Виктор, не надо, уже все прошло.

– Надо. Это я вас напугал, так что не лишайте возможности загладить вину перед вами.

Виктор открыл бар, взял наугад какую-то плоскую бутылку, наполнил две маленькие конъячные рюмки и развернул плитку шоколада.

– Берите. Тем более, вы предлагали мне коньяк, а я никогда не пью один.

– Спасибо… – Лиза выпила рюмку и скромно отломила от плитки пару долек закусить. – Герр Виктор очень добрый. Уже время ужина, где герр Виктор прикажет накрывать, в столовой или кабинете?

– Как обычно, в столовой, наверное.

– Сейчас будет подано. Еще раз спасибо, все совершенно прошло!

Она резво ускакала за дверь, стуча каблучками-шпильками. Виктор аккуратно протер бокалы и бутылку бумажной салфеткой (хрен им, а не качественные отпечатки пальцев) и заглянул в смежную библиотеку. Была она похожа по интерьеру на кабинет, только шкафы до потолка высились по всем стенам, у одной из стен стояла деревянная наклонная лестница на колесиках, а посредине был столик, у которого стояли диван и два кресла. В нише одного из шкафов Виктор обнаружил переносной магнитофон «Телефункен», а рядом на нескольких полках – записи каких-то аудиокниг, спектаклей и опер. Обычные бумажные книги были на разных языках; в одном из шкафов Виктор обнаружил и русские. В художественной литературе авторы были в основном революционные, предреволюционные и эмигранты, включая Северянина, Гиппиус, Бунина, Брюсова, Сологуба и Бальмонта; зато среди политических Виктор неожиданно обнаружил четырехтомник Сталина, несколько книг Троцкого, мемуары Деникина, Краснова и Врангеля и толстую книженцию какого-то Белокодова под названием «Русский фашизм: путь, предначертанный Богом». «Пропаганда» – отметил про себя Виктор. Из того, что бы почитать перед сном, он наметил томик Есенина.

За дверью послушался стук каблучков.

– Кушанья поданы, герр Виктор может идти ужинать! – пропела фройляйн Лиза.

Столовая была более светлой комнатой, чем кабинет и библиотека, с отделкой стен шелком серо-стального цвета и кофе с молоком. Посреди стоял длинный стол с закругленными концами, возле которого разместилось восемь стульев; на стене напротив этого стола висело зеркало в деревянной раме, покрытой сусальным золотом и такой же позолоченный резной пристенный столик с цветами. Кроме этой мебели, был старинный резной сервант, несколько кожаных кресел у журнального столика и приземистый шкафчик консольной радиолы, которую фройляйн Лиза включила и поставила долгоиграющую пластинку с мягкой релаксационной музыкой. Звучание агрегата оказалось сочным и приятным, и даже легкие шорохи и щелчки придавали ему некую ностальгическую душевность. Испытание сладкой жизнью продолжалось.

Принимаясь за еду, Виктор подумал, что фрау Вайс, незаметно трудившаяся на кухне, вне всякого сомнения достойна благодарности и поощрения в приказе. Приготовленное ей мясо в горшочках по-орловски просто приводило в состояние умиления. Дополняли ансамбль простые, но с любовью приготовленные салат из свеклы с черносливом и маленькие гречневые бличники с икрой. К вспотевшему от холода графинчику с водкой Виктор решил не притрагиваться – не испортится, начнешь «для аппетита», а от безделия тут потихоньку так и спиться можно. Неизвестно еще сколько здесь торчать.

Фройляйн Лиза вошла как раз в тот момент, когда Виктор заканчивал трапезу.

– Не пожелает ли герр Виктор еще чего-нибудь к столу?

– Нет, спасибо, все просто изумительно. В СС всегда ищут путь к сердцу мужчины через желудок?

Лиза заливисто рассмеялась.

– Разве путь к сердцу мужчины всегда так прост?

– Женщинам виднее.

– Герр Виктор еще поработает в кабинете, желает прогуляться, или принять ванну перед сном? На всякий случай я постелила в большой спальне.

– Вы необычайно предупредительны, Лиза. Давайте я хоть помогу вам посуду помыть. Кухарка, наверное, уже ушла.

– Нет-нет, не надо, эта работа входит в контракт. На кухне у нас моечная машина.

– Тогда, пожалуй, гулять я не буду, а ванну с дороги приму.

– Тогда я пошла готовить ванну. Вам добавить хвои или розовых лепестков?

– Спасибо, не надо, я сам там выберу и сам приготовлю. Не лишайте меня этого удовольствия.

– Как герр Виктор прикажет, – улыбнулась Лиза и унесла тарелки.

Виктору вдруг пришло в голову, что, пожалуй, ему не стоит оставлять артефакты и верхнюю одежду вне поля зрения. Куртку они, правда, забрали… ну, ладно. В конце концов, вряд ли он будет говорить с фюрером в китайской куртке. А вот насчет остального… мало ли что они ему прицепят. Может, рейхсфюрер просто решил Гитлера убрать. Скопируют по образцу костюм из взрывчатой ткани, или в мобилу тетрил засунут, или яды какие… А потом спишут на козни МГБ. На фиг, на фиг. Лучше никому в руки не давать. Если что – у меня инструкция держать вещи при себе и не колышет…

Ванна была достаточно приличных размеров; чтобы повесить костюм, Виктор взял свободные плечики из гардероба.

– Позвольте мне отнести ваш костюм в спальню, – прощебетала тут же появившаяся рядом фройляйн Лиза, – а сюда принести халат из гардероба. Герр Виктор предпочитает шелковый или махровый?

– Не надо, спасибо. Халат – это, конечно, очень удобно, но я решил после ванны немного походить в своем костюме.

Лиза сделала недоуменное лицо.

– Как герр Виктор прикажет… Но я могла бы его погладить.

– Спасибо, не надо. Я так привык.

– Может, герр Виктор не доверяет прислуге и боится оставить свою одежду?

– Да я-то доверяю. Как бы это объяснить… В общем, у меня приказ, одежду в чужие руки не отдавать. Почему – не знаю. Но приходится выполнять. Такой вот орднунг. Унд дисциплин.

– О, я поняла, приказ нарушить невозможно. Я только хотела как лучше.

– Все нормально. Если вы понадобитесь, я вас позову.

– Конечно. Если я понадоблюсь слишком поздно, и буду уже спать, когда меня позовут, герр Виктор может зайти в комнату и разбудить. Дверь не будет заперта.