Легионеры - Виктор Сафронов

Будучи матерью, помог ему без особых потерь влиться в жизнь легиона, как армейской части. Со всеми присущими ей атрибутами, укладом, а главное, жесткой дисциплиной и чинопочитанием.

Настало время признаться самому себе, что таких ленивых, тупых и упрямых баранов, я даже среди преподавателей мединститута не видел. Как на него, на вульгарного невежу, не поступило заказа на устранение? Ума не приложу? По мне, так он и должен был быть, главным кандидатом на этот акт человеколюбия и избавления прогрессивного человечества от угрозы. Угроза исходила просто от того, что он существует рядом.

Возможно за мою науку, он проникся ко мне особыми чувствами. Что повлекло для меня, совсем не нужные последствия. Стас поведал многие эпизоды из своей жизни. Даже если приврал? Зачем мне это? Для чего?

Грех и ересь, в которой он сознается, рассказывая мне о «благодати», снизошедшей на него из «гебухи», не может не огорчать. И тем не менее, не мне отпускать его прегрешения.

У меня несколько иные способы избавления людей от накопленного и непосильного груза. Тем более, что по большому счету, их об этом никто и не спрашивает.

Почему так неудачно легла карта? Отныне я и есть, носитель чужих секретов. «Фак ю» их, вместе со Стасом, Николаем и уж тем более Рысаком. Называть его всеми этими совершенно бесполезными именами я еще не готов. Просто не привык.

Уж не по мою ли душу некий «Иван Петрович», начальник из ФСБ, направил его во Францию. Ну, не французский же язык изучать, между марш-бросками и стрельбой из позиции полусогнувши колени?

Какая цель?

Спросил напрямик, Стас молчит и всячески старается уйти от ответа.

С целью разжалобить меня, несет какую-то ахинею, по поводу детства своего босоногого, онанизмом заполненного. Всхлипывает.

Проявлять какие бы то ни было ответные чувств, мне категорически противопоказано. После не один психолог не справиться с реабилитацией и восстановлением устойчивости психики.

Да, что говорить?

Наступит время. Когда-то же оно придет? И я, попросту не смогу этого уголовника «разделать под орех».

Привыкать к нему, в качестве однополчанина-фронтовика, никак нельзя. Остается необходимость двигаться вперед.

Кромвель сказал, а я, как попугай, из-за отсутствия собственных мыслей, повторяю «Дальше всех зайдет тот, кто не знает, куда идти». Рискну последовать по указанному маршруту.

После сдачи всех тестов и экзаменов, вполне буднично, произошло зачисление в легион… Попал я вместе со Стасом в парашютно-десантную роту. Я-то ладно, а как ему это удалось сделать, ума не приложу. Одна его приблатненая, разболтанная походочка чего стоит…

Остается тайной, как он смог выжить в тайге? О чем он так живописно рассказывал мне перед сном. В этом случае, ни одному его слову не верю. Так как в настоящей действительности, уже без того, чтобы он уссурийского тигра душил руками, пробежит пару километров и умирает… Элементарный подъем переворотом, сделать не может. Даже не сарделькой на перекладине висел, а бурдюком с нечистотами, когда при каждом напряжении брюшного пресса, он оглушительно пукал и распространял вокруг просто убийственный запах, валящий с ног, всех рядом стоящих.

Конечно, я его по физподготовке подтянул… И тем не менее, гораздо более сильных ребят отчислили, а его оставили.

За что такие нежности и почести? Но решения командиров, также как и их приказы, не обсуждаются, а просто выполняются.

Нас, счастливчиков, загрузили в автобус и из одного конца города перевезли в другой. Романтики в дороге не было.

Прибыв в подразделение, в первый же день был сражен наповал. Я увидел эту парочку бойцов-троглодитов. Что они вытворяли со своими боевыми товарищами — это для моего скудного умишки и понимания, просто непостижимо.

Ломать ноги, ребра, выворачивать челюсти из черепа? Это наверное безумно больно?

Меня, когда удалось служить на сверхсрочной, к таким фокусам приучали за счет длительных тренировок. Называлось это — резким понижением болевого порога. Судя по тому, как закаленные легионеры теряли сознание от боли и побоев, как они спичками ломались на помосте, с современными методиками подготовки элитных бойцов, здесь знакомы не были.

Когда смотришь такие бои по телевизору, это не так сильно дрючит и адреналинит, как воочию, в живую. Оба не боялись махать руками и делать дураков из старослужащих, которым, возможно, в ближайшем будущем, когда они вылечатся, будет поручено оказывать им огневую поддержку сзади. Прикрывать тылы, и держать круговую оборону. От одних мыслей, прямо скажем, мне было не по себе, и, не по тебе, тоже было. В таких случаях, очень удобно запулить обидчику пулей, точно в затылок.

После боя никто, как правило вскрытия погибших не делает, образцы отстрелянных пуль не собирает и судебно-медицинскую экспертизу не назначает. Иди, докажи, что свои разнесли башку?

Однако служба шла и деньги начислялись. Как врач, очень скоро почувствовал ее благотворное влияние на свой изнеженный организм. Исчезли любые упоминания и проявления жировых складок. Походка — легкая. Цвет лица — здоровый и загорелый. Мышцы — упругие. Глаза горят и по ночам светятся фосфорическим светом. И еще много чего, касаемо тела.

А вот с духовной сферой, полная прострация и вселенская беда. Такие признания, даже самому себе тяжело даются. За полгода службы и размеренной жизни легионера, мозгов осталось для того, чтобы ими думать о сексе, еде и…

Забыл… Зато, такое времяпрепровождение, прекрасно помогает беспрекословно нести службу и выполнять приказы командиров, не обращая внимания на связанные с этим тяготы и лишения…

Если все пойдет такими темпами и дальше, то я скоро смогу превратиться в лучшего солдата легиона. Мне в особо торжественных условиях, которые бывают один раз в году, летом, дадут пронести перед общим строем, главную святыню легиона, деревянную руку капитана Данжу.

Для тех «кого легион приютил в своих рядах, став им (как и я — Коле Рысаку) и матерью, и кормящим отцом. Герой и сакральный идол — капитан Данжу, обязан являться единственным примером беззаветного мужества и героизма, на всю оставшуюся жизнь!»

Этот герой погиб, о чем рассказывается в фильме о жизни и истории легиона, в 1863 году, в Мексике, в битве при Камероне.