Лучший приключенческий детектив - Аврамов Иван Федорович

— Это как: лететь по пачке «Беломора»? — удивился Боб.

— Не обращайте внимания, — отмахнулся детектив-литературовед. — Чисто русская шутка. Долго объяснять. — Вновь обратился к Анне: — Мы ведь даже не знаем в какую часть Северной Австралии нас забросило: то ли в Кимберли, то ли на Арнем-Ленд. А может и вовсе на полуостров Кейп-Йорк. Да мало ли куда… Конечно, существуют способы определения географических координат без навигационных приборов. Но для этого нужны как минимум часы, специальные расчетные таблицы и немного свободного времени. Ни того, ни другого, ни третьего у нас, увы, нет. Так что самым разумным в нашем случае будет просто двигаться на север, к побережью.

— Ну, хорошо, — обреченно вздохнула девушка, — пойдём на север.

Пушкиндт вновь перешел на русский. Смешал гремучий коктейль из стихов своего великого пращура и старинных мультяшных цитат:

— Kuda zh nam plyt'?… A my poidiom na sever…

— Боюсь, Маугли из меня никакой, — по-французски прокомментировала цитатный микс Аннет.

Робер исподлобья взглянул на спутников: странные они, эти русские. Затем взял рюкзак, подтянул лямки, забросил внутрь дедово наследство и доставившие ему столько неудобства наручники — мало ли чего. С любопытством заглянул в автомобильный бардачок: вдруг что полезное завалялось, в австралийских дебрях любая мелочь может пригодиться. Увы, ничего кроме рулона клейкой ленты и пачки презервативов он не нашёл. Ну что ж, чем, называется, богаты. Когда нет певчих дроздов, едят дроздов чёрных[29].

Боб сгрёб находки, бросил в рюкзак.

Аннет смутилась:

— А зачем вам это?

— Что это? — не сразу сообразил Боб.

— Ну… — щёчки дамы зарумянились наливными яблочками, — это… Так сказать, средство контрацепции.

— Кондом?

— Да. — Аннет залилась густой краской, стала похожа на спелый томат.

— Очень удобная вещь, — сказал Боб. Увидев, что его слова привели девушку в немалое смущение, поспешно добавил: — Я абсолютно не в том смысле… Надеюсь, вы поняли… — Боб и сам покраснел, как варёный лангуст. — Я говорю, презерватив — незаменимая вещь в путешествии. Особенно когда под рукой нет ничего другого. Очень многофункциональная штуковина. Его можно использовать как герметический мешок, или как ёмкость для воды. А ещё при помощи презерватива можно развести огонь.

— Огонь?!

— Да. И так как у нас нет ни спичек, ни зажигалки, ни кресала с кремнем, то сегодня я продемонстрирую вам этот маленький фокус. Ему меня тоже научил Дед. Главное — найти немного воды.

— А я знаю способ разведения огня при помощи электроискры от автомобильного аккумулятора, — влез в разговор вездесущий наследник Троцкого.

— Ну, не понесем же мы с собой через скалы тяжеленный аккумулятор, — сказал Боб.

— А метод трения? — знать, вспомнила книжки про первобытных людей Аннет.

— Метод, конечно, хороший, — согласился Робер, — но уж больно трудоёмкий. Даже имея некоторый опыт, вы рискуете потратить на добывание огня этим способом уйму времени. А ежели такового опыта у вас не имеется — дело практически безнадёжное. Поверьте мне на слово. Только мозоли себе кровавые набьёте. Даже если использовать лучковую дрель, дело пойдет немногим быстрее. — Боб взглянул на погрустневшую Анну (видно, его слова разрушили в её сознании некий романтичный миф о добывании огня), решил немного подбодрить девушку: — Но если мы не найдём воды, то, естественно, воспользуемся вашим предложением. А сейчас надо идти.

Боб в последний раз посмотрел на автомобиль: что ещё можно прихватить полезного? Сообразил: зеркала! Сбил камнем, кинул в рюкзак. Поймав изумленный взгляд Анны, коротко, по-спартански, пояснил:

— Зеркало — стекло, стекло — нож, а нож завсегда пригодится… Ну, пошли.

И они пошли.

16 часов 09 минут 04 секунды.

Проблемы начались практически сразу. Не все, как метко заметил Пушкиндт, «смогли скакать по скалам, подобно горным бара… барсам». Потомок великого русского пиита спотыкался через каждые пять-шесть шагов, а Аннет так и вовсе — сразу же запуталась в своих нелепых одеяниях.

Боб понял: так они далеко не уйдут. Принял радикальные меры. Разорвал мешковатую юбку девушки по центру: снизу и практически до самого паха. Завязал обрывки вокруг щиколоток — получилось нечто вроде шальвар. Вот только на мусульманском Востоке за подобные «шальвары» вряд ли бы погладили по головке — уж больно вызывающе они выглядели. В таких только одалискам перед султаном в гареме отплясывать, соблазняя всемогущего владыку видом обнаженных — надо заметить, весьма стройных и обольстительных — ножек.

Положа руку на сердце, Боб и сам тайком косился на длинные, точёные ноги Аннет. Думал: «С такими формами только шорты да миниюбки носить, а не подобные балахоны. И зачем это некоторые дамочки так себя уродуют?»

Пушкиндт мало того, что сед, как лунь, а всё туда же. Завёл свою стихотворную волынку. И как нарочно — на злобу дня.

— Diany grud', lanity Flory

Prelestny, milye druz'ya!

Odnako nozhka Terpsihory

Prelestnei chem-to dlya menya.

И так несколько строф, до:

— Slova i vzor volshebnits sih

Obmanchivy… kak nozhki ih.

Наверное, Пушкиндт не ведал, что в молодости премьер-министр Франции Жак Ширак перевёл «энциклопедию русской жизни» на французский, а то бы выдал цитату в понятном Бобу формате. А так — парижанин ровным счётом ничего не понял (ну, не интересовала француза русская поэзия; да и языка он не знал), а вот Аннет покраснела ещё гуще: точно щёки нарочно свеклой натирала.

Духота стояла жуткая.

— И это ещё австралийская зима, — перешел на прозу, а заодно и на французский Пушкиндт.

— Зима? — удивилась Анна.

— Да, в южном полушарии всё наоборот. Сейчас у них здесь нечто нашего ноября.

— Жарковато что-то для ноября.

— Так мы не так далеко от экватора. Если сопоставить с северным полушарием, то это примерно как Южная Индия, или Тайланд. А там, знаешь ли, и в ноябре душновато. Температура весь год держится на одном уровне: примерно двадцать семь градусов. Разница между зимой и летом в количестве осадков. Сейчас как раз начинается сезон засухи.

— Досадно, — вздохнула девушка. Вытерла тыльной стороной ладони пот со лба, посетовала: — Пить хочется ужасно.

Пушкиндт, видать, не верил в ложь во спасение. С мало успокаивающей прямотой заявил:

— С водой здесь туго. Как бы не пришлось пить свою мочу.

— Мочу?! — Аннет едва не стошнило от одного только заявления о подобном экстремальном испытании. — Но ведь Боб обещал отыскать воду. Она нужна ему, чтобы развести огонь при помощи… ну, как бы это сказать…

— Я понял, — пришёл на помощь стеснительной девушке Пушкиндт. — Ну, раз мсье Робер обещал найти воду, значит найдёт. Говорят в скалах, в природных купелях, порою собирается дождевая вода. Может быть, нам повезёт.

И им повезло. Причём повезло дважды. Во-первых, на дне одной из расщелин они действительно отыскали глубокую гладкую вымоину — нечто типа естественного колодца. В этот колодец, как в глубокую чашу, во время дождей с окрестных скал стекала вода. Стекала и накапливалась. Скопилось прилично. Даже не всё успело испариться: тень от скалы надёжно укрывала своеобразное водохранилище от палящего австралийского солнца.

Во-вторых, неподалёку Боб приметил сожженное молнией деревце.

— Вот так удача, — обрадовался каскадёр. — Уголь! Это и прекрасный трут, и чудесный абсорбент… Разбиваем лагерь. Заночуем здесь.

Аннет облегченно вздохнула, плюхнулась на камень, сняла кофту, осталась в одной блузке. Взор Боба невольно задержался на аппетитных округлостях девичьей груди, скользнул по обнаженным ногам.

Пушкиндт перехватил взгляд француза, подмигнул, перефразировал хрестоматийную, но, тем не менее, неизвестную Бобу фразу Сталина: