Идущие в ночь - Владимир Васильев

– Идите сюда оба, ты и анхайр, – велел чародей, и в глазах его вспыхнул хищный огонек, как у деревенского зубодера. – Посмотрим, что у вас после вчерашнего в душах творится. До следующего пересвета надо там полный порядок навести.

– Но… – робко начала я.

– Ты хочешь помнить время зверя, или как? – брюзгливо осведомился старикашка Лю.

Эх, Тьма! Трудно спорить с чародеем.

Я послушно шагнула вперед.

Глава восемнадцатая.

Меар, день девятый.

Каждый новый пересвет выворачивал наизнанку и меня, и мое понятие о мире.

Мир рушился. Точнее, рушилось мое представление о нем. А мир даже не менялся – он оставался прежним, просто я узнавал о нем больше, с каждым днем все больше. Причем за последние девять дней я узнал о мире столько, сколько не узнал за всю предшествующую жизнь.

Я точно знал, что в конце прошлого синего дня я умер. Я, Моран. Наполовину человек, наполовину оборотень. Откуда-то я знал, что уходил во Тьму, и ушел бы навсегда, с воспоминанием о пробитом хорингской стрелой горле. Но у меня на пути встал вулх, и не пустил. Причем, вулх был не один, с ним рядом смутно вспоминалась женская фигура, подернутая голубоватым мерцанием. И я, Моран, тоже уходил не один, со мной уходила погибшая карса.

Нас не пустили. Меня и карсу. Не пустили Тури и вулх.

Значит, из Тьмы можно вернуться? Вот ни за что бы не подумал. Впрочем, мои не то воспоминания, не то обрывки бреда, могут оказаться чистыми домыслами, ибо я мало что помню из последнего красного дня. Куда меньше, чем из предпоследнего. Вулха я не помню вовсе; зато остается стойкое впечатление, что некоторое время я провел в теле карсы. И кроме того, добытая мной косуля помнится мне неправильно. Кажется, я держал ее лапами, когда убивал. Крепко. Так, что она не могла вырваться. И еще я иначе видел. Кажется. Тьма, происходило это или не происходило на самом деле? Сплошные догадки, джерхова сыть!

Бред. Лучше пусть это все будет бредом. Тем более, что одинокая Неспящая башня посреди степи со здоровенным красным, словно морковка, мужичищем у колоколов ничем, кроме бреда быть не может. Красный мужик с крылышками на одинокой Неспящей башне – каково, а?

Если меня лечили после ранения, то скорее всего посредством веселящих грибов. Пробовал я их как-то. Очень похоже… Только тогда была не косуля. М-да. Ладно, не буду вспоминать, и так хреново.

Когда я открыл глаза, знакомый и успокаивающий свет утреннего Меара ласкал мое обнаженное тело. Пересвет я пропустил. И с Тури снова не увиделся… а жаль. Зато настырный пенек оказался тут как тут. Вытаращился на меня своими похожими на две смородины гляделками и нагло осведомился:

– Ты кто?

– Джерх в балахоне! – огрызнулся я. – Лучше бы сказал «Доброе утро»…

– Доброе утро, – послушно поздоровался Корняга.

«Не кипи, Моран, – сказал я себе как мог мягко и вкрадчиво. – Если бы пень сразу сказал тебе „Доброе утро“, ты решил бы, что он издевается. И…»

Что «и» я придумывать не стал, но точно знаю, что Корняге это не понравилось бы.

– Я должен немедленно сообщить тебе нечто важное, – Корняга даже стал выше росточком и растопырил руки-корешки, словно глашатай перед объявлением казни.

– Важное? – усомнился я. – Ты всего-навсего деревяшка. Что ты можешь знать важного, да еще интересного мне?

Я действительно считал его никчемной пустоголовой… гм! деревяшкой. Кстати, на самом деле интересно – что у него в голове? Некая чернота в дупле под глазами у Корняги наблюдалась, и мясо туда летело, как в прорву. Хорошее деревце, Смутные дни!

– Госпожа Тури передала кое-что для своего спутника! То есть, для тебя. И если бы не я…

– Понял, – оборвал я разглагольствования Корняги. – Что она передала?

Пень надулся и с невыносимо важным видом начал:

– На пути к У-Наринне мы непременно должны разбудить пять стихий: воду, огонь, землю, воздух и железо. Если мы не пройдем все пять вех, то стражи Каменного леса нас не признают и не пропустят. Я знаю от хоринга, что воздух Одинец разбудил еще в Запретном городе. Веху воды мы тоже уже миновали. Осталось три стихии: земля, железо и огонь.

Пень умолк и вопросительно уставился на меня, словно ожидал, что я запущу в него сапогом. Но я не запустил. Я просто надел сапог. А в курткоштаны я облачился во время его трепотни.

– Это все? – на всякий случай уточнил я.

– Почти. Еще госпожа велела передать, что очень вас любит, и просит, чтоб со мной обращались получше, кормили вовремя…

– Пень, – сказал я с выражением. – Не свисти. Живо у меня… стихию огня разбудишь, понял?

Корняга умолк, как таракан под каблуком. Боится, деревяшка! А раз так – значит, и уважать будет.

Поверх двумеха обнаружился холодный окорок, завернутый в увядший лист поники – видать, от вчерашней косули. Очень, надо сказать, кстати, потому что есть мне хотелось просто зверски. Как вулху. Или даже сильнее. И я приналег на мясо, закусывая пряными корешками (пробовал их не раз, а названия до сих пор не знаю). Пень с завистью глядел на меня, и я сжалился, поделился. Все-таки весть передал, хоть и наврать норовил с три короба.

На этот раз я почувствовал приближение гостя, но виду не подал. Это был не хоринг. Точно. И угрозы от него не исходило. Но в рукав я все-таки сунулся и взялся за рукоять ножа. Кстати, я ведь нож в хоринге оставил? Везет мне. Не хотелось бы потерять гурунарских знакомцев, которые давно уже стали едва ли не частью тела. Да и Тури они нравятся, по-моему. Если дойдем до У-Наринны, точно подарю ей один. Тот, что похуже.

– Приятного аппетита.

Смутные дни еще раз! Кого угодно я ожидал увидеть, но только не Лю-чародея.

– А! – оживился я. – Это ты. Замечательно.

«Сейчас я тебе вломлю, – злорадно подумал я. – За все. За хорингов с их стрелами, за вильтов, за быков, за все веселости, которые сваливались на нас с Тури последние дни.»

– Скажи-ка, ста…

– Заткнись, Моран, – неприветливо перебил Лю.

– Нет уж, родимый, – я не собирался затыкаться. – Я уже мертв, между прочим, и не один раз, по твоей милости. Какого джерха ты посылаешь меня на смерть? Меня и Тури?

– А ты ожидал, что это будет пирушка в парке хадасского правителя? С вином и девочками?

– Я должен придти в Каменный лес. Но почему меня по дороге каждый встречный норовит спровадить во Тьму? Ладно, лютики у Слезы Великана. Но хоринги – как им противостоять?

– Не драться с ними.

– Здорово! – окрысился я. – Значит, просто подохнуть под их стрелами?

Лю терпеливо вздохнул.

– Если бы хоринг стрелял в тебя, он попал бы в тебя, а не в пень на твоем плече. Согласен? И еще. Если ты ожидал, что я разбужу твою память задаром, то ты ошибся. Но теперь уже поздно.