НФ: Альманах научной фантастики. Выпуск 21 - Вл. Гаков

И самое главное: все это нарастало из года в год. И природа, казалось, сдалась на милость победителю-человеку.

Поначалу победители торжествовали. На протяжении второй трети XX века рос поток книг, статей, брошюр, в которых диктовались условия безоговорочной капитуляции “побежденной”, разрабатывались планы окончательного “покорения природы” и даже полной “реконструкции земной поверхности”: перегораживания морских проливов гигантскими плотинами, поворачивания рек вспять, “упразднения” тайги и джунглей, пустынь и болот и т. д., вплоть до покрытия Мирового океана густой сетью плавучих островов-городов и “замены” естественной атмосферы планеты новой, синтетической, “более эффективной”.

Сразу оговоримся, что во всей этой кампании (в которой в свое трем? принял посильное участие и автор этих строк) имелись определенные рациональные зерна конструктивные стороны. Некоторые проекты имеют важное народнохозяйственное значение, мало того, без их осуществления невозможно дальнейшее развитие экономики целых регионов, и первые из этих проектов (например, поворот на юг, к Каспийскому морю и в Среднюю Азию части стока северных рек СССР) уже начинают претворяться в жизнь. Речь идет о другом, о том, что авторы многих глобальных проектов не задумывались, каким будет ответ природы и как будет выглядеть с этой точки зрения “большая эффективность”.

Торжество продолжалось недолго. Надо отдать должное: среди “победителей” нашлись и такие, которые с честью оправдали хвастливое самоназвание земного народонаселения “гомо сапиенс — человек разумный” и всерьез заподозрили, что экспоненциальные процессы в весьма ограниченных земных условиях не то что без конца, но и вообще сколько-нибудь длительное время продолжаться не могут, что “покорение природы” наблюдавшимися масштабами и темпами ни к чему, кроме скорой глобальной катастрофы приведет.

Первые соображения на этот счет звучали довольно робко. Их авторы больше упирали на различные безобразия местного масштаба. О неприятных последствиях говорилось сугубо предположительно, а об угрозе человечеству в глобальных масштабах вообще помина не было. Но прискорбная действительность не скупилась на факты, один другого поразительнее, и тон тревожных сообщений фронта противоборствования с природой сначала год от года, а затем и месяц от месяца становился все более категорическим. Примерно со второй половины 60-х годов ударил настоящий набат тревоги, а к началу 70-х годов сделалось яснее ясного: так дальше продолжаться не может, ибо над человечеством нависла угроза экологической катастрофы, если не удастся свернуть с рокового пути и восстановить равновесие с природой на новом уровне, соответствующем достигнутому уровню развития производительных сил человечества.

Сейчас трудно, может быть даже совсем невозможно, установить, кто первый сказал “а” в развернувшейся экологической кампании. Да и неважно, кто первый, потому что в разных странах, в разной социально-экономической обстановке это самое “а” прозвучало по-разному, а за ним последовали “б”, “в” и прочие буквы всех земных алфавитов. Тут смотря что считать началом: первое (может быть, даже устное) выступление в защиту природы, против какого-нибудь конкретного, пусть даже незначительного по масштабам, безобразия в этой области (такие выступления звучали и в 50-х годах и раньше), первое организованное выступление общественности на страницах печати или с трибуны собраний, первая научная констатация тревожных фактов и первый научный прогноз их катастрофических последствий или первое правительственное постановление по развертыванию борьбы с надвигающейся катастрофой.

Гораздо важнее установить другое: фундаментальные факты новейшей истории человечества. А факты эти говорят о том, что на протяжении второй половины 60-х годов прогрессивная мировая общественность, наконец, осознала серьезность экологической опасности в глобальных масштабах и что в начале 70-х годов с помощью самых совершенных электронно-вычислительных машин было досконально установлено и десятки раз перепроверено: если загрязнение природной окружающей среды и впредь будет продолжаться в масштабах и темпах 60-х годов, то самое позднее на протяжении первой половины XXI века оно примет необратимый характер, т.е. спастись от катастрофы будет все труднее. Третий и пожалуй, самый важный из важнейших, фундаментальный факт заключается в том, что наука не ограничилась анализом, диагнозом и прогнозом тревожного явления. Она разработала в общих чертах научные рекомендации по преодолению критической ситуации и решению этой сложнейшей проблемы. В предельно кратком и схематичном виде эти рекомендации сводятся к следующему.

1. Постепенный перевод возможно большего числа производственных предприятий на замкнутый, безотходный цикл производства, подобный тому, какой устанавливается для космических кораблей: каждая капля воды, выделенной предприятию, должна пройти очистные сооружения и быть доведенной до такой степени чистоты, чтобы ее можно было снова и снова запускать в промышленный оборот, — то же самое надлежит предпринять в отношении промышленных дымов и газов; любой отход производства, будь то шлак, пустея порода, опилки и пр., должен немедленно и эффективно утилизироваться на том же или смежном предприятии с целью получения той или иной промышленной продукции.

2. Многократное использование возможно более широкою круге пригодных для этого ресурсов. Не только каждое отработанное железное изделие должно идти в переплавку для изготовления нового, но и каждый флакон, каждая тряпка, каждый клочок бумаги. Стоимость изделия должна определяться не только по экономическим, но и по экологическим критериям. Например, предметы одноразового пользования, столь любимые писателями-фантастами (вплоть до платья посуды и пр.), вряд ли получат большое распространение если выяснится, что обычные, моющиеся обойдутся человечеству дешевле в экологическом отношении, с точки зрения расходе энергии и других ресурсов на их эксплуатацию

3. Любая тара, от картонного или деревянного ящика до стеклянной или жестяной банки, пластикового мешочка и пр., должна быть либо повторно утилизируемой возможно большее число раз, либо сравнительно быстро саморазлагающейся на безвредные сырьевые элементы, либо на худой конец, способной послужить хорошим топливом для тепловых установок. Никаких бытовых отходов и вообще городских свалок в принципе быть не должно: каждый недоеденный кусок должен направляться на корм скоту, всякий горючий хлам — в тепловые установки, всякий прочий хлам — на предприятия переработки вторичного сырья.