КУЛИКОВСКАЯ БИТВА и рождение Московской Руси - Александр Широкорад

Папе очень хотелось выдать Софью за московского великого князя, восстановить Флорентийскую унию и приобрести могущественного союзника против страшных турок.

Тем не менее бюрократическая волокита затянулась почти на три года. И лишь в июне 1472 г. принцесса Софья выехала из Рима в сопровождении папского легата кардинала Антония. На дорогу папа Сикст VI выдал «королеве русской» 6 тысяч золотых дукатов и больше сотни лошадей.

Из Рима в Москву Софья ехала кружным путем через Германию. 1 сентября кортеж невесты достиг ганзейского города Любека. Через 8 дней Софья и ее спутники на ганзейских судах 11 дней плыли до Ревеля. А оттуда был уже сравнительно легкий и безопасный путь через Дерпт (Юрьев) и Псков. Я умышленно подробно рассказываю о пути Софьи, чтобы показать отношение польских королей к Руси, которую они держали в блокаде. Из-за этого молодая невеста была вынуждена плыть по штормовой осенней Балтике. (По новому стилю, который тогда еще не был известен, плавание приходилось на конец сентября — начало октября.)

12 ноября Софья въехала в Москву и в тот же день была обвенчана с Иваном, а на другой день легат правил посольство и поднес дары от папы. Кардинал Антоний должен был сразу же поднять вопрос о соединении церквей, но испугался, потому что, как говорит летописец, московский митрополит выставил против него на спор книжника Никиту Поповича: «иное, спросивши у Никиты, сам митрополит говорил легату, о другом заставлял спорить Никиту». Кардинал не нашел, что ответить и, заканчивая спор, сказал: «Нет книг со мною!» Так неудачно закончилась попытка римского двора восстановить Флорентийскую унию посредством брака князя московского и Софии Палеолог. Но брак этот имел другие важные последствия.

Безмерно возгордившийся Иван повелел называть себя государем. А в 1483—1484 гг. в ряде документов появляется и титул «царь». В 1498 г. происходит венчание Дмитрия Ивановича, внука Ивана III, на престол по всем правилам венчания византийских императоров[302].

Женитьба на Софье дала повод Москве впервые заговорить о претензиях на Константинополь. Так, в ряде документов, датированных 1499 годом, Софья именовата себя «царевной царьградской великой княгиней московской Софьей великого князя московского». Старый московский герб с Георгием Победоносцем, введенный князем Юрием Дмитриевичем, был заменен на двуглавого орла. С VII века до н.э. орел был символом Римской империи, с IV века н.э. двуглавый орел стал символом разделения Римской империи на Западную со столицей в Риме и Восточную со столицей в Константинополе.

Но наиболее важным моментом для отношений с Литвой и Польшей было принятие Иваном титула Государя Всея Руси. Но ведь Иван III владел лишь частью того, что в конце XV века понималось под Русью в Москве, Вильно и Кракове. Замечу от себя, что тогда у этих трех стран даже и спора не возникало о конкретных землях, считать их русскими или нет, как, например, о Киевской земле, о Волыни, Брянской земле и др. Повторяю, тогда в официальных документах всех трех государств существовало единство по сему поводу. Изменения же в названиях появились спустя несколько веков.

Таким образом, Иван III выдвинул претензии на русские земли, находившиеся в составе Литвы и Польши, что не могло не вызвать резкую отповедь в Вильно и Кракове.

Но вернемся к делам ратным. Первые годы правления Ивана III ознаменовались походами воевод в Предуралье и за Урал. Эти земли формально считались собственностью Господина Великого Новгорода. Но присутствие республики там сводилось к регулярному, а где и к эпизодическому сбору дани ватагами ушкуйников или тиунами новгородских бояр.

В 1472 г. Иван III послал воеводу князя Федора Пестрого на пермяков за «их неисправления». 26 июня в Москву пришла весть, что Пестрый завоевал Пермскую землю. С устья реки Черной воевода плыл на плотах с лошадьми до городка Анфаловкого, там он сошел с плотов и отправился на лошадях в верхнюю землю к городку Искору, отпустив отряд под начальством Нелидова в нижнюю землю на Урос, Чердынь и Почку, где правил какой-то князь Михаил. Не доходя до Искора на реке Колве, Пестрый встретил пермскую рать, разбил ее и взял в план воеводу Качаима.

Далее русские пошли к Искору, взяли его и другие городки и пожгли. То же Нелидов делал и в нижней земле. Придя на место, где река Почка впадает в Колву, Пестрый «сождался» со всеми своими отрядами, срубил городок, где и провел со своим отрядом всю зиму. А к Ивану III Пестрый отправил пленного князя Михаила с воеводами и добычу — 16 сороков соболей, соболью шубу, 29,5 поставов сукна, три панциря, шлем и две булатные сабли.

Но после этого, во все княжение Ивана III, в Перми правили туземные князья, последним из которых был Матвей Михайлович, видимо, сын упомянутого выше Михаила. Этого Матвея великий князь «свел» с Великой Перми в 1505 г. и послал туда первого русского наместника князя Василия Ковра.

Новгородцы и Югру причисляли к своим волостям. Югрой тогда называли район между верховьями рек Печоры и Оби. В 1465 г. Иван III велел устюжанину Василию Скрябе воевать Югорскую землю. С ним пошли «охочие люди», а также князь Василий Ермолаич-Вымский с вымичами и вычегжанами. Они привели Югорскую землю под власть великого князя, взяли там большой полон, а также доставили в Москву двоих местных князей. Иван III пожаловал их опять югорским княжением и отпустил домой, наложив дань.

Вогуличи уже давно нападали на русские владения в Перми, и епископ Питирим, один из приемников святого Стефана, стал их жертвой. В 1467 г. 120 вятчан вместе с пермяками воевали во-гуличей и взяли в плен их князя Асыку.

Глава 21 ИГО ПАЛО - ДА ЗДРАВСТВУЕТ ИГО!

Отечественные историки еще в XVIII веке по отношению к татарам стали применять систему штампов, невзирая на то, что Золотая Орда XII—XIV веков имела мало общего по сравнению с Большой Ордой[303] конца XV века. Да и само слово «орда» в России стало обозначать какое-то неорганизованное скопище диких людей. К сожалению, подобные штампы бытуют и поныне. Н.С. Борисов пишет: «Нападение на Русь издавна осуществлялось как бы на двух уровнях: как общегосударственное военное предприятие и как частная инициатива отдельных лиц. Войны первого порядка были относительно редкими, тогда как на втором, «неофициальном» уровне они велись практически непрерывно. Ханское правительство закрывало глаза на эти местные инициативы. Грабителям не препятствовали, но и не покровительствовали. На эти вещи смотрели как на своего рода спорт, в котором настоящие мужчины оттачивали свое воинское мастерство и пополняли карманы. Но спорт немыслим без объективности. Хозяин всегда имеет право уничтожить грабителя, забравшегося в его дом. Это право признавалось и за бесправными русскими князьями. Даже в самые тяжелые времена ордынского ига они время от времени истребляли какую-нибудь степную шайку, опустошавшую их владения. Никакого наказания князья за это не несли. И все случаи справедливого возмездия были редкими. Обычно «поганые» приходили внезапно и, разграбив целую волость, так же стремительно исчезали. Их путь отмечали горящие села и деревни. Казалось, огненный змей проносился над Русской землей и бесследно таял в степном мареве. Этим лихим делом промышляло едва ли не пол-Орды»[304].

На самом деле ничего подобного «издавна» не было. Никаких «непрерывных» нападений на Северо-Восточную Русь при ханах Берке (1256—1266) или при Узбеке (1313—1342) не было и быть не могло. Залотая Орда была централизованным государством, и всяческие разбои карались там смертной казнью. Русские князья могли «заплатить налоги и спать спокойно»[305]. По сведениям многих независимых авторов от арабов до итальянцев, не только князья, но и купцы любой национальности могли совершенно безопасно двигаться по водным и караванным путям.

Набеги же на Русь разных шаек начались в годы «великой замятии» в Золотой Орде (1339—1380). Затем подобные походы становятся крайне редкими. Другой вопрос, что после 1420 г. отряды татар, нападающих на Русь, наши историки, не сумев определить сюзерена (хана), пославшего их, считают шайками никому не подчинявшихся феодалов.

Н.С. Борисов представляет Ивана III великим стратегом и тактиком. Летом 1459 г.. «посланный отцом с полками на южную границу, он (Иван) сумел остановить отряды степняков у «Берега». Кажется, именно из этого успешного противостояния Иван и вывел свою будущую стратегию борьбы со степняками: не ходить навстречу им в Степь (как это делал Дмитрий Донской), но и не подпускать к Москве (подобно Василию Темному), а останавливать на рубеже Оки»[306].

Думаю, не надо напоминать читателю, что Ока, во-первых, была большим водным рубежом, где можно легко организовать оборону, а во-вторых, фаницей Великого княжества Московского. А московские князья, навязывая с одной стороны кабальные союзные договоры Рязани, с безразличием смотрели на разорение рязанских земель татарами. Наоборот, московские воеводы «с чувством глубокого удовлетворения» с левого берега Оки наблюдали за пожарищами на правобережье. Так было и при Дмитрии Донском, и при обоих Василиях, и при Иване III. А подпускал к Москве татар не только Василий II, но и другие московские князья. Вспомним хотя бы поход Тохтамыша в 1382 г.