Ночная охотница - Сергей Осипов

Настя покосилась на соседа: Покровский не только осунулся за последние дни, он к тому же сбрил усы, и эта неприлично голая верхняя губа тоже казалась Насте элементом малопристойного представления. В отличие от Насти, Покровский считал, что во всем этом есть смысл.

– Мне теперь деваться некуда, – сказал он, отвинчивая пробку бутылки с ликером из «Duty Free». – Теперь они знают, что я с вами. Они такого не прощают.

– И что они с вами сделают? – поинтересовалась Настя, не потому, что это ей действительно было интересно, а из автоматической вежливости, которая требует поддерживать беседу с соседом, даже если этот сосед так потоптался в твоей жизни, что в какой-нибудь южной стране Настина семья уже методично вырезала бы родственников Покровского, оставив самого майора на десерт. Однако климат Настиной родины развивал в людях терпение в нездоровых пропорциях, к тому же семья…

Впрочем, ладно.

– Что они с вами сделают?

Покровский подумал, нахмурился и сделал большой глоток из своей бутылки с ликером.

– Ничего хорошего, – ответил он некоторое время спустя.

– Так я и подумала, – кивнула Настя.

– Сделают призраком, как Сахновича, – развил свою невеселую мысль Покровский. – Или просто голову оторвут. Или разберут на запчасти.

– На запчасти?

– Это Леонардовы штучки. Он же у нас этот… Биоконструктор хренов.

– Понятно, – сказала Настя, хотя слово слышала впервые. – А этот ваш Сахнович… Он ведь не может забраться в самолет, да? Его ведь не может быть сейчас здесь?

Покровский удивленно посмотрел на нее.

– Что? – раздраженно переспросила Настя. – Чего еще я не знаю такого, что все остальные знают? Призраков укачивает в самолетах или что?

– Про укачивание – хрен его знает, – сказал Покровский. – А Сахнович… Ты действительно не помнишь?

Тут Настя сообразила, что от соседства с человеком, который недавно лихо ломал об колено ее судьбу, может быть кое-какой прок. Проще говоря, только Покровский и мог внятно рассказать, что же случилось на пражском кладбище после того, как Настя отключилась, а подстреленный Иннокентий рухнул где-то между могилами.

Хотя «внятно» в данном случае оказалось понятием относительным, ибо даже если Покровский в ту ночь и сохранил сознание, это не означало, что он понял смысл происходящего вокруг. По крайней мере, рассказ его звучал странно.

Перейдя на заговорщицкий шепот, Покровский поведал, что, когда Настя кинулась на Сахновича, она – само собой разумеется – пронеслась сквозь призрачный силуэт дважды убиенного капитана. Кто-то из блондинистых приятелей Сахновича, имея достаточно плоти, чтобы вскинуть пистолет, поспешно выстрелил в Настю, однако попал в Иннокентия, который неожиданно выпрыгнул из темноты, сгреб Настю в охапку и снова упал, теперь уже с лишней парой пуль в своем теле.

После этого наступила тишина, и Покровский, чувствуя затылком пистолетный ствол, изготовился к самому худшему, то есть к общению с призраком Сахновича. И к пуле в голову в конце этого разговора.

Однако вместо этого…

– Да, так и было, – сказал Покровский.

Настя посмотрела на уполовиненную бутылку ликера в его руке и пожала плечами. На кладбище Покровский прибыл тоже изрядно набравшись, вот и неудивительно, что ему стали мерещиться….

– Другие призраки, – уверенно сказал Покровский. – Не знаю, сколько их было… То есть сначала был один, такой маленький и толстый, а потом уже и другие подтянулись…

И они задушили Сахновича.

– Так оно и было, – сказал Покровский.

Он утверждал, что призраки окружили Сахновича, и поначалу было похоже, что они о чем-то разговаривают, а потом…

– Они его просто в куски порвали.

– Так порвали в куски или задушили?

– Порвали – в смысле накинулись на него всей толпой, и чего уж они там с ним делали…

– Всей толпой?

– Их там человек десять было, не меньше…

Настя вздохнула. «Человек десять» призраков порвали на куски Сахновича, а потом…

– Это же ерунда какая-то, – не сдержалась она. – Допустим, призраки могут чего-то сделать с таким же призраком, который им не понравился, который пришел на их тихое кладбище и устроил балаган со стрельбой. Но остальное…

– Что?

– Альфред сказал мне, что эти типы, которые были вместе с Сахновичем… Что их зарезали.

Покровского передернуло.

– Типа того, – сказал он. – Стою это я на коленях и жду, когда мне мозги вышибут. А тут вдруг мне душ устроили….

– Что еще за душ?

– Горячий.

– Не поняла.

– Кровищей меня всего облили, – пояснил Покровский. – Я обернулся, смотрю, блондинчик-то копыта отбросил. Кто-то его успокоил. Ножиком по горлу.

– Призраки? – недоверчиво хмыкнула Настя. – Ножиком по горлу? Я, знаешь ли, попыталась дать Сахновичу по морде, и ты видел, что из этого вышло. Как они могут кому-то горло перерезать? Разве они вообще могут держать предметы в руках?

– Ты много знаешь про призраков? Лично я – нет. Может, они бывают разные; бывают такие, как Сахнович, а бывают и такие, что с ножом управиться могут.

– Ага, и плиту сдвинуть с могилы, где Альфред сидел, и веревку ему сбросить, и вытащить его оттуда…

– Я говорю про то, что видел.

– Ты видел, как призраки резали глотки блондинам и вытаскивали Альфреда из могилы?

– Нет. Но это не значит, что…

– Проехали.

Ночь на старом еврейском кладбище все-таки уже стала прошлым, от нее не стоило ждать неприятностей, ее не стоило опасаться. Разве что если она вернется дурным сном.

Опасаться стоило другого.

– Мне теперь деваться некуда, – сказал Покровский. – Только к вам, чтобы Леонард с его уродами до меня не добрался. Так что, ребята, все, что хотите… Нужен вам Денис Андерсон – ради бога.

Вот так, на втором часу полета выяснилось, что Артем Покровский летит в Москву, чтобы потом сопроводить Настю в то место, где Горгоны держат Дениса Андерсона. Он был уверен, что это путешествие – контрольное испытание, в случае успеха которого лионейское начальство возьмет Покровского к себе под крыло. Эта мысль была накрепко вбита в голову Покровского, и тот, кто ее вбивал, судя по всему, знал свое дело – вот вам и соседние кресла в самолете, вот вам и…

Впрочем, это уже было в аэропорту.

План был такой: сбежать от Покровского при первой возможности. Если точнее, то сбежать от Покровского, а потом позвонить по номеру, который когда-то оставил ей Филипп Петрович, и сказать, что в зале аэропорта сейчас находится человек, который знает местонахождение Дениса Андерсона, и если вы подсуетитесь…