Прогулка богов - Кодзи Судзуки

– Ну… в Индии, на острове Бали, в Тибете… Потом на Ямайке.

– На Ямайке?

Было вполне объяснимо, что религиозный деятель посещает Индию, остров Бали, Тибет, но находящийся в Карибском море остров Ямайка – это что-то странное.

– Но почему Ямайка?

– Дело в том, что в семнадцатом веке в результате землетрясения и сильного цунами главный город Ямайки – Порт-Ройал – оказался на дне морском. Я был одним из участников экспедиции по поиску этого города, помогал в изысканиях.

От столь неожиданного ответа Курамото и Аихара просто онемели.

После некоторого молчания Аихара пробормотала:

– Раскопки затонувшего города… но зачем?

– Чтобы вернуть утраченные воспоминания…

То, как Китадзима выпячивал грудь и величественно произносил слова, чем-то напоминало театральное представление.

Похоже, что до этого у него не было заготовленного сценария и он говорил в зависимости от ситуации, не задумываясь, но тут стало очевидно, что впервые звучит заранее подготовленная речь. В его словах присутствовала решимость тигра, собирающегося напасть на добычу.

6

Китадзима продолжал свое повествование: – Нет, если быть точным, это случилось ровно девять лет и три месяца назад. Меня смыло волной с палубы маленькой яхты, направлявшейся из Иокогама на остров Осима, в результате чего я упал в море. Вначале я был единственным, кто утверждал, что мы туда доплывем, но впоследствии я понял, что это была безумная затея. К моему удивлению, потеряв капитана, яхта преспокойно удалилась, предоставив мне одному барахтаться в волнах, и окончательно скрылась из виду. А тем временем высота волн достигала двух метров, а западный ветер все более усиливался.

Захватывающий рассказ Китадзима прервал Сиро:

– Кажется, кроме вас на яхте было еще два человека, а точнее, Мацуока и Акико Кано-сан?

Удивленный столь внезапным вмешательством, Курамото перевел взгляд с Китадзима на Сиро.

Однако Китадзима решительно проигнорировал вопрос и продолжал свой рассказ:

– Ветер все усиливался, яхта исчезла из виду, я одиноко плавал по поверхности моря и вдруг подумал, что меня ждет верная смерть. На мне не было даже спасательного жилета, не видно никакого берега, до которого можно было бы доплыть, я утратил ориентацию. Но, как ни странно, меня не охватил страх. Только я должен расплачиваться за очевидную ошибку. Я понял, что оказался в таком положении в наказание за совершенную ошибку, и как только я это осознал, то решил, что впредь буду вверять свою судьбу только Небу. Из-за морской катастрофы я потерял друзей. Я потом пытался организовать поиски бесследно исчезнувших в море друзей, которые тоже принадлежали к секте «Тэнти Коронкай», но безуспешно. Я намеревался неустанно медитировать, мысленно представляя, как они гибнут, погружаясь в морскую пучину. Это очень просто. Обычное погружение под воду. Бульк-бульк… бульк-бульк… Никакой боли, никаких страданий, сердце окутано мраком.

Но при этом я человек религиозный и считаю, что поскольку мне суждено было жить, то эти моменты, превратившиеся в сокровищницу невыразимого словами опыта, противостоят доводам здравого разума. Единственным моим шансом на спасение было то, что меня могут заметить с одного из рыболовецких судов, проплывающих по Токийскому заливу. Ни грузовые, ни торговые суда там не ходят. На яхте не было системы радиосвязи, чтобы связаться с береговой службой спасения требовалось время. А я продолжал плыть, все больше отдаляясь от мелководья, и вероятность не быть обнаруженным возрастала. При этом солнце опустилось совсем низко. Я пытался плакать, кричать, но все было безуспешно. Я находился между жизнью и смертью.

Высота волн достигала двух метров, и даже просто держаться на воде было трудно. Морская вода попадала в рот и нос. Когда мои силы уже начали иссякать, я вдруг заметил, что неподалеку проплывает рыболовное судно. Реальность это или мираж? В любом случае я изо всех сил стремился приблизиться к нему. Конечно, мне это не удавалось. «Разумеется, это мираж», – подумал я и решил отбросить все тщетные надежды. И когда мои надежды начали увядать, я вдруг понял, кем являлся до своего рождения. Не нужны чрезмерные ожидания, напротив, это и будет подтверждением того, что ты хочешь жить.

Когда на палубе рыболовной шхуны появились люди, я начал понимать, что это не мираж, а действительность.

Стоявшие на палубе люди в грязных рубашках показались мне богами, над головами которых заходящее солнце сияло, словно нимб. Я дрыгал ногами, пытаясь повыше высунуться над поверхностью моря, и кричал что было мочи: «Я здесь! Здесь я!»

Я не звал на помощь. Только ужасно хотел, чтобы меня заметили. И тут меня подхватила огромная волна и вскинула мое тело над морской поверхностью так, что все его заметили. Я захлебнулся водой и чуть не потерял сознание. Когда я наконец открыл глаза, то мне показалось, что я вижу какие-то нереальные вещи. Это не был пейзаж над поверхностью моря, это был мир в морских глубинах. Я увидел развалины города на дне морском.

Сквозь мрак отчетливо проступала улица со стоящими на ней зданиями. По обе стороны мощеной улицы, насколько видел глаз, тянулись старинные храмы и жилые дома. При этом не было ни одного человека, там жили только боги. Сноп света, исходящий с морского дна, смягчал очертания фигур богов. Это была прогулка богов… Когда эти слова всплыли в моей памяти, я почувствовал необычайную слабость, и в тот момент, когда мне казалось, что я уже умираю, прямо перед собой увидел лицо и присмотрелся. Это было мое собственное лицо, смотревшее на меня моими глазами. После этого я тотчас потерял сознание.

Пока Китадзима все это взволнованно излагал, все отвечающие за программу пребывали в напряжении.

– Хватит… Что еще наговорит нам этот Китадзима, – с этими словами генеральный директор Фукусима обернулся и посмотрел на переменившегося в лице продюсера Кихара.

– Ладно, посмотрим еще немного, – сказал Кихара подчеркнуто спокойным голосом.

Фукусима занервничал. Он не предполагал, что Китадзима начнет по своей воле говорить на темы, не имеющие отношения к передаче. В этом была опасность передач в прямом эфире. Если приглашенные выходили из-под контроля, сдержать их было невозможно.

Предполагая, что Курамото испытывает похожие чувства, Фукусима велел дать крупный план Китадзима и добавил:

– Еще немного. Мы пока укладываемся в отведенное время. Сократите выступление Китадзима.

На мониторе высветилось лицо Китадзима со сверкающими глазами.