Рози — моя родня - Джеральд Даррелл

Две-три минуты спустя они причалили к ведущим на пристань ступенькам и с великим трудом стали подниматься вверх. До той поры в гавани было почти безлюдно, теперь же — как всегда, когда случается какое-нибудь происшествие — откуда ни возьмись на пристани столпилась куча народу. Особое место в этой толпе занимал воинственного вида дородный полицейский. В ту минуту, когда Адриан, все еще держась за ухо Рози, принялся выжимать воду из своей шевелюры, блюститель закона, заложив руки за спину и сверкая медными пуговицами, приблизился к нему.

— Добрый вечер, сэр, — сказал он.

— Добрый вечер, — отозвался Адриан, не совсем понимая, что в этом вечере доброго.

— Этот слон, — он ваш, сэр? — осведомился полицейский. — Или же вы спасали его, так сказать, по чьему-то поручению?

— Нет, он мой, — ответил Адриан.

— Так, — произнес полицейский, извлекая из кармана записную книжку и переворачивая страницы пальцем, обильно смоченным слюной. — Случайно, сэр, вы не мистер Адриан Руквисл?

— Это я, — покорно подтвердил Адриан.

— Так, — сказал полицейский с отеческой улыбкой. — В таком случае, сэр, может быть, вы не откажетесь проследовать со мной в участок. Необходимо кое-что выяснить. Как я понимаю, за этим вашим слоном числятся выдающиеся подвиги.

— Послушайте, сержант, — начал Адриан. — Я могу все объяснить.

— Ни слова! — выпалил вдруг чей-то резкий голос в толпе.

Испуганно оглянувшись, Адриан увидел, что команда исходила от круглого коротышки в поношенной визитке, в цилиндре, выглядящем так, словно по нему проехал тяжеловоз с телегой, мешковатых брюках и весьма преклонного возраста штиблетах с резинками и задранными вверх носками. Брюшко под визиткой облекал молескиновый жилет. Лицо украшали похожий цветом и фактурой на малину орлиный нос и ярко-синие глаза под косматыми сугробами седых бровей. Малый рост коротыша придавал ему сходство с карликом, усугубляемое пухлостью фигуры, однако он подошел к полицейскому с таким важным видом, что блюститель закона тотчас отступил на шаг и поднес, приветствуя, два пальца к шлему.

— Ни слова, — повторил коротыш, обращаясь к Адриану и предостерегающе подняв указательный палец.

Он держался так властно, что толпа, которая обменивалась какими-то замечаниями и посмеивалась, сразу притихла. Поправив цилиндр, коротыш громко шмыгнул носом. Видя, что его команда произвела требуемое действие, он явно был намерен извлечь максимум пользы из воцарившейся тишины.

Завершив манипуляции с цилиндром, он засунул пальцы в объемистый карман своего молескинового жилета и извлек оттуда большую, помятую оловянную табакерку. Рози приняла ее за что-то съедобное и протянула вперед хобот, принюхиваясь.

— Фу — холодно произнес коротыш, устремив на Рози недобрый взгляд, и, к великому удивлению Адриана, она смущенно (насколько слоны вообще способны смущаться) убрала хобот.

Было очевидно, что магия этого человечка подействовала на Рози так же, как на толпу. Тем временем он открыл табакерку, причем она протренькала несколько тактов британского гимна, аккуратно взял щепотку табака и поместил ее в ложбинку на кисти левой руки. После чего правой рукой закрыл табакерку и вернул ее в карман, а левую поднес к ноздре и втянул табак. Стояла мертвая тишина. Все, включая полицейского, увлеченно следили за происходящими маневрами. Коротыш сделал один вдох, второй, затем все тело его от кончиков ступней до макушки сотряс чудовищной силы чих, сопровождаемый резким всхлипом, который заставил всех, в том числе Рози, отступить на несколько шагов. Достав затем откуда-то огромный шелковый носовой платок, коротыш энергично высморкался, и раздавшемуся при этом трубному звуку позавидовал бы дикий слон. Платок был возвращен в карман, и владелец его снова поправил цилиндр, сбившийся набок от столь мощного чиха.

— Инспектор, — сказал коротыш, подняв косматые брови и глядя вверх на полицейского, — ныне вам выпала большая честь наблюдать картину, за право лицезреть которую многие отдали бы не один год своей жизни.

— Так точно, сэр, — отчеканил полицейский. — На самом деле я сержант, сэр.

— Все равно, в каком бы низком звании вы ни были, следует по достоинству оценить великий героический поступок, когда он совершается на ваших глазах.

— Так точно, сэр, — тупо произнес полицейский.

— В Писании сказано, — продолжал человечек, сопровождая свои слова ораторским жестом, — что мы владычествуем над птицами небесными и над всяким животным на земле.

— Кажется, так, сэр.

— Не кажется, а точно. Это относится и к слонам. — Он обнял левой рукой мокрые плечи Адриана, а правой взмахнул так, будто готовился принять теннисный мяч.

— Друзья, — возвестил он, — сей доблестный молодой человек, движимый священным заветом Библии, решительно, не задумываясь о собственной безопасности, бросился в ревущую стихию волн, чтобы спасти одно из животных на земле.

Тот факт, что маслянистую гладь воды в гавани не морщила даже малая рябь, нисколько не умалял силу его драматического заявления.

— Найдется ли среди вас мужчина, — говорил коротыш, обратясь к толпе, состоящей преимущественно из женщин, — хоть один мужчина, способный совершить подобный подвиг?

— Простите, сэр, — заметил полицейский, — я понимаю, что этот человек совершил отважный поступок, но дело в том, что он и его слон объявлены в розыск.

Коротыш развернулся, точно зобастый голубь, и синие глаза его сверкнули, будто два барвинка под коркой льда.

— Перед вами, — он тщательно поправил цилиндр, — перед вами сэр Магнус Рэмпинг Фьюмитори. Полагаю, вам по ходу вашей долгой правоохранительной практики доводилось слышать это имя.

— Так точно, сэр. — Полицейский уныло козырнул. — Я слышал о вас.

— Так вот, я желаю знать, — сказал сэр Магнус, — намерены ли вы арестовать этого молодого человека, героя морской пучины?

— В каком-то смысле — да, сэр, — ответил полицейский. — В общем, надлежит препроводить его и его слона в участок, чтобы он там ответил на кое-какие вопросы. На основании поступившей жалобы.

Сэр Магнус мрачно усмехнулся.

— Какое изощренное глумление над языком Шекспира… Тем не менее я понимаю, старший сержант, что вы обязаны выполнять приказ, каким бы ошибочным он ни был, а потому разрешаю вам задержать сего юного героя и постараюсь даже защитить вас от гнева толпы. Ибо совершенно очевидно, что ее симпатии не на вашей стороне.

Завороженная толпа, не понимающая толком, как и положено толпе, что происходит, одобрительно заворчала. Сэр Магнус улыбнулся слушателям, как дирижер улыбается оркестрантам в конце особенно трудного пассажа, затем повернулся к Адриану.

— Мой мальчик, — сказал он. — Я лично провожу вас до участка, и, если вас арестуют и предъявят вам обвинение, если они настолько бесчеловечны и жестоки, что арестуют вас и предъявят обвинение, я, сэр Магнус Рэмпинг Фьюмитори, лично буду вашим защитником.

— Большое спасибо, — ответил совершенно растерявшийся Адриан, который не мог даже взять в толк, в самом ли деле он арестован.

— А теперь извольте последовать за мной, — распорядился