Убить демиурга! - Юлия Фирсанова

Хитроумие Лисардана пасовало перед невыполнимостью задачи. Он тасовал варианты, отбрасывая их один за другим, перетряхивая, как коробку с игральными призмами, но почему-то был уверен: стоит сделать бросок, и выпадет четыре тройки — самая неудачная из возможных комбинаций.

Да, сама девушка не показалась ему какой-то особенной или значительной. Все-таки от ВИДЯЩЕЙ он подсознательно ожидал чего-то большего, чем попытки пропахать носом пол на первой же ступеньке в бальную залу. Молоденькая, тощенькая, одета, правда, со вкусом. Так откровенных дурнушек в неподходящих туалетах на балу не было вовсе! К тому же, девочка альсорам чуть ли не в рот смотрела, доверчиво, как собачка на нее саму. Словом, не Видящая — пророчица высокой судьбы мира, а этакий цветочек тепличный. Даже зубки показала лишь раз, когда ее открыто оскорбили. Нет, опасной эту девочку посол не считал. Но как выцарапать ее из-под носа о-о-чень опасных сыновей Гилианы придумать не мог. Потому и стоял, перебирая вариант за вариантом, отметая один за другим, и теребя косы.

Нечего было думать добраться до девушки во дворце Владычицы. Один из дозволенных амулетов, носимых послом, даровал возможность видеть охранные плетения чар. Против такой крепости все, изобретенное узарцем, было не весомее комариного чиха. Значит, следовало рассчитывать лишь на план, предполагавший выход Видящей в город. Вдобавок, ситуация осложнялась тем, что заполучить объект надлежало в живом виде. Птички тут помочь ничем не могли. Отметались также метательные кинжалы, стрелы, дротики, иглы и прочие смертоносные средства удаленного действия. Будь Лисардан менее опытен и выдержан, пожалуй, сейчас не теребил бы, а выдирал волосы.

Но то ли нежный свет звезд, то ли дуновение благоуханного ветра сеаля, то ли именно перебор косиц, промассировавший голову и вызвавший приток крови, помог. Узарца осенила бредовая идея. Возможно, глупая, опасная, но дающая призрачный шанс на удачу. Там, где в дело могли встрять альсоры и Гилиана, рассчитывать на стопроцентный успех не приходилось, даже обладая силами и знаниями весьма специфического рода.

Он недаром носил свое имя, чуткий слух и обоняние издревле были талантами, передававшимися в семье по наследству. Такими, для создания коих изначально если и применялась магия, то теперь уже это не имело значения. Дар вошел в плоть и кровь, он не зависел от волшебной подпитки, каковой лишались маги, пересекшие границу Альрахана. Именно потому послом в мир Владычицы стал именно он, Лисардан.

О своих преимуществах мужчина не распространялся, а потому смог нынче заполучить знания из источника, не предназначенного никому, кроме избранных. Лисий слух не подвел Лисардана. Небрежный безделица-разговор между Видящей и альсорами о нежданном наследстве и глупом распоряжении оным оказался бесценен.

Приняв решение, интриган начал действовать. Нет, на сей раз он не пошел к птицам. Посол спустился со второго этажа здания вниз, на первый, а потом еще ниже. Слуги спали. Даже те, кому надлежало бдеть неустанно, дремали, отпущенные послом. О нет, Лисардан не отличался повышенным человеколюбием, а вот повышенной чувствительностью обладал.

Сейчас, когда ему нужно было обдумать сложнейшую ситуацию в тишине, в понятие тишины включалось и отсутствие неспящих, чье, пусть даже удаленное присутствие, мешало сконцентрироваться на мыслях.

В почти полном безмолвии посол двигался по каменному коридору, неся в руке стеклянный шар со светящимся призрачно-голубым светом мхом. У дверей одной из комнат Лисардан остановился и вошел, не стучась.

Ее обитатель уже не спал. Он сидел на кровати, полностью одетый и ждал. Коричнево-серые вещи сливались с тенями, пляшущими по стенам. Даже руки и лицо у мужчины было почти такого же цвета и столь же неприметно невзрачными.

— Есть работа, Садовник, — сказал Лисардан.

Поименованный ответил едва заметным наклоном головы: слышу, жду.

— Сначала письмо пятой важности.

Не выказывая ни малейшего удивления возложенной на него миссией писца, Садовник пересел с кровати к столу, вытащил из ящика лист довольно средней по качеству бумаги из тех, что можно купить в любой городской лавке, как пачкой, так и на счет. Если бы кто заглянул в письменный стол, то узрел бы там тщательно рассортированные листы самого разного свойства: от грязных клочков до гербовых с серебряным и золотым обрезом. Вслед за бумагой человек вынул из большой готовальни такой же совершенно обычный карандаш — сердечник толстого грифеля в серой бумажной обертке — и кивнул.

Лисардан начал размеренно диктовать. Садовник писал на альраханском наречии бегло, в точности копируя упрощенные образцы из Писанника лоана Митиана — общепринятого пособия для обучения письму в Альрахане. А когда закончил два разных письма и сыпанул их мелкой серой пылью, получил новое поручение. Снова кивнув, Садовник снял с вешалки в углу столь же заурядный, как вся его одежонка, плащ и выскользнул из комнаты.

Посол глядел ему вслед и тихо шептал под нос большую молитву, почему-то вдруг вспомнившуюся во всех подробностях. Истовым поклонником божества Лисардан себя отродясь не числил, но сейчас любая песчинка на чаше весов была бы кстати.

Слишком силен и могущественен стал за последние века Альрахан, неуклонно отбирал он сферы влияния у древнего Узара. Посол понимал тех, кто хотел подрезать крылья дерзкому миру, и разделял их идеи. Единственно, к чему он никогда не стремился, встать впереди противников Альрахана, прямо вмешиваясь в противостояние. Но сейчас его почти вынудили к этому. Связка посол-исполнитель состояла всего из двух звеньев. С одной стороны, отсутствие посредников снижало риск огласки, с другой, в случае раскрытия заговора валить вину было не на кого. Тут уж все зависело от того, какой стороной призмы выкатятся из стаканчика.

Ночь танцевала за окнами древний танец при свете звезд. Шел, кутаясь в ее тени Садовник, стоял и смотрел в никуда Лисардан, как четки перебирая свои шансы на успех. Спала в новой спальне альраханского дворца Ника, доставленная в свои комнаты Эльсором, несмотря на вялые возражения из серии «уже ничего не болит, дойду сама». Донесли, а не довели, а вдобавок еще и целебный амулет, походя созданный и всученный Аной (тонехонькую цепочку с льдисто-голубым камушком) на лодыжке закрепили, чтобы растянутые связки потихоньку, безболезненно пришли в норму к утру.

Такая забота была непривычна и очень приятна, только Вероника никак не могла точно разобраться в отношении к ней сыновей Гилианы. Вот Инзор, тот, кажется, действительно видел в ней кого-то вроде непутевой родственницы и интересного объекта для наблюдений одновременно. Глеану… С ним было странно, почему-то Нике нет-нет, а и казалось, что для альсора она не столько человек, сколько флакончик с духами и плюшевая игрушка одновременно. Почему-то златовласка в брюках то и дело старался коснуться ее и украдкой нюхал, причем нюхал с таким упоением, словно наркотик. С Эльсором было бы, пожалуй, обычнее всего, если б он сам не был таким же необычным, как братья. Серебристый, опасный, покровительствующий и одновременно, Ника не могла не удивляться, откровенно выражающий мужской интерес. Или это она принимала типичные альраханские знаки вежливого внимания за таковой? Нет, вроде не должна ошибаться. Сладко потянуло сердце, когда девушка, уплывая в сны, вспомнила серебряные глаза альсора, странные ленты его крыльев, надежно поддерживающие ее, и горячие губы, клеймящие шею. Никакие недобрые предчувствия не снедали душу. В конце концов, Вероника не была провидицей.