Популярная история медицины - Елена Грицак

В 1715 году указом императора были учреждены воспитательные дома, где предписывалось служить только женщинам, в обязанности которым вменялся уход за больными детьми. Через год в «Устав воинский» были введены положения относительно участия женщин в помощи раненым: «Рядовые солдаты в поле и кампаниях от великих трудов и работы в болезни часто впадают и при жестоких акциях ранены бывают. Того ради есть потребность построить полевой лазарет в деревне, или городе, или в некоторых палатах. Лазарет возглавляет особый госпитальный инспектор, доктор, священник, лекарь, с доброю полевою аптекою и с некоторыми подмастерьями». Согласно новым правилам, нескольким женщинам и одному здоровому солдату полагалось обслуживать 10 больных. Тогда женский уход в госпиталях ограничивался стиркой и приготовлением пищи.

В последующих уставах объем женской санитарной помощи становился все более широким и конкретным. В 1722 году Пётр I повелел госпиталям в Петербурге, Котлине и Ревеле иметь по одной «старице» с помощницей для присмотра за работницами и бельем. Присутствие женщины в обществе солдат считалось бесстыдством, а старушка, монахиня или «добрая замужняя жена» могла гарантировать сохранение нравственности. Начиная с 1735 года «старице» полагалось «упомянутых работниц держать в крепком призрении, чтобы ни единая из них не могла разговаривать с молодыми холостыми лекарями и учениками, так и с больными, или с караульными солдатами или с надзирателями, и накрепко смотреть, чтобы другие женщины в госпиталь не входили».

Все же воплощение идей Ртищева шло долго и с трудностями. В пуританской Руси женщины не могли работать, не утратив достоинства. Постоянная работа среди мужчин казалась позором, и решиться на такое могли немногие россиянки. В госпиталях Петербурга, Котлина и Ревеля служили солдатки. В середине XVIII столетия в лечебнице Семеновского полка для ухода за больными, наряду с солдатскими женами, пробовали нанимать вольных женщин, но они уходили, едва начав работу. Однако в гражданские больницы женщины устраивались гораздо охотнее.

В 1763 году начала действовать московская Павловская больница, рассчитанная на 25 больных. За мужчинами ухаживали солдаты, а пациенток обслуживали бабы-сиделки — вдовы и солдатские жены. Одна из них осматривала больных женщин и проводила простейшие процедуры. Впоследствии главврач Павловской больницы отказался от услуг солдат, решив обходиться «бабами». В штате более крупной Екатерининской больницы, на 150 коек, состояли главный медик, лекарь, два его помощника, 24 сиделки из мужчин и женщин. В отчетах за 1785 год отмечалось: «Для приготовления пищи, для мытья белья и содержания в чистоте постелей имеется при госпитале довольно солдаток и пристойная им плата производится. Оные употребляются к услужению больным, для которых по роду болезней их присмотр приличен».

Без хорошего ухода за больными усилия самого искусного медика значили мало, потому становление профессионального сестринского дела являлось предметом «внимания благодетельного Правительства». Учреждения, подобные воспитательным домам Петровской эпохи, в ином качестве возродились в 1803 году заботами Марии Фёдоровны (1759–1828 годы). Супруга императора Павла I организовала так называемые вдовьи дома. Ухаживать за больными вдовами, оставшимися без семьи и средств к существованию, согласились женщины, также потерявшие мужей, но имевшие опыт работы сиделками не менее 15 лет. Персонал заведений именовали «сердобольными вдовами». По правилам, одна сиделка обслуживала около 10 пациентов.

Очень скоро организаторы вдовьих домов осознали, что труд сердобольных вдов можно применить не только в уходе за престарелыми постоялицами приютов, но и в больнице. В 1806 году при Московском вдовьем доме, размещенном в здании на углу Лефортовской улицы и Проезжего переулка, была открыта больница для бедных, куда «больные всякого состояния, пола и возраста, всякой нации, бедные и неимущие приходили получать надзор». Сердобольные вдовы с того времени совмещали основные обязанности по уходу за старушками вдовьего дома и могли работать в больнице или на дому, получая отдельную плату.

С 1 января 1814 года женский персонал петербургских больниц и приютов обучали на годичных курсах. Занятия проходили в виде дежурств в хирургическом и терапевтическом отделениях клиник. Под наблюдением врачей сердобольные вдовы осваивали некоторые приемы медицинской помощи. Согласно инструкции, «должность дежурной не многосложна, но важна для страждущих и требует хорошего рассудка, и много терпения, и человеколюбия, и кроткого обхождения с больными». По окончании учебы выпускницы сдавали экзамен; каждой из них вручался золотой крест на зеленой ленте, который предписывалось носить на шее всю жизнь, даже если сердобольная вдова более не работала. Традициями столичной Мариинской больницы предусматривалось назначать главврачами шведов, а персонал преимущественно состоял из немцев, часто не владевших русским языком. Истории болезни, или, как тогда называли, «скорбные листы», писались на немецком и латинском, имея двоякий смысл: «Названия же болезни и предписанных лекарств написаны особо по латыни на доске, висящей также в голове больного. Сие делается для того, дабы он не знал своей опасности». В 1819 году в России был образован Институт сердобольных вдов, существовавший 73 года.

Возобновление практики женского ухода в военных госпиталях состоялось примерно в первой половине XIX века. В 1818 году должность «сердобольные» включили в штатное расписание всех столичных больниц, таким образом создав государственную службу сиделок. Указом 1819 года в госпитали рекомендовалось «нанимать военных поселений с числом более 150 больных 20 женщин по уходу за больными, 5 служительниц и 1 надзирательницу». Первые сиделки в госпиталях специальной подготовки не имели, но в разгар эпидемий именно они добровольно приняли на себя обязанности по уходу за инфекционными больными. В 1831–1832 годах жителям Петербурга пришлось пережить страшную эпидемию холеры. Тогда отличилась хожалая Васильева «как первая профессиональная сиделка, подавшая пример ухода за холерными больными».

Первое руководство по медицинскому уходу с длинным названием «Наставление и правила, как ходить за больными, в пользу каждого, сим делом занимающегося, а наипаче для сердобольных вдов, званию сему особенно себя посвятивших» (1822) составлено Христофором фон Оппелем. Автор труда, главврач московской больницы для бедных, считается основателем научной базы сестринского дела в России. При создании своей книги он руководствовался опытом российских сердобольных вдов, сиделок, повивальных бабок и собственными наблюдениями. По мнению Христофора фон Оппеля, «честный и знающий хожатый (сиделка) столько же нужен и полезен для государства, как и искусная повивальная бабка». Руководство состояло из 5 частей, разделенных по темам:

— «Нужные свойства и обязанности хожатых за больными;

— Нужные предосторожности при даче лекарств;

— Как поступать с больными, обыкновенными болезнями одержимыми;

— Лекарства, которые хожатые сами приготовлять могут;

— Как поступать с выздоравливающими, правила предосторожности для самой хожатой;

— Как ходить за родильницами, младенцами и что наблюдать при умерших».

9 марта 1844 года на средства великой княгини Александры Николаевны и принцессы Терезии Ольденбургской в Санкт-Петербурге была открыта первая в России община сестер милосердия. Позже она получила название Свято-Троицкая, но изначально имела не религиозную, а чисто светскую направленность. Сестрой милосердия именовали женщину 18–40 лет с медицинским образованием или без такового, обязательно грамотную, ухаживающую за больными и ранеными. Собственно термин «милосердие» означал «готовность помочь кому-нибудь из сострадания, человеколюбия». Следуя девизу «Забота о больных — дело личного подвига», сестры милосердия из столичной общины принимали участие во всех войнах XIX века, закончив свою деятельность с приходом к власти большевиков. Правилами общины предусматривалось изучение Библии, но не требовалось соблюдать монашеские порядки. Сестры могли наследовать имущество и владеть собственным. Им разрешалось вступать в брак, они имели право покинуть общину или перейти на другую работу. Руководил Свято-Троицкой общиной дамский комитет, состоявший из знатных дворянок. Первый набор общины включал в себя 18 женщин низкого сословия. Ранняя община состояла из отделения сестер милосердия, женской больницы, пансиона, приюта для неизлечимых, приюта для бездомных детей, отделения «кающихся Магдалин» (проституток). Но скоро такая градация показалась излишней. Дамы из комитета решили направить свою деятельность на заботу о тех, кто в ней нуждался более всего: нищих, больных, раненых.

В статье, посвященной 50-летнему юбилею петербургской общины, сказано: «…сестры милосердия по суткам дежурят в больнице, чередуясь каждые 4–5 дней, участвуют в амбулаторном приеме больных, проводя перевязки, помогают в хирургических операциях. Следят за сохранным содержанием инструментария, за приготовлением антисептических перевязочных материалов». Из 48 сестер милосердия 23 по очереди дежурили в мужской и женской больницах, ухаживали за больными на дому, 7 прикреплялись к хирургическим отделениям, остальные работали в аптеках, в прачечной, в амбулатории. Община содержалась на личные средства Александры Николаевны, потому прием в сестры жестко ограничивался, хотя желающих было много.