Скорбь Гвиннеда - Кэтрин Куртц

Ивейн покачала головой.

- Ничего конкретного. По одним источникам, она пыталась спасти сыновей короля Лларика - обоих казнил их собственный отец в 699 году. Орин, конечно, к тому времени был уже мертв - он был много старше Иодоты. Что бы там ни случилось... вероятно, она пришла сюда, чтобы умереть рядом с ним.

- Но она же, кажется, была Целительницей, - заметил Джорем. - Если уж у нее хватило сил добраться сюда, то почему она не излечила себя?

Кверон печально склонил голову.

- Может быть, просто не пожелала? Если она была защитницей принцев и не сумела их спасти, возможно, она не захотела больше жить? Ведь Орин умер, принцы погибли, Эйрсиды отправлены в изгнание...

- Да, видимо, Эйрсиды ушли вместе с ней. - Прижав медальон к груди, Ивейн покачала головой. - Как же могло случиться такое? Все эти знания утрачены...

Кверон кивнул.

- То были мрачные времена, особенно правление Лларика и еще столетие после него - пока не пришел Беренд, тот самый, которого едва не признали святым. Все эти нашествия варваров, падение Pax Romana, войны с маврами.., удивительно еще, что нам осталось хотя бы то, что мы имеем. Представьте, что было бы, если бы в пожарах погибли древние библиотеки!

- Это еще может случиться, - мрачно пробормотал Джорем, - если Эдвард Мак-Иннис доведет свое дело до конца. По крайней мере, будет уничтожено все самое ценное.

- Нет, самое ценное может быть здесь, - возразила Ивейн. - Может быть, даже внутри этого саркофага.

А нашу находку смело можно считать одним из величайших исторических открытий за последние двадцать-тридцать лет.

- О, но осмелимся ли мы использовать то, что они нам оставили? Кверон, поежившись, бросил взгляд на тело Иодоты. - Если они с Орином были хотя бы наполовину так могущественны, как о том говорится в легендах...

- Кверон, вы меня удивляете! - улыбнулась Ивейн и протянула руку, чтобы коснуться огненно-рыжих волос женщины. - Это Джорем у нас - воплощение осторожности... Ой!..

Стоило ее пальцам дотронуться до пряди волос, как все тело замерцало, распространяя волны силы.

Ивейн поспешно отдернула руку, и все трое отпрянули.

Но тело внезапно осело - и мгновенно рассыпалось в прах. Через несколько мгновений все, что оставалось от него, - это тронутое пылью лиловое одеяние и изогнутый золотой торк, да выцветшая алая ткань, что была некогда ее мантией. Не осталось ни зубов, ни даже фрагментов костей.

- Ну что же, - протянул наконец Кверон, когда все трое осмелились перевести дух, - По крайней мере, эта проблема решилась сама собой, Опустившись на колени, он провел рукой по костяному жезлу и золотому торку, и растерянно улыбнулся Ивейн. - Думаю, вы должны взять это, миледи. Они чисты - но не для нас, мужчин. Возьмите.

Ивейн торжественным жестом вручила медальон Иодоты своему брату, затем потянулась и подняла торк, сдула с него пыль и вытерла о подол платья.

Очищенный, торк засверкал в ее руках алой и пурпурной, синей и зеленой эмалью, такой тонкой, что она даже не могла различить всех узоров. Здесь были и солнечные кресты гавриилитов, и еще более древние символы.

Она еще раз потерла торк о юбку, затем прикоснулась к нему губами и надела себе на шею. Это украшение было достойно принцессы, а жезл слоновой кости напоминал скипетр. Джорем предложил ей руку, чтобы помочь подняться, и слегка поклонился.

Сперва это было сделано как бы в шутку, но затем он посерьезнел и действительно склонился перед сестрой. Никто не смел произнести ни слова, пока наконец она не вздохнула и не посмотрела на них с улыбкой.

- Ну, а как быть с Орином? - промолвила она и, осторожно миновав прах Иодоты, вернулась к изголовью. - Я не шутила, когда сказала, что его исчезнувшие рукописи могут быть спрятаны здесь, в саркофаге. Но, честно говоря, я не сгораю от желания разбирать его на части.

- Возможно, это и не понадобится, - возразил Кверон. Они с Джоремом тоже аккуратно миновали останки Иодоты. - Свитки могут оказаться куда ближе. Посмотрите, у него здесь что-то есть, под левой рукой. И по форме как раз подходит.

- Похоже, вы правы. - Ивейн склонилась над телом, - Но чтобы их достать, нам придется сдвинуть сеть. Думаете, это не опасно?

Джорем остановился в изножье саркофага и скрестил руки на груди с выражением неодобрения.

- Полагаю, нам стоит поразмыслить об этом и вернуться сюда позднее.

- Нет уж, если свитки здесь, то мы должны взять их сейчас. - Ивейн была непреклонна. Обойдя слева, она поставила жезл на пол, прислонив его одним концом к саркофагу, затем провела руками над сетью, вдоль всего тела и осторожно коснулась одного из кристаллов ширала. Она ощущала энергию камня и то, как она переплетена с силовыми потоками остальных, но это равновесие было очень хрупким.

Со вздохом Ивейн подняла голову и посмотрела на своих спутников.

- Я бы предположила, что если мы потревожим сеть, то тело просто рассыплется в прах, как и Иодота. Ничего более.

- Согласен, - поспешил заметить Кверон.

- Это означает, - медленно произнес Джорем, - что мы собираемся потревожить мертвеца только ради того, чтобы, возможно, заполучить нечто, чего там вполне может и не быть. Не лучше ли просто оставить его покоиться с миром?

- Ты прав, мне это тоже не по душе, - вздохнула Ивейн. - Но если мы этого не сделаем, то это все равно, как если бы мы его вовсе не находили. Разумеется, когда позволит время и обстоятельства, мы соберем прах и захороним его в освященной земле.

Мы даже могли бы смешать их прах... - Она тронула брата за руку. По-моему, ей бы это понравилось. И в каком-то смысле это - правильно.

Джорем долгим взором уставился на медальон в своей руке, затем сжал его в кулаке и кивнул.

- Ты права. Прости, что я так усложняю всем жизнь, просто однажды мне уже довелось делать нечто подобное, когда пришлось переместить тело Элистера Келлена. А он в ту пору внешне выглядел как отец, так что можешь себе представить...

На это никто не решился возразить. Выждав с дюжину ударов сердца, Кверон со вздохом вновь встал в изголовье. Джорем уже стоял в ногах; медальон Иодоты он спрятал себе под сутану. Ивейн осталась слева и осторожно приподняла краешек савана.

- Вы двое, равномерно снимайте сеть, а я попробую взять то, что тут спрятано, - велела она им.

По команде, они начали сдвигать саван, пару раз останавливаясь, чтобы Ивейн могла распутать узлы, цеплявшиеся то за застежку плаща, то за сандалию, то за руку. Как только сеть полностью оказалась над телом, пыль, словно живая, побежала по нему радужной волной, мерцая переливами света.

Они сложили сеть у ног Ивейн, и к тому времени, как вновь выпрямились, от великого Орина оставалась лишь проседающая одежда, еще сохранявшая отчасти очертания человеческой фигуры. Лишь кое-где под тканью виднелись странные вздутия. Кверон, как самый бесстрашный из троих, осторожно сдвинул оперенный плащ, прикрывавший тело, и широко ухмыльнулся.