Позолоченные латунные кости - Глен Кук

Морли плюхнулся в одно из имевшихся кресел.

— Какого черта ты делаешь? Почему просто не вошел через переднюю дверь?

— В то время прокрасться тишком казалось хорошей идеей. Но ты прав. Если бы мы воспользовались дверью, было бы меньше недопониманий, когда нас найдут здесь нежданчиками.

— Думаешь? Через минуту я отправлюсь на поиски Майк. Может, мне удастся говорить достаточно быстро, чтобы спасти тебя от переломанных костей.

— Я буду рассчитывать на тебя, дружище.

— Конечно. Тем временем не хочешь объяснить, почему мы вообще здесь?

— Это идея Белинды. Потому что мой дом осадили, Покойник спит, и еды в доме хватит всего на несколько дней.

— Кто-то запаниковал.

— В самом деле?

Я думал точно так же с тех пор, как перестал двигаться.

— Я и сам об этом не думал, пока был в пути. Но, в самом деле — твой дом не атакуют и тот отряд находится там незаконно. Так сколько они, скорее всего, там пробудут?

— Если король станет упрямствовать насчет того, что закон — это то, что он утверждает…

— Держу пари, смыслом всех этих упражнений было добиться именно той реакции, какой они добились. Они хотели, чтобы мы бежали, — сказал Дотс.

— Тебе лучше пойти повидаться с Майк.

Я припомнил, как видел амбарного кота, ловившего мышей одну за другой, пока их вспугивал и обращал в бегство другой кот.

— Уже иду.

Морли встал и двинулся к двери.

— А ты сиди и не шелохнись. Что бы ни случилось, сиди и не шелохнись.

— Так и поступлю.

Но я беспокоился. Морли был бледен как тень. Его сил хватит ненадолго.

Страфа вернулась. И на сей раз тоже не дала мне шанса что-нибудь сказать.

Она сбросила с метлы Пенни и смылась.

92

Мисс Ти вошла в комнату перед Морли. За Морли следовала Ди-Ди.

Майк сердито посмотрела на меня, на Пенни — и сказала:

— Ты не можешь приносить в театр собственное пиво, и ты не можешь приводить в «Огонь и лед» своих партнерш.

Пенни отчаянно побагровела. Она издала жалкий тихий писк, и я подумал, что она сейчас растечется вязкой лужей.

— Это было жестоко и неуместно, мисс Ти, — сказал я.

И прошептал:

— И она — младшая сестра Капы.

— Ты прав. Я не должна была срывать гнев на ребенке. Ты сам довольно большая мишень.

— Морли уже сказал тебе, что это идея Капы.

— Я не могу срывать гнев на ней. О чем ты думал, забираясь в проклятущее окно? Мне следовало бы выставить тебе счет за его починку.

— Я не подумал. Признаюсь.

— В конце концов в тебе могло бы оказаться больше дыр, чем в этом, другом, идиоте. Что тогда мне было бы делать?

Я пожал плечами.

— Заплатить специалисту, чтобы тот избавился от пятен крови?

— Это положило бы конец нашему совместному будущему, наверняка.

— А? — переспросил я.

Морли фыркнул и рухнул в единственное кресло. Будь он девчонкой, он бы захихикал.

Ди-Ди заполнила возникшую паузу. Она думала, что все это безумно весело.

И тут вошла Краш, без приглашения. Ее извинением служил поднос с чаем, шестью чашками и фунтом вычурного печенья, столь тонкого, что сквозь него можно было бы читать.

Ее тоже застало врасплох присутствие Пенни.

— На некоторое время у меня не назначено встреч.

Майк проворчала:

— И поэтому ты решила сунуть нос не в свое дело.

— Да. Я и вправду решила приставить к двери свой автомобильный клаксон.

Намек на улыбку мелькнул на губах Майк. В душе мисс Тигарден таилась слабость к Краш.

— Я рад, что ты это сделала, девочка. У меня есть для тебя послание.

Я посмотрел на Морли. Тот не дал никакого совета. Глаза его были закрыты. Хлопочущая Ди-Ди путалась под ногами.

Майк подозрительно посмотрела на меня. Краш взглянула на меня искоса.

— Ничего особенного. Не так давно я представил Краш Джону Салвейшену в моем доме. У него как раз день не задался. Краш задавала вопросы, которые он устал слышать. Он был с ней груб, а потом ему стало стыдно. Я обещал, что передам его извинения.

— Это было после того, как он выяснил, чем я занимаюсь, верно?

— Он понятия не имеет, чем ты занимаешься. Он бы не поверил мне, если бы я об этом рассказал. Ты совершенно не похожа на то, чего он ожидал бы… Нет. Ты не то… Майк, не могла бы ты спасти сейчас мою глупую задницу?

— Положим, она помощница в магазине? Мужчины! Просто скажи то, что должен сказать.

Я это знал, но иногда такое трудно было запомнить.

— Тебе не нужно ходить вокруг на цыпочках, — добавила Майк. — Мы знаем, чем занимаемся.

— Хорошо. Джону стало стыдно, что он вел себя как засранец. Он знает, что Краш — большая его поклонница, потому что мы оба ему об этом сказали. Поэтому он передал, что, если ты будешь как-нибудь неподалеку от Всемирного, когда они будут репетировать, можешь зайти и понаблюдать, как они работают над очередной пьесой. Что означает — ты увидишь ее раньше всех остальных и увидишь, как ставятся пьесы. И, полагаю, получишь ответы на свои вопросы.

— Вот как? И это все? — вопросила Майк.

— Это все. Ее целомудрие будет в безопасности.

— Остряк. Мне стоило бы не поверить только потому, что это говоришь ты.

Да что за дела?

— Ты не настолько хорошо меня знаешь.

— Вероятно, достаточно хорошо. Чисто из любопытства я на днях долго разговаривала с Капой. Она-то уж хорошо тебя знает.

Краш требовательно поинтересовалась:

— Это все взаправду?

— Что именно? То, о чем Майк так занудно болтает или приглашение?

— Приглашение. Заигрывания Майк слишком рассудочны, чтобы быть интересными.

— Тогда — да. Джон Салвейшен хороший парень. Ему отчаянно хочется нравиться людям. Большинству театрального люда он нравится. Итак, если у тебя есть время и есть желание, загляни туда.

Краш посмотрела на Майк, возможно спрашивая ее дозволения.

— Ди-Ди, тебе следует приготовиться к твоему следующему свиданию, — сказала Майк.

Как только Ди-Ди ушла, Майк обратилась к Краш:

— Тебе это может пойти на пользу.

Потом сказала мне, постукивая себя по левой груди:

— Золотое сердце.

И снова — Краш:

— Ты не должна уступать только потому, что этот писака — знаменитость.

Краш пришла в ужас.

— Я бы никогда…

Золотое сердце Майк, возможно, весило восемь карат.

— Краш, спустись в гостиную, — сказала она. — Тебе не нужно принимать никаких случайных клиентов. Просто спой несколько песен.

И когда Краш ушла, Майк сказала:

— У нее чудесный голос. Она могла бы и не заниматься проституцией, если бы вовремя это выяснила.