Выдумщик (Сочинитель-2) - Андрей Константинов

Первичная «информация для размышления» появилась у Кудасова еще в середине апреля.

А вышло так: однажды Виктор Савельев, оперативник из пятнадцатого отдела, просматривал по какой-то своей надобности фототеку и случайно наткнулся на фотографию Екатерины Дмитриевны Званцевой. Витя обладал очень хорошей визуальной памятью — и ему показалось, что он уже где-то видел «вживую» лицо, изображенное на фотографии… Савельев с Екатериной Званцевой никогда не сталкивался, с женой убитого в июне 1993 года под Лугой бандита Олега Званцева работал когда-то покойный Степа Марков[38] — но почему, откуда тогда возникло ощущение, что он встречал ее где-то?

Савельева «зацепило», он промучился целый день и, наконец вспомнил — да, это было 13 ноября 1993 года, в день, когда проводилась «уличная» на Сенной с киллером Кораблевым. Старика тогда снял снайпер, началась «отработка жилмассивов», и он, Савельев, проверял одну квартиру на четвертом этаже в доме номер 2 по Московскому проспекту — Виктору почудилось некое движение в окне этой квартиры сразу после того, как Кораблев, ходивший перед магазином «Океан» и ждавший заказчицу, получил пулю.

Правда, «отработка» этой квартиры ничего не дала, потому что там Савельев натолкнулся на известного журналиста Андрея Серегина — голого и с какой-то женщиной… Так вот, лицо Екатерины Званцевой очень напоминало лицо той женщины, которая была в квартире с Серегиным — она лежала голой на тахте. Детально Савельев ничего проверять тогда не стал и некогда было, да и Серегин никаких подозрений не вызывал — поговаривали, что этот журналист был личным другом Директора, так что… Странно, конечно, что он поблизости от места проведения операции оказался, но, с другой стороны, всем известно, что Питер — город маленький, в нем все постоянно друг с другом в самых неожиданных местах пересекаются… Трахался парень с бабой и трахался — не виноват же он, что «любовное гнездышко» окнами на Сенную выходило…

Андрей попросил тогда не говорить никому про то, что его «застукали» с женщиной. Виктор и в этой просьбе ничего предосудительного не усмотрел, поскольку журналист намекнул, что его «пассия» — чужая мужняя жена… Так бы и «умерла» та история в душе Савельева, если бы спустя пять месяцев не наткнулся он на фотографию Екатерины Званцевой…

Витя целый день думал, как ему поступить, но, в конце концов, все-таки подошел к Кудасову и, смущаясь и запинаясь, рассказал ему все. Никита Никитич отнесся к рассказу Савельева очень серьезно, ругать опера не стал, лишь крякнул досадливо:

— Что же ты паспорт у нее не проверил!

— Паспорт? — растерянно переспросил Виктор. — Да она голая совсем на тахте лежала… Какой там паспорт, откуда бы она его вынула… И потом — с ней же Андрей был… Я подумал…

Опер виновато опустил голову, а Кудасов не стал его «добивать», попросил лишь установить, кто в настоящее время проживает в той квартире. Савельев хату «пробил» быстро — доложил через два дня шефу, что коммуналка практически вся расселена, осталась только одна бабка, которая, по словам соседей, еще в конце прошлого года уехала куда-то на Украину — погостить к родственникам.

Никита Никитич хорошо знал Андрея, а потому, конечно, не поверил в случайность его появления в квартире, выходившей окнами на Сенную — причем находился там журналист как раз во время проведения «уличной» у «Океана». Если Савельев не ошибся, если с Обнорским действительно была Званцева, то… То все это просто более, чем странно…

Кудасов сразу же подумал, что именно Екатерина Званцева могла быть той таинственной заказчицей покушения на Антибиотика, которую так и не удалось взять… Но почему же Обнорский ничего не рассказал? Кудасов понимал, что если Андрей не счел нужным что-то объяснить сразу, то давить на него и спрашивать впрямую бесполезно. Серегин просто отшутится, скажет, что Савельев все перепутал, что опер в тот ноябрьский День не в лицо женщине смотрел, а на ее фигуру и вообще, темновато, мол, в квартире было… А при необходимости Андрей найдет и какую-нибудь красотку, которая скажет, что это она была с журналистом в тот день — для Обнорского такая «обстава» не проблема…

И все же Кудасов решил при случае выяснить все подробно — да вот случай все никак не представлялся, Обнорского было никак не поймать, да и у самого начальника пятнадцатого отдела разной суеты и текучки хватало…

А в мае 1994 года в Петербургском порту начали твориться очень странные дела — собственно говоря, Кудасов заинтересовался ситуацией, складывавшейся вокруг фирмы «ТКК» и «водочного контракта», сразу после исчезновения Плейшнера. Некрасов все-таки был достаточно заметной фигурой в бандитском мире Питера, а отдел Никиты Никитича как раз и занимался разработками лидеров преступных группировок.

Время шло — интрига вокруг партии шведской водки «Абсолют» постепенно оборачивалась настоящей мясорубкой. Кудасов напрягал все свои «агентурные возможности» и постепенно все больше и больше укреплялся в подозрении, что его приятель Андрей Обнорский может иметь какое-то отношение ко всему происходящему…

Швеция… Никита вспомнил о том, что Серегин в последнее время как-то зачастил в Стокгольм. Андрей, правда, говорил, что его поездки связаны исключительно с журналистскими надобностями — фильм он там какой-то со шведами монтировал… Швеция… А ведь партия водки, из-за которой «мочилово» в городе пошло — она тоже из Швеции… А еще в свое время, после смерти старика Кораблева, в одежде убитого был обнаружен некий листочек — план, который киллер набросал непосредственно перед уличной операцией… Вадик Резаков вспомнил, что Кораблев просил у него бумагу и карандаш — хотел почертить что-то «по хозяйству». На схеме отсутствовали какие-либо надписи, только один квадратик был помечен крестом. Кудасов с Резаковым не поленились съездить в Кавголово, к дому старика, и, руководствуясь схемой-планом, обнаружили тайничок, располагавшийся, кстати, за границами участка Кораблева… А в тайнике лежали деньги — и деньги крупные, без малого пятьдесят тысяч долларов там было… Видимо, Кораблев спрятал в тайник полученный за «контракт» на Антибиотика аванс, собственно, старик так и говорил Кудасову: «цена» Палыча составляла пятьдесят тысяч долларов до «работы» и столько же — после… Для чего Кораблев нарисовал план расположения тайника прежде, чем идти на «уличную» у «Океана»? Похоже, старик предугадал свою гибель и не хотел, чтобы доллары попросту сгнили, киллер оставил чертеж, как завещание… Кстати — доллары Кораблева лежали в большом фирменном конверте стокгольмского отделения «Око-Банкен» — еще один «шведский след»… Не многовато ли стрелок сходилось «случайно» на этой скандинавской стране? Найденные доллары Кудасов и Резаков оприходовали и сдали, как положено, только шведский конверт Никита, повинуясь какому-то наитию, оставил себе…

В конце мая 1994 года, когда уже был убит Бурцев, когда взяли раненного Туза — Кудасов несколько раз пытался найти Обнорского и поговорить с ним начистоту, но журналист, казалось, намеренно избегал встреч с начальником пятнадцатого отдела РУОПа.

И вдруг — 13 мая, вечером, Андрей неожиданно позвонил Кудасову сам. Обнорский был явно в возбужденном состоянии, он предложил Никите встретиться в одиннадцать вечера для очень важного разговора. При этом Серегин открытым текстом сказал, что располагает важной и «горящей» информацией, касающейся «разборок» в порту. Кудасов, естественно, встретиться сразу же согласился…

В 23.00 начальник пятнадцатого отдела уже прогуливался вдоль магазина «Океан» — именно в этом месте Серегин предложил встретиться, и это обстоятельство уже не удивляло Никиту, Кудасов был уверен — Андрей решил раскрыть карты, потому и место встречи предложил с намеком на ту «уличную», в ходе которой погиб старик Кораблев.

Кудасов ходил перед магазином «Океан», ждал, время от времени поглядывал на часы и думал, думал…

«Разборка» между бандитами и бывшими «комитетчиками» вокруг партии «Абсолюта» стала своеобразным детонатором, спровоцировавшим ожесточенную грызню внутри самой «империи» Антибиотика — агентурная информация, поступавшая из «империи» Кудасову, была противоречивой, подчас взаимоисключающей, но Никита, опытный агентурист, почувствовал за сообщениями источников некую «фигуру умолчания» — агенты не специально скрывали ее, они ее просто не ощущали, не видели со своего уровня… Кто-то явно сознательно спровоцировал драку между крысами, но кто и зачем? Бабуин? Нет… Он не стал бы рисковать и разрабатывать такую сложную и долгую комбинацию, Валера, скорее, мог воспользоваться кем-то уже заваренной бодягой…

Кудасов стиснул зубы — этим ударившим по шарам кием вполне мог быть и Андрей Обнорский, такое предположение вполне укладывалось в психологический портрет журналиста. Но как он сумел? Если, конечно, это все-таки Серегин заварил кашу в порту, а не кто-то другой. Но интуиция подсказывала Никите, что в разборках в порту без участия Андрея все-таки не обошлось.