Синяя Рыба - Духовникова Евгения

— И где вы собираетесь ночевать? — словно невзначай поинтересовался Тео, с повышенным вниманием рассматривая вышивку на своем рукаве.

— Опять подслушал наши мысли, да? — обиделся Максим. — Между прочим, мы уже не раз ночевали под открытым небом.

— Эх, что ж с вами делать, — вздохнул эльф, — Ладно, держите! — он щелкнул пальцами, и в воздухе материализовался тонкий платок, трехцветный, как светофор. Он медленно спланировал вниз и опустился на землю, приобретя форму восточного шатра с высоким округлым куполом, луковицей заостренным кверху.

— Прошу принять от меня безвозмездно, то есть даром. Это — АСП, автоматическая самоустанавливающаяся палатка. Чтобы собрать ее, нужно всего лишь потянуть за вот этот красный шнурок, а чтобы поставить — за зеленый. В этой палатке вы можете чувствовать себя в полной безопасности — ткань, из которой она сшита, была выткана с добавлением лунных лучей. Такая материя защищает от враждебно настроенных сущностей и вообще от любых проявлений агрессии. Я же, пожалуй, вернусь в Лес. Мы, эльфы, неважно себя чувствуем на открытых пространствах. Ну, друзья, прощайте! Да сопутствует вам удача на земле, под водой и в воздухе! — Тео уже собрался уходить, как вдруг повернулся и добавил с неподдельной серьезностью:

— Чуть не забыл! Ни при каких условиях не приближайтесь к долине Сахарных облаков! Даже не спрашивайте, что там.

— А что там? — ту же спросила Вика.

— Лучше вам этого не знать. Просто поверьте. Оттуда не возвращаются.

Летунчики

Солнечный круг простодушного канареечно-желтого цвета уже давно таращился на мир с высоты своего наблюдательного поста, самодовольно мигая единственным глазом. Классическую картинку, которую так любят изображать первоклассники на уроках рисования, дополняли пухлые, как перина облака, окрашенные в несвойственный им малахитово-зеленый цвет, наводящий на мысли о хозяйке Медной горы и прочих мифах. Само же небо, служившее фоном этому незаурядному пейзажу, вместо привычного синего было цвета апельсинового сока. Это вкупе с облаками давало поистине чудовищное цветовое сочетание, увидев которое, любой дизайнер в ужасе сиганул бы с последнего этажа, предварительно сойдя с ума.

Абсолют — неколебимый, вечный и нетленный — менялся, менялся медленно и неотвратимо. И этот процесс нельзя было ни прервать, ни замедлить, как невозможно остановить извержение вулкана, заткнув его подушкой и завязав ленточкой. Это понимали Высшие; об этом знала Синяя Рыба; об этом догадывались Максим и Вика, испуганно вздрагивая от малейшего шороха. Но большинство жителей Абсолюта — до поры до времени — продолжало оставаться в счастливом неведении, легкомысленно считая жуткие Тени досадным недоразумением, возникшим по недосмотру руководства (как легко, однако, все проблемы бытия списать на халатность властей!). Несомненно, чудовища будет ликвидированы в самое ближайшее время. А погодные катаклизмы и тревожный оттенок неба списывали на очередные опыты практикующих магов, помирающих от скуки у себя в академии.

Да, высшие существа порой бывают так же беспечны и невнимательны, как простые смертные. Бессмертие и данная им сила делает их близорукими, не способными замечать очевидных вещей.

Так думал Эриус, спеша на юго-запад, к усадьбе Лунной феи, где, как он думал, его ждала Луна-младшая. Ее воля подавлена тройной дозой Подчиняющего газа — в прошлый раз он постарался на славу, так что теперь проблем не будет. Девчонка выложит ему все как на духу, и даже больше.

Орел изогнул крылья, и, прочертив в воздухе мертвую петлю, на бреющем полете хотел было влететь в открытое окно, как был отброшен назад мощным охранным заклинанием. Сила энергетического поля была такова, что если бы не семь уровней защиты, Эриусу пришлось бы несладко. Придя в себя, он поднялся с земли и обошел вокруг дома.

— Кэтти? — мягко позвал он. Его голос был сладким, как глюкозный сироп. Но Кэтти не ответила. Дом пустовал, все двери были распахнуты настежь, на радость сквознякам, безнаказанно гулявшим по коридорам и заметавшим ковровые дорожки сухой травой и листьями.

«Девчонка не могла создать такую защиту самостоятельно».

— Кэтти, детка, где ты? — вкрадчиво повторил Эриус, заглядывая на задний двор. Здесь, конечно, ее тоже не оказалось, и Эриус постепенно начал выходить из себя.

— Где ты прячешься, гадкая девчонка? Немедленно вылезай, или будет хуже! Это первое предупреждение, оно же последнее! — хрипло крикнул Эриус, впрочем, довольно быстро поняв, что впустую сотрясал воздух — реплика явно не была услышана ни той, кому она была адресована, ни кем бы то ни было.

Кэтти сбежала.

Эриус в бессильной ярости ударил когтями по стволу яблони, оставив в коре четыре глубокие борозды. Дерево дрогнуло, и спелые яблоки дружно рухнули на землю. Орел негромко выругался. И как он мог не предусмотреть этого? Ежу понятно, что она сбежала не одна — кто-то помог ей. Кто-то достаточно сильный, чтобы создать кольцо защитного заклятия.

Неужто Синяя Рыба?! Опять эта килька-переросток, эта фанатка борьбы за справедливость и мир во всем мире? Сколько еще она будет путать ему карты, разрушая все его замыслы?

Эриус хотел заскрипеть зубами, но вовремя вспомнил, что зубы у него имеются только в человеческом обличье. Поэтому ему пришлось выразить свои чувства более скромно — яростным щелканьем крепкого клюва и хлопаньем крыльев.

— П-простите, сэр! — вдруг услышал он робкий, заикающийся от волнения голос. Эриус повернул голову и увидел взъерошенное существо, похожее на старую насадку для швабры. Существо била крупная дрожь — видимо, ему нечасто доводилось созерцать господина в гневе, и это зрелище произвело на него слишком сильное впечатление.

— Ну? — строго спросил он, — Ты выяснил, что это за пророчество?

— Д-да, сэр, я слышал, я все слышал, — затараторил голос, — Т-там сказано, что где-то в Абсолюте спрятаны пять знаков, которые указывают дорогу и одновременно являются частями головоломки. И, если они правильно прочтут знаки и ответят на вопрос, в конце пути они получат Абсолютное оружие.

— Абсолютное оружие, говоришь? — процедил Эриус, — И что оно из себя представляет?

— Это магический Жезл, сэр. Как я понял, он может подчиниться лишь Избранному, но в его руках возможности Жезла безграничны. Нет ничего, что бы Жезл был не в состоянии сделать.

Эриус стал мрачен как туча. Так вот зачем эта камбала притащила сюда мальчишку! Только теперь он начал осознавать всю тонкость и глубину ее плана. И если этот Избранный — не блеф, и Пророчество действительно имело место быть, ему, Эриусу, можно заказывать музыку и белые тапочки.

Она не собирается сдаваться без боя. Она хочет войны. Что ж, она ее получит.

— Как ты там сказал, пять знаков? — орел повернулся к своему собеседнику.

— Да-да-да, сэр, все верно. Там сказано: пять сил изначальных, великий союз, скрепленный…

— Достаточно! — перебил Эриус, — Лирику оставь себе, мне она не к чему. Суть я понял. Ты мне скажи: мальчишка знает, как именно должны выглядеть эти знаки?

— К-кажется, нет. Не совсем… наверное…

— Так да или нет?! — вскипел Эриус.

— Нет, не знают. Он еще сказал: знаком может оказаться все, что угодно, — заискивающе добавило существо, — И они условились, что будут внимательно смотреть по сторонам, чтобы ненароком не прозевать их.

— Во-от оно что, — орел прикрыл глаза и погрузился в размышления. Весь его вид яснее всяких слов говорил о том, что он замышляет какую-то подлость. — Твои сведения оказались поистине драгоценными, — он бросил одобрительный взгляд на своего помощника, съежившегося в лохматый клубок, — Я не прогадал, когда сделал тебя своим шпионом. Если хочешь, можешь немного отдохнуть. Съешь яблочко.

Несчастный, которого мутило от одного вида его сурового хозяина, не посмел отказаться.

* * *

Сразу за Лесом простиралась равнина, изборожденная оврагами, которые, очевидно, когда-то были руслами рек. Высокие акации манерно покачивали ветвями, неодобрительно глядя вслед путникам. Жесткая, пожухлая трава и глубокие трещины в сухой земле красноречиво говорили о сильном недостатке влаги. Кое-где высились каменные утесы, росшие прямо из земли. Остроумный степной ветер придал их склонам фантасмагорические очертания: не переставал совершенствовать свои творения ни на минуту, он постоянно переделывал, перекраивал их на новый лад, создавая все более причудливые формы.