Два завоевателя - Мэрион Брэдли

Полу в тот же миг передалось удивление Барда. Тут ему пришла мысль испытать собеседника. Кто его знает, может, ему все это просто снится?

«Где у вас тут параша»? — подумал он.

Когда Бард ответил: «Прямо по коридору», — Пол признал, что это не сон, не какой-то вычурный ночной кошмар. Но как, черт возьми, ему удается читать чужие мысли? Более того, он даже по-блатному понимает!..

Харел поднялся — его качнуло, но он справился и, полностью обнаженный, направился к двери. Замков нет, значит, он не заключенный. Это радовало. По крайней мере, с виду с ним обращаются не как с заключенным. Или, может, отсюда некуда бежать? Стены в коридоре каменные, по нему свободно гулял ледяной ветер. Пол сразу озяб. Туалет оказался оборудован совершенно необычно — Харел не мог догадаться, из какого все это материала, но явно не из фаянса. Однако водопровод работал, и с прочими конструкциями он кое-как разобрался. И горячая вода есть — действительно, в пол вмонтирован большой чан, напоминающий бочки, которые используют японцы. Вода припахивала серой — по-видимому, воду они брали из какого-то горячего источника. Уже облегчившись, Пол решил, что более верного испытания ему не выдумать. Это не сон! Здесь, в ванной, на скамейке, нашел странный меховой — скорее ворсистый — коврик или полотенце и обернул им бедра.

Когда он вернулся в свою комнату, тот, другой, удивленно уставился на странную набедренную повязку, потом вздохнул и коснулся указательным пальцем виска.

— Мне следовало сразу подумать об этом. Там на кресле одежда…

Предложенный ему наряд напоминая старомодную длиннополую рубаху, просторную, сшитую из какой-то шелковистой, напоминающей короткий мех ткани. Рубаха плотно застегивалась на шее. На удивление теплая материя, поразился Пол, в его мире из подобного материала можно было бы шить верхнюю одежду. Вполне годится для путешествия на север. Одевшись, Харел уселся на кровать и попытался прикрыть подолом озябшие ноги.

— Ну, что ж, для начала неплохо. Итак, где я? Что это за место? Что мне здесь предстоит сделать? И между прочим, кто вы такой?

Бард еще раз назвал свое имя, и Пол попытался воспроизвести его на чужом языке: «Бард ди Астуриен». Это было не так уж необычно. Наоборот, в словах чувствовалось что-то знакомое. Он попытался вспомнить, что Бард пытался рассказать ему о земле Сотни царств. Светило они называют солнце — это свидетельствует, что он попал в страну, в которой люди еще не летают в космос. К тому же во всей Конфедерации не было планеты, вращавшейся вокруг огромной багровой звезды. И такое багровое… У подобных красных гигантов, по общему мнению, не могла зародиться жизнь. А что, здесь действительно находится сотня королевств?

Может, это какая-то форма Конфедерации, некий союз, где короли встречаются вместе, как, например, съезд, на который раз в четыре года съезжаются все главы обитаемых миров. Только сотня правителей что-то очень много. Во всей Конфедерации только сорок два государства.

Бард очень серьезно отнесся к его вопросу.

— Я в общем-то в географии не силен. Мой конек — военное искусство, стратегия, тактика… Я давно не консультировался по этому вопросу с картографами. А надо бы! Может, мы сможем отыскать среди ваших правителей хотя бы несколько союзников. Что-то я такое припоминаю — поговаривали, что Хастуры недавно вновь где-то заняли вакантный трон. А может быть, два… Сто царств — это так, ради красного словца, на самом деле всего государств на Дарковере семьдесят пять или восемьдесят, не больше. Однако к этому названию все уже привыкли.

— Как же вам удалось перенести меня сюда? — спросил Пол. — Последнее, что я слышал перед камерой забвения — даже гиперперенос за пределы колонии Альфа займет ужасно много времени. А тут все свершилось за какие-то минуты — ни ногти не успели отрасти, ни волосы.

Бард наморщил лоб, соображая, потом сказал:

— Я не понимаю, о чем ты говоришь. Неужели наше колдовство сильнее развито?

— Я так понимаю, мы находимся за пределами космической Конфедерации? — спросил Пол.

— Никогда не слышал о такой.

— Выходит, терранианская полиция сюда добраться не может?

— О чем вообще ты говоришь? Что за полиция? Внутри границ королевства существует один-единственный закон — воля нашего регента. Он — мой отец, а мой младший брат — король этого края. Но почему ты интересуешься этим? Ты что, спасаешься от правосудия? Тебя приговорили к смерти?

— Ну, я и в беглецах довольно пробыл. Еще до того, как мне исполнилось восемнадцать, меня дважды приговаривали к реабилитации. В последний раз я оказался под стражей… — Тут он подумал, что не стоит рассказывать о камере забвения. Они, вероятно, не слыхали ни о чем подобном, зачем им подбрасывать эту идею?

— В твоей стране сидеть в темнице считается лучше, чем быть приговоренным к смерти или изгнанию?

Пол кивнул.

— Так ты узник? Значит, я вызволил тебя из узилища? Тогда ты должен верно служить мне.

— Ну, это спорный вопрос, — заявил Харел. — Мы обсудим его позже. Как вам удалось перетащить меня сюда?

Однако объяснения — звездный камень, круг колдунов — не имели для Пола никакого смысла. Впрочем, как и описание камеры забвения для Волка. Сколько ни описывай, сколько ни рассказывай, они не поймут друг друга, но если Барду и не надо знать про эту проклятую камеру, то ему, Полу, жизненно необходимо понять про это чертово колдовство. Всерьез он, что ли? Глядя на двойника, невольно придешь к выводу, что всерьез. Пол никогда не слышал ни о чем подобном — выходит, правительство умеет надежно хранить тайны.

Тут он обеими руками взялся за голову. Несколько минут посидел молча, не двигаясь. При чем тут правительство, если здесь, в этом забытом Богом уголке, даже слыхом не слыхивали о терранианской полиции? Только бы не свихнуться! Только сохранить рассудок — это главное. Так, когда он очнулся, страшно болела голова, буквально разламывалась, и все равно он сумел высмотреть в комнате странные фигуры, склонившиеся над какими-то светящимися камнями. Прозрачные они были или нет? Да, прозрачные, источающие голубоватое сияние… В них смотрели люди. Кстати, где они?

— Где те… э-э… колдуны, которые перенесли меня сюда? — спросил он.

Бард помрачнел:

— Они уже не проболтаются о том, что случилось.

У Харела вытянулось лицо. Ну, дела… Понятно, что Волк имел в виду. Да, серьезные ребята, и дело замыслили серьезное. Своих не пощадили. С этими надо держать ухо востро…

— Как у вас говорится, сыграли в ящик. Исключая моего отца. Он встретится с тобой позже. Он еще отдыхает… Ночная работа ему уже не по силам. Стареет отец, стареет…