Мы из подводного космоса - Валерий Касатонов

Схема работы гидроакустических станций надводного корабля: 1 – преобразователь эхолота; 2 – пост гидроакустиков; 3 – преобразователь гидролокатора; 4 – обнаруженная мина; 5 – обнаруженная подводная лодка.

Свой художник мичман с красивой фамилией Голландов быстро понял замысел Ильина и блестяще нарисовал картину почти Айвазовского, показав весь свой талант художника-мариниста. Эффект был потрясающий. Все адмиралы мгновенно проснулись, начали живо участвовать в обсуждении проблемы, задавали массу вопросов, сравнивали возможности отечественных гидроакустических средств с зарубежными аналогами. Великая вещь – наглядность! Местные начальники буквально на другой день после триумфа Ильина приказали на всех полигонах подготовить красочный демонстрационный материал. А Андрей Николаевич пошел еще дальше. Он приготовил двадцать картин и шесть вариантов докладов с разными картинами-схемами для различных категорий начальников. Так Министру обороны и его заместителям, Главнокомандующему ВМФ, командующему флотом – этим строевым начальникам требовалась информация, прежде всего, в тактическом ключе. А начальника радиотехнического управления ВМФ и его заместителей интересовали технические аспекты новых радиоэлектронных средств, достижения и недостатки в процессе эксплуатации и ремонта. Доклады и иллюстрации к ним были совершенно другими, для них более интересными. Для руководителей гражданских министерств и ведомств была подготовлена совсем иная структура доклада. Их больше интересовали технические возможности их производств, сроки, деньги, массогабаритные характеристики новых изделий, электромагнитная совместимость. Доклады стали живыми, интересными, содержательными и эффективными. Иногда решения большими начальниками принимались сразу же после обсуждения доклада моряков-испытателей. Причем, московские адмиралы и начальники очень гордились потом в Москве, что сложные вопросы, доложенные им на флоте, раньше почему-то – не решались, а они приехали, разобрались и быстро решили эти вопросы на местах. Мол, вот, что значит их конкретная работа на флотах!

Подводя итог своим мыслям, Андрей Николаевич вспомнил слова адмирала Нахимова Павла Степановича: «У моряка нет трудного или легкого пути, есть один – славный!» Он и его товарищи моряки-испытатели прошли этим путем. Им есть, чем гордиться!

Через сутки поезд, преодолев Сиваш, въехал в Крым. Поездка заканчивалась, впереди Черное море. Андрей Николаевич Ильин, завершая свои воспоминания, решил, что он обязательно скажет своим коллегам морякам-испытателям слова благодарности за их самоотверженный труд. «Мы с вами в период «холодной войны» не допустили развязывания третьей мировой войны, войны ядерной, которая могла быть последней в истории существования человечества на Земном шаре. Сегодня, в тяжелое для России время, у некоторых политиков вновь чешутся руки. Уж больно соблазнительны богатства и огромная территория россиян. Поэтому уместно вспомнить слова Александра Третьего: «У России только два союзника – Армия и Флот». И Россия, где, похоже, начали появляться в руководстве умные люди, должна сделать всё, чтобы ее «союзники» развивались и укреплялись. Нам, морякам-испытателям, нельзя забывать высказывание адмирала Макарова Степана Осиповича: «Каждый военный или причастный к военному делу человек, чтобы не забывать для чего он существует, поступил бы правильно, если бы держал на видном месте надпись «Помни войну!» Честь имею!»

Поезд сбавил ход и медленно пошел вдоль феодосийского пляжа. Черное море нежно плескалось в нескольких десятков метрах. Сердце Андрея Николаевича, ветерана флота, радостно забилось. Он даже ощутил запах моря, запах водорослей. Чайка, скосив свой черный глаз на Ильина, парила без всяких усилий, не отставая от поезда. «Может быть, узнала, – подумал Андрей Николаевич. – Всё-таки любовь к морю, пожалуй, сильнее, чем любовь к женщине. Эта любовь постоянна и навсегда!» Корабли, как разноцветные драгоценные камни, рассыпались на рейде: танкеры заправлялись сырой нефтью, чтобы вести ее на Запад; сухогрузы заполнялись зерном и другими дарами крымской земли. Между ними сновали катера – вечные портовые труженики, доставляя на суда моряков, после недолгого пребывания на берегу и общения с родными. Да, корабли живут. Море зовет…

Выход из порта Феодосия боевого корабля

А вот и вокзал. Андрея Николаевича Ильина встречают моряки-испытатели из его родной воинской части. «Здравствуй, море! Здравствуй, военно-морской флот. Я твой, Родина!»

Часть 3

Последний причал в синеокой Беларуси

58. Встреча, подаренная судьбой

Волею судеб я, морской офицер, проживаю сейчас в Бресте. Давно собирался, а тут оказалось очень даже кстати встретить 60-летие начала Великой Отечественной войны в Брестской крепости. И вот я в 4 часа утра 22 июня пришёл в крепость, чтобы, во-первых, отдать честь тем красноармейцам и командирам, которые первыми вступили в бой, не зная, что ЭТО началась война, не готовые психологически к сражению, но с каким мощным морально-волевым потенциалом, с какой жаждой уничтожить врага, ступившего на нашу землю. Во-вторых, я хотел поклониться тем женщинам и детям, которые погибли здесь в первые минуты войны. И, в-третьих, я хотел почтить память всех погибших в войне, в том числе и своего отца, пропавшего без вести в болотах Эстонии, под Нарвой, в 1944 году.

Четыре утра оказалось довольно тёмной ночью. Я почти физически ощущал, что происходило здесь 60 лет тому назад. Митинг и громкие слова в центре крепости мне казались сейчас неуместны, поэтому я спустился к реке и тихо побрёл вдоль берега Муховца. В утренних сумерках вырисовывались страшные раны Брестской крепости. Трехметровой толщины стены не имели живого места. Дорогие защитники, как же ВАМ было страшно! Но ВЫ не бросили оружие, не подняли руки. ВЫ погибли и вошли в бессмертие. Вечная память ВАМ, солдаты 1941 года.

И, вдруг, случилось невероятное. Могильную тишину и покой стен крепости, мои тяжёлые мысли, как-то разом разорвали соловьиные трели. Не один, не два – десятки соловьёв, казалось, одновременно запели гимн жизни. Соловьи радовались, эти невидимые птахи исполняли реквием с такой жаждой любви, с такой жаждой жизни, что я невольно очнулся и вновь оказался в сегодняшнем дне. Да, жизнь прекрасна! (Поздее я узнал, что берега реки Мухавец в районе Брестской крепости – самое соловьиное место в Беларуси). Уже рассветало. Митинг закончился. Я направился к Вечному Огню. Среди ветеранов, прибывших в Брест поездом Памяти, выделялся один моряк. Подхожу ближе. Да, это вице-адмирал. У нас, моряков, такой закон, где бы мы ни встретились, надо обязательно поздороваться.

"Разрешите представиться. Капитан 1 ранга Касатонов Валерий Фёдорович!" Адмирал протянул руку и тоже представился: "Вице-адмирал Кузнецов Юрий Алексеевич!" Начинаем аккуратно выяснять, кто, где служил. Что-то неуловимо знакомое в его фигуре, в его голосе. Но не могу вспомнить. И вдруг невероятное (видимо, такое сегодня утро), адмирал, перечисляя места службы, назвал Черноморский флот, Крым, город Феодосия. Я говорю: "Юрий Алексеевич! Это Вы?". Да, это командир соединения подводных лодок, где я служил штурманом. Мы не виделись 35 лет. Тогда он был красивый сорокалетний мужчина, с зычным голосом, умеющий необычайно красиво носить морскую форму. Фуражка, тужурка – всё на нём было подогнано идеально. К нам, лейтенантам, он относился поистине по-отечески. Он никогда не использовал бранных слов. Был всегда собран, тактичен, сдержан, немногословен. Любил шутку. Невольно вспомнилось, что именно ему местные остряки приписывали фразу: "Жизнь даётся один раз и прожить её нужно в Крыму!". Однако, через год Юрия Алексеевича перевели служить на Северный Флот, на адмиральскую должность. Его супруга, узнав, что их направляют в Заполярье, потеряла сознание, упала в обморок, и мне, дежурному по соединению, пришлось вызывать скорую помощь и принимать непосредственное участие в приведении её в чувство. Но это к слову. Сколько раз я мысленно благодарил его. Он в моей судьбе сыграл огромную роль. Благодаря его советам я поступил в Военно-морскую академию, после окончания которой стал моряком-испытателем. Да, есть такая редкая профессия. Если лётчики-испытатели "учат летать самолёты", то моряки-испытатели учат ходить в море новые корабли и с высокой боевой эффективностью использовать их оружие и технические средства. Старый моряк узнал меня. Он, впервые оказавшийся в Беларуси и восхищённый этой прекрасной страной, был поражён тем, что два моряка встретились через 35 лет (где!) в Брестской крепости (когда!) в 6 часов утра 22 июня, в самом центре сухопутной Европы. Действительно, пути Господни неисповедимы! Увлечённо беседуя, мы подошли к солдатской кухни, где для ветеранов был приготовлен горячий завтрак и наркомовские 100 грамм. Выпили, не чокаясь, закусили гречневой кашей с тушенкой. Ветераны начали собираться возле автобуса для отъезда в гостиницу. Адмирал обнял меня, видно было, что ему не хочется расставаться. Встреча с молодостью, необычайность обстановки взволновали его. Когда мы прощались, скупая мужская слеза медленно покатилась по его багровому лицу и потерялась в морщинах. "Прощай, друг!" – были его последние слова. Автобус начал движение, а я все махал и махал рукой вслед ему и благодарил судьбу за подаренную встречу.