Атланты, боги и великаны - Владимир Щербаков

Один из руководителей АСДА произнес речь: "Война выигрывается не только пушками, - сказал он нам. - Вы идете сражаться за свободу и демократию! Тысячи борцов уже ожидают вас в Белене. Вы будете героями!"

Стоявший рядом со мной парень с лицом убийцы, Жорже, ставший вскоре первой жертвой этой эпопеи, прервал оратора:

- Желательно также быть и героями крузейро, - выпалил он грубовато.

Ведь обещанный аванс все еще не был нам выдан.

- Ваш контракт гарантирован президентом республики, - ответил возмущенным тоном руководитель АСДА. - Вы получите аванс с отъездом в Белен.

Уезжали спустя четыре дня... В последний момент я решил попрощаться с родными, но опасение, что они могут воспрепятствовать моему отъезду, заставило меня отказаться от своего намерения. Я стал одним из сорока пяти тысяч добровольцев "каучуковой армии". Я не мог и подозревать, что буду единственным из всех, кому удастся вернуться из джунглей - спустя восемнадцать лет...

Последний дом Рио медленно скрылся в тумане раннего утра.

Наш корабль "Президент Варгас", носивший имя тогдашнего президента Бразилии, вскоре соединился с двумя другими, и мы вместе пошли вдоль бразильского берега. Смеялись, шутили, и наши голоса неслись с борта на борт.

- Кормят не знаменито, но в учебном лагере будет все: американские консервы, виски... Кажется, пришлют даже женщин!

Бывший атлет-чемпион Люсиано, наш сержант, поддерживал в нас эти иллюзии. Он требовал от нас немногого - терпения.

Вначале каждый день нам давали немного жареного мяса с горохом, но вскоре ограничились одним фейжоада - безвкусным бобовым пюре. Жорже устроил такой скандал, что представитель АСДА, до этого уединявшийся в своей каюте рядом с капитанской, должен был вмешаться. Он собрал нас на нижней палубе и заявил:

- Контракт, подписанный вами с бразильским правительством, превращает вас в солдат. Военный закон обязывает нас применить суровые меры в случае любой попытки бунта. Добавлю, что дезертирство будет караться смертью!

Четыре сержанта корабельной полицейской службы позади него готовы были в любой момент пустить в ход свои пистолеты. Я оглянулся... Жорже уже не было среди нас.

- Он закован в кандалы, - объявил Люсиано.

Больше мы уже никогда не видели Жорже. Спустя два дня "Президент Варгас" бросил якорь в порту Белен.

Мы сошли на берег, и нас тут же поместили в грязный лагерь, окруженный колючей проволокой. Полуразвалившиеся бараки, служившие когда-то складами, теперь стали нашим жильем. Нам запрещали выходить в город. Издали мы видели на набережной колонны грузовиков АСДА и поезда, груженые американскими материалами, предназначенными для "каучуковой армии". Но мы по-прежнему ничего не получали. Через восемь дней нам все же выдали по пятьдесят крузейро из двухсот обещанных. Кое-кого из нас отпустили в город до полуночи. Это было накануне отправки большой партии в Манаус.

Утром каждому из нас выдали карточку с номером. Врач быстро прошелся среди нашего стада: медицинский осмотр был закончен. Затем мы получили столь ожидаемую форму: всего-навсего соломенную шляпу. Что касается знаменитого американского ковбойского костюма, то его обещали выдать в Манаусе.

Первых крестоносцев свободы и демократии погрузили по сто человек в вагоны с решетками. Там оказался и я. За нами тысячи и тысячи других грузились в такие же поезда. Но Манаус все еще манил нас. Это ворота Амазонии, страны легендарных сокровищ.

Манаус был городом, построенным на плотах, которые, казалось, погружались в воду под тяжестью многочисленного населения. Каждый день колесные пароходы выгружали партии голодных добровольцев, дрожавших от лихорадки.

В этом центре АСДА царили невообразимый хаос и воровство. Нас отправили на берег, в лагерь, уже до отказа набитый людьми. Лазарет отказывался принимать больных лихорадкой - не хватало мест.

Случаи дезертирства были многочисленны. Пойманных беглецов запирали в так называемый дисциплинарный барак, но никто никогда не видел, чтобы они выходили оттуда.

День отъезда... Мы с любопытством смотрели вокруг, забравшись в большие индейские пироги, снабженные моторами. Инспектор совершил последнюю перекличку: не хватало двух человек. Отъезд задержался. К ночи на борт нашей пироги доставили двух жалких людей, подобранных в одной из городских трущоб. Инспектор дал сигнал к отплытию. С тоской я смотрел, как Манаус таял в темноте. Как только плавучий город исчез, моторы были остановлены в целях экономии горючего и пять индейцев, составлявших наш экипаж, взялись за весла...

И вот я в каучуковых зарослях. Хозяин, имени которого я не знаю, заставляет меня лепить тяжелый шар из сока каучуконоса - гевеи. Взамен он дает мне лишь столько, сколько нужно, чтобы не умереть с голоду. Иногда я получаю пару ботинок, рубашку, "раку - нож для надрезания стволов гевеи и отделения сока - латекса или мачете, без которого человек не может жить в тропическом лесу. Все это выдается в кредит. Так я оказался на всю жизнь в долгу у своего "патрона". Сколько прошло месяцев, лет с тех пор, как я был привезен сюда? Я уже потерял счет...

Я работал, не думая, опустошенный. Каждое утро еще до восхода солнца я покидал нищенскую хижину, которую сам построил, прикреплял лампочку, коронга, к шляпе и брал нож для насечки. До десяти часов я беспрерывно делал флажкообразные насечки на 150-180 деревьях гевеи. Затем возвращался в свою хижину и варил рыбу. Иногда удавалось раздобыть дичь. И тогда у меня бывал хороший обед (лес кормит тех, кто его знает). Отдохнув, я отправлялся собирать латекс, который к тому времени натекал в цинковые чашки, прикрепленные к стволам.

Когда же наступал вечер, мне нужно было начинать лепить шар из латекса. Я подвешивал его над костром, в котором горели плоды пальмы урикури, и медленно поворачивал. Дым от этих орехов содержит креозот, и латекс Амазонии считается лучшим в мире. Устав до изнеможения, я падал и, дрожа от лихорадки, -засыпал на соломенном тюфяке...

И так день за днем. Шар весит от шестидесяти до восьмидесяти килограммов. На его формирование требуется несколько недель, если деревья бывают сухими. Когда шар готов, его приходится катить по тропинке к лагерю на протяжении многих километров. Иногда я встречаю другого человека, тоже катящего шар. Тогда мы ползем друг за другом, как два чудовищных муравья. Мы не можем даже разговаривать: каждое слово при адской усталости стоит дополнительных усилий. На этих крутых тропинках не раз находили людей, раздавленных своими шарами.

В зависимости от веса латекса и моего состояния доставка шара иногда требовала нескольких дней. На всем пути стояли покинутые хижины, где можно было провести ночь.