Блаженство страсти - Патриция Мэтьюз

Девушка протянула руку к муслиновой блузке, собираясь уложить ее в саквояж, когда внезапно в доме воцарилась тишина, которую тут же нарушил резкий крик Инес Мендес.

Выскочив из своей комнаты, Мария бросилась в переднюю. Что там случилось? Сердце ее замерло: она вспомнила, что несколько семей в Айбор-Сити получили телеграммы от правительства, в которых сообщалось, что их сын – или брат, или муж – убиты в бою на Кубе. Уж не телеграмма ли это, оповещающая о смерти Района? Или Эдуардо?

Вбежав в гостиную, Мария тоже вскрикнула, но не от горя, а от удивления. Там стояли Эдуардо и Карлос – отрастившие бороды, немытые, но целехонькие.

Инес по очереди обнимала их и восклицала:

– О mis hijos! Mis hijos![17] – Потом она отступила немного и заглянула им за спины. И задала вопрос, который секунду назад пришел в голову Марии: – Но где же Рамон? Где мой старший?

Мария, подойдя к матери, обвила ее руками, пытаясь удержать. И в ужасе посмотрела на Карлоса.

– Рамон, где Рамон? – опять закричала Инес Мендес. – Мой Рамон, он умер! Он не вернулся ко мне! О Madre de Dios!

Карлос что-то проговорил, но из-за воплей Инес его никто не расслышал.

– Тише, мама, – мягко проговорила Мария. – Карлос хочет что-то сказать.

– Спасибо, Мария, – отозвался тот. – Нет, мамочка, ваш сын отнюдь не умер. Рамон жив и здоров и шлет вам поклоны, всем вам.

Его слова дошли наконец до Инес Мендес, и она с помощью дочери без сил опустилась на диван.

– Он жив, мой сыночек? Но тогда где же он? – Ее голос прозвучал укоризненно. – Почему его нет с вами?

Эдуардо улыбнулся.

– Потому что он все еще на Кубе, мама. Он решил там остаться.

Инес Мендес опять издала вопль:

– Остаться на Кубе? Но почему же? А почему он не вернулся домой, в лоно семьи?

Эдуардо привлек мать к себе, положил ее голову себе на плечо и ласково погладил по волосам.

– Потому что он патриот, мама, и потому что он нужен Кубе. Там много дел, там нужно создать новое правительство. Он там нужен. Ты же знаешь Рамона. Ты знаешь, он всегда чувствовал, что Куба – его родина. Он решил остаться там и построить там новую жизнь. Он велел сказать, что любит тебя и папу и что будет навещать вас время от времени.

Заговорил Карлос. Он говорил спокойно, не отрывая глаз от Марии.

– Он делает то, что подсказывают ему чувства, мамочка. Не ругайте его за это. Рамон – уже взрослый человек и должен идти своим путем.

Глядя на Карлоса, Мария испытывала разные чувства, в которых не могла сразу разобраться. Он изменился; с темной бородой, в грубой, полевой форме он выглядел похудевшим и окрепшим. Но тут ее внимание отвлекла мать: она опять принялась причитать.

– Сыночек мой! Мой Рамон! Он будет один в чужом краю! Он был такой маленький, когда мы уезжали с Кубы, он ее совсем не помнит.

– Он не будет одинок, мамочка, – сказал Карлос, утешая ее. – Он будет с друзьями. Мы соединились с группой повстанцев в битве за Сантьяго. Это славные люди, урожденные кубинцы, сильные и верные, и Рамон будет с ними.

Мария прикоснулась к плечу матери.

– Не грусти, мама. Рамон жив и здоров и поступает так, как считает нужным. Порадуйся за него. И перестань плакать. Здесь Эдуардо и Карлос. Они вернулись. Покажи же им, что ты этому рада.

Инес Мендес выпрямилась.

– Ну конечно, я рада. Вы, наверное, там ничего не ели, да? От вас остались кожа да кости! – проговорила она ворчливо. – Пойдемте, я хорошенько вас накормлю.

Карлос откашлялся.

– Немного погодя, мамочка. Сначала я хотел бы сказать два слова Марии. Давайте выйдем в сад, Мария.

Мать исподтишка бросила на девушку торжествующий взгляд, но Мария сделала вид, что ничего не заметила. Ей внезапно стало как-то неловко с Карлосом, словно он стал для нее совсем незнакомым человеком.

– Конечно, конечно, Карлос. Мама, мы скоро вернемся.

В саду Карлос вошел под сень беседки и повернулся к Марии с серьезным лицом. Он не пытался обнять девушку, и это ее удивило.

– Мария, – медленно проговорил он, его потемневшие глаза смотрели на нее с непонятным выражением, – я хочу сказать тебе сразу, чтобы ты могла принять решение. Иначе это будет несправедливо по отношению к тебе.

Мария вдруг поежилась, как от холода, хотя утро было знойным и душным. Какая-то неестественность была в поведении Карлоса.

– Мария, я тоже решил остаться на Кубе навсегда. Я вернулся только для того, чтобы повидаться с тобой и сообщить об этом. И спросить, поедешь ли ты со мной?

Мария была потрясена. На Кубу? Мысль об этом приходила ей в голову, но казалась несерьезной.

– Если ты думаешь, что ты там никого не знаешь, что будешь единственной женщиной среди мужчин, ты ошибаешься. В группе повстанцев уже есть несколько женщин, а одна из них, Маргарита Гомес, была там с самого начала восстания и не раз сражалась бок о бок с мужчинами. Я уверен, что ты ее полюбишь, потому что она сильная женщина, похожая на тебя, Мария.

– Ты твердо решил, Карлос?

Он кивнул; выражение его лица было по-прежнему выжидающим.

– Да, я понял, что вся моя жизнь должна пройти на Кубе. Вопрос в том, захочешь ли ты разделить ее со мной?

– Карлос, – проговорила девушка, беспомощно пожав плечами, – я не знаю, что сказать. Это так неожиданно!

– Я понимаю. Вот почему я должен был сказать тебе об этом сразу же, чтобы ты свыклась с этой мыслью. Я хотел дать тебе время все обдумать.

Мария прислонилась к решетчатой стене беседки.

– Карлос... произошло что-то еще? Ты даже не попытался поцеловать меня? Неужели твои чувства ко мне так изменились?

Молодой человек вспыхнул, потом ответил тихо:

– Я не изменился, Мария. Я по-прежнему люблю тебя, по-прежнему хочу, чтобы ты была моей женой. Просто я чувствую, что моя просьба несправедлива. Хотя я долго размышлял, прежде чем принял решение так распорядиться своей жизнью, я не имею права просить тебя разделить ее со мной. Поэтому, если ты не представляешь себе, что можешь выйти за меня и жить на Кубе, я приму это твое решение, хотя мне будет очень горько.

Мария никак не могла прийти в себя после заявления Карлоса; она испытующе смотрела на него. Ей казалось, что он произнес эти слова потому, что рассчитывал, что Мария ждет их от него. На самом деле слова Карлоса не выражали его истинных чувств.

Ну что же, все к лучшему. Карлос освобождал Марию от ее обещания и давал ей возможность отправиться на Юкатан. Но девушке нужно было время, чтобы все это тщательно обдумать, иначе легко было совершить ошибку, о которой она будет жалеть до конца своих дней.

Мария кивнула со строгим видом:

– Хорошо, Карлос, я подумаю о том, что ты мне сказал. А теперь тебе, наверное, лучше оставить меня. Мне нужно побыть одной.