Головокружение - Вадим Панов

И улыбался, вспоминая того, кто указал ему путь.

День освобождения должен был стать последним в его никчемной жизни.

Арнольду некуда было идти. Не к чему стремиться. И он не знал, чего хочет. Разум подсказывал: отправляйся в Москву, в Зеленый Дом, упади людам в ноги и упроси сорвать проклятую «Рыбацкую сеть». И все изменится. Все станет если и не таким, как прежде, то, по крайней мере, сносным. Магия вылечит. Магия раскрасит мир в яркие цвета. Езжай в Москву…

Но унижаться не хотелось.

Арнольд помнил, как скрипел зубами, составляя позорное письмо, и догадывался, что не выдержит личной встречи с высокомерной нелюдью. Теперь, после того, как ему не соизволили ответить – не выдержит. Обязательно сорвется, и все его мечты рухнут, словно карточный домик.

Не было у Арнольда сил унижаться, зато было четкое понимание, что без магии ему не жить. Он не хотел оставаться инвалидом, а потому день освобождения должен был стать последним в его никчемной жизни. Он собирался доехать до города, купить в хозяйственном магазине веревку и покончить с этим. Он прошел через ад, выдержал все испытания, доказал, что силен, и теперь, непобежденный, намеревался поставить точку.

Он был полон решимости, но у ворот его ждал незнакомец, оказавшийся очень хорошим другом…

– Ты дал мне цель, брат, – прошептал Арнольд, закрывая блокнот. – Объяснил, к чему нужно стремиться, и я тебя не подведу. Мы победим! Мы обязательно победим!

Он посмотрел на часы, вновь улыбнулся и медленно направился на кухню готовить скудный обед.

Сегодня большой день. Почти такой же, как день его освобождения, только на этот раз осечки не будет.

Сегодня он умрет.

Южный Форт, штаб-квартира семьи Красные Шапки.

Москва, Бутово, 11 июня, суббота, 16:19

– Начинается, мля, я чую – начинается. – Во дворе шел организованный Кувалдой митинг, слов слышно не было – наружные камеры передавали в подвал только картинку, но Копыто хватило одного вида беснующегося фюрера и потрясающих кулаками сородичей. Он догадывался, к чему идет дело. – Сегодня будет буза.

– Слышал, что Кувалда затеял? – поинтересовался Сиракуза.

– Пистолетики в подвал привез, – хмуро ответил Копыто. – Говорит, что делать их тама будет во славу семьи.

– Чушь.

– Можа.

– Точно говорю – чушь, – натянуто рассмеялся Ваня. – Кувалда хочет показать, что у него тоже сила.

– На то он и великий фюрер.

– И еще я думаю, он хочет натравить на тебя Чемодана и Шпателя, – закончил Сиракуза.

– Можа, – хладнокровно повторил Копыто.

И замолчал.

Активность Кувалды, явно замыслившего разборку, а также упоминание Гнилича и Дурича, должны были привести уйбуя в панику. Сиракуза ждал воплей, визга и громкой ругани, спровоцированной обострившимся инстинктом самосохранения, поэтому спокойствие Копыто повергло чела в изумление.

– Надо уходить.

И услышал совсем неожиданное.

– Я дома, – буркнул дикарь. – Куда мне бежать?

– Не куда, а от кого.

– От кого? – безразлично спросил Копыто.

– От тех, кто хочет тебя убить.

– Меня всегда хотят убить. – Уйбуй передернул плечами. – Но я всегда добирался до них первым. Доберусь и сейчас.

– Копыто?!

Дикарь задумчиво оглядел подвал, несколько секунд пристально смотрел на хлопочущего у цистерны Степаныча, перевел взгляд на бутылки с «Кувалдом», усмехнулся и негромко произнес:

– Ты, Сиракуза, чел с пониманием, и я тебя ценю. Ты умнее меня, но в то, что сейчас творится, ты ни разу не врубаешься, понял? Тута дела семейные, взрослые, и я стану их делать. Вот.

– А в семье у вас, я помню, проигравших принято вешать, – мрачно заметил Ваня.

– Это ежели пулями сначала не нашпигуют, – с прежним хладнокровием уточнил Копыто. Поразмыслил чуток и добавил: – А иногда и нашпигованных потом вешают, чтобы в назидание и для поднятия победного духа.

– Тебя это не смущает?

– А чего тута смущаться? – пожал плечами уйбуй. – Обычное дело.

– Я не хочу, чтобы тебя повесили, – твердо произнес Ваня. – Ни целого, ни нашпигованного.

Пару мгновений дикарь смотрел челу в глаза, после чего с чувством произнес:

– Спасибо, Сиракуза.

– За что?

– Как это за что? Другой бы, в натуре, сбежал бы давно, а ты паришься, типа, есть до меня дело. Ты напрягаешься, а мне приятно.

– Мы через многое прошли, – грустно произнес чел.

– Можа, и еще пройдем. А теперь проваливай, чтобы, значит, самому уберечься. – Копыто похлопал Ваню по плечу, повернулся и направился к Степанычу: – Дай мне бутылку, чиста на ревизию.

– Не выходи сегодня из подвала! – крикнул ему вслед Сиракуза.

– Разберусь, мля, – отмахнулся уйбуй.

– Кретин. – Ваня посмотрел на Алеха. – Я знаю, что прошу очень много…

– Мне не понравится то, что я сейчас услышу, – перебил работодателя хван.

– Тем не менее ты это услышишь. – Сиракуза помолчал. – Я помню нашу договоренность, но не могу не попросить прикрыть этого олуха. Ты знаешь, чем может закончиться междоусобица.

– Его порвут.

– А я этого не хочу.

– Жалко дикаря? – поинтересовался хван после короткой паузы.

– Я к нему привык.

«А все, что нужно мне – принять участие в небольшой драке. Если все правильно сделать – никто ничего не узнает. – Алех почесал бровь. – А если и узнают, скажу, что защищал винокурню, а Копыто уберег случайно…»

Борьба между жаждой наживы и боязнью потерять репутацию длилась недолго. Хван припомнил чудесные зеленые столы «Реактивной Куропатки», разбросанные по ним карты, стопки фишек, вздохнул и коротко ответил:

– Сто тысяч сверху.

– Вымогатель!

– Ты к нему привык, а значит, заплатишь.

– Заплачу, – криво улыбнулся Сиракуза.

– В таком случае, я его спасу.

– Мы окружены, нароф! – бросил очередной тезис Кувалда. – Мы в кольце!

– Ага, мля, и ты его властелин! – ответил кто-то из толпы, но великий фюрер никак не среагировал на подначку.

– Челы, мля, повсюфу! Они плофятся, как кролики, борзеют, защищая нашу фобычу, и не хотят, чтобы мы их грабили!

– Полицию себе завели!

– А Служба утилизации бабла требует немерено!

– Как будто для себя стараемся!

– Житья ваще не стало, фюрер! Ты правильную тему поднял!

– Еще давай!

– Скажи народу!

– Я все скажу! – пообещал Кувалда, воинственно размахивая ятаганом. – Я вефь не просто так обо всем фумаю – я рафи вас стараюсь! Ночи не сплю фаже! И я знаю, шо фелать нафо, чтобы все круто стало!

– Ура!

– Что?

– Ура!!

– Нафо семью, в натуре, сильнее фелать! Как камень!