Сочинения. Том 2 - Евгений Тарле

Промышленники другого района, тяготевшего к городу Труа, тоже прекрасно понимали [15], что их бумагопрядильни ждет гибель, если они не введут английских машин, а особенно машину Аркрайта; они сознавали, что нельзя в этом деле «спать» [16], но в течение всего рассматриваемого периода никакого прогресса в этом отношении не последовало.

Такие же голоса несутся и с юга.

Знатоки дела, техники, выражают мнение, что лучших сортов бумажных материй французские мануфактуры выделывать не в состоянии и что во французской бумагопрядильной промышленности употребляются инструменты, из которых нет ни одного без очень серьезных недостатков [17].

Общее положение дел в смысле технических усовершенствований в бумагопрядильной индустрии было весьма неутешительно в течение рассматриваемого нами периода: кроме робких пионерских опытов, в сущности почти ничего не было сделано. Это впечатление, выносимое из изучения всех отдельных сохранившихся документов, вполне подтверждается тем подведением итогов, которое было сделано в 1790 г. главным интендантом торговли Толозаном. Весной 1790 г. президент комиссии Учредительного собрания, занимавшейся вопросом о состоянии продовольствия, торговли и индустрии, герцог Лианкур затребовал сведения о положении прядильного дела. Доклад Толозана Лианкуру сохранился, и вот какие сведения он дает о технической стороне дела (ни о чем другом, впрочем, документ этот и не говорит, несмотря на многообещающее заглавие рукописи) [18].

Толозан делит орудия прядильного производства на четыре вида. На первом месте он ставит обыкновенную стародавнюю прялку, распространенную «во всех частях королевства», нисколько не усовершенствованную с исконных времен; он полагает лишь, что хорошо бы ее как-нибудь усовершенствовать. Вторая категория инструментов — английские «дженни» [19]. Они имеются в Пикардии, Шампани, Лионе и лионской области, в Лангедоке, Нормандии, Анжу и в городе Париже; в общей сложности во Франции их «не более девятисот» штук. Но это «дженни» старого, первоначального образца, приводящие в движение от 24 до 48 веретен, и в Англии, как это известно Толозану, их уже никто не употребляет, ибо там употребляются усовершенствованные «дженни» — в 80 и более веретен. Эти усовершенствованные «дженни» во Франции почти вовсе не известны. Третий род механических орудий — машина Аркрайта. Первая машина Аркрайта во Франции была пущена в ход в 1784 г., в мануфактуре Мартена и Флесселя, в Эпине, недалеко от Арпажона; вторая машина существует в Лувье, и ею заведуют два англичанина; есть еще шесть машин Аркрайта, выстроенных при помощи английских механиков Мильнов, отца и сына; из них одна находится в Орлеане, и ею заведует Фокслоу («зять Мильна», — считает долгом сообщить Толозан), другой заведует сын Мильна (она находится в Монтаржи); наконец, четыре остальные расположены в Монвиллье, Дре, Нанте и Кресте, но они не значительных размеров. Итого, значит, во Франции в 1790 г. существовало 8 машин Аркрайта, введенных одной-двумя семьями английских механиков, которые ad hoc были выписаны и числились на службе у правительства.

Наконец, четвертый род машин — «mull-jennys», дающие самую тонкую материю и более сложные, чем все вышеозначенные, — еще почти вовсе отсутствует во Франции; единственная «mull-jenny» имеется в хлопчатобумажной мануфактуре Моргана и Массе в Амьене; она, правда, не лишена некоторых недостатков, но интендант торговли возлагает надежды свои на проживающего в Париже англичанина Пикфорда, который может ее исправить; тем более, что этот англичанин уже выстроил две машины в Лиможе, в заведении Леклерка. Какие именно машины, Толозан подробно не говорит, но прибавляет, что они заслужили одобрение местного инспектора мануфактур.

В конце доклада Толозан упоминает еще об имеющихся в Амьене (у владельца бумагопрядильной мануфактуры Генде) двух кардах, механических приспособлениях для чесанья и очистки хлопка, которые, по его мнению, хорошо бы распространить, и наконец о двух прядильных машинах (одной — в Руане, другой — в Париже), выстроенных Барневилем. Но над ними еще производятся опыты, чтобы определить достоинство их и «в особенности, чтобы решить, не обойдется ли работа на них настолько дорого, что употреблять их будет невозможно».

Вот и все, что имеется во Франции в 1790 г. по части машинного производства в текстильной индустрии. Я нарочно, не довольствуясь всеми раньше приведенными данными, привел этот подводящий точные итоги официальный документ, чтобы окончательно выяснить единственно интересующий нас тут факт: машинное производство даже в самой первоначальной его фазе, даже в смысле распространения простейших образцов «дженни» было к концу XVIII столетия настолько мало известно во Франции, что не могло сколько-нибудь существенно повлиять на положение рабочего класса, занятого в текстильной промышленности. С одной стороны, во Франции не могла развиться категория так называемых «квалифицированных» рабочих, рабочих высшего типа, полумехаников, с известной технической выучкой, которые должны были находиться при механических орудиях производства, хотя бы и в ограниченном количестве; с другой стороны, конкуренция женщин и детей как более дешевой «прислуги при машине» для отправления простейших обязанностей, связанных с функционированием машин, не угрожала еще французскому рабочему. Далее, домашнее производство старого типа, разбросанность рабочих не только по городским предместьям, но и по селам и деревням, окружающим Лион, Седан, Марсель, Амьен, Руан, по уединенным шале пиренейских и альпийских отрогов, по самым иногда глухим и далеким от городов местностям — все эти явления были еще, как мы видели, всецело господствующими во Франции и в начале, и в конце рассматриваемого периода. То, что Мирабо называл «une manufacture réunie» — мануфактура нового типа, собирающая рабочих на ежедневную работу в своих стенах, — еще было редким исключением; и теперь, познакомившись с технической убогостью французской индустрии в интересующую нас эпоху, мы совсем не в праве этому удивляться.

Эта слабость французского машинного производства особенно ярко выступает, если привести цифры, касающиеся Англии. Колоссальный прогресс английской индустрии, особенно бумагопрядильной, всегда беспокоил французское правительство, и интендант торговли не преминул поделиться с Лианкуром сведениями, касающимися Англии. Эти сведения он препроводил одновременно со своим докладом, как бы приглашая Лианкура сравнить.

Таким образом, во Франции (в 1790 г.) была одна единственная «mull-jenny», да и то нуждающаяся в исправлениях; в Англии в том же году было 550 «mull-jenny» [20]. Во Франции усовершенствованных «дженни» в 80 веретен каждая почти вовсе нет, в Англии их — 20 970 (во Франции даже и простых «дженни» было на всю страну, как мы видели, 900 штук). Во Франции — 8 машин Аркрайта, в Англии — 143. При этом нужно заметить, что французские цифры относятся не только к хлопчатобумажной, но и к шерстяной индустрии, а английские — исключительно к хлопчатобумажной.

Знаменитые машины «дженни» едва начинали распространяться во Франции, и еще в 1795 г. Комитету общественного спасения приходилось выслушивать советы промышленников, что надо содействовать большему распространению «дженни», и предуведомления, что нужно «тщательно» строить эти машины, «по хорошим моделям» [21]. Более усовершенствованные машины («mull-jenny») были еще до такой степени неизвестны [22], что даже владельцы большой бумагопрядильни, в качестве экспертов дающие советы Комитету общественного спасения, признаются, что знают о них понаслышке [23]. Но и те простые «дженни», которые начали во Франции распространяться, часто ломались и вообще причиняли очень много хлопот вследствие неумения рабочих с ними обращаться и трудности починки, ибо и уменья чинить испорченные машины тоже еще не было [24].

Главной целью стараний французского правительства было, как сказано, стремление удешевить производство и избавиться от подавляющей конкуренции англичан [25]. Приглашались английские рабочие, умеющие обращаться с «дженни», частным предпринимателям давались исключительные милости и привилегии, устроена была (в Париже) специальная образцовая прядильня, которая работала за счет правительства и должна была дать Франции кадры обученных рабочих [26]; частные предприниматели получали награды за то, что привозили из Англии рабочих [27], и т. д. Но все это плохо шло, и, например, в 1791 г., по имеющемуся у нас официальному свидетельству, в образцовой правительственной прядильне не оказалось ни единого рабочего [28].