История (не) о нас... - Ольга Мариш

Оставляю включенным ночник выходя из детской. Это почти как выйти в ливень из уютного и сухого дома. Каждый раз заставляю себя это делать и по телу пробегают неприятные мурашки. Не спеша иду в свою спальню, где меня, что очень удивительно, уже ждёт супруг.

Молча захожу, еле удержавшись от колкого комментария по поводу его пребывания здесь.

— Ты долго. — упрёк.

— Не долго, а столько, сколько нужно ребёнку. В идеале остаться спать с ним. — говорю без эмоций.

Не уговариваю. Гера и так знает, что я этого хочу. Но его больше интересует то, чего хочет он.

— Он уже взрослый. Может сам засыпать.

Что?! Взрослый?!

Хорошо, что стою к нему спиной, а то бы он без слов понял что я думаю о нем с его авторитетным мнением!

— Ему два года, а не двенадцать. — напоминаю этому отцу года.

В два-то года и взрослый? Он сейчас серьёзно?! Даже смешно!

101. Даша. Дура фригидная

Взрослый! Одуреть!

— В этом возрасте дети… — начинает вещать, якобы, со знанием дела.

— Ещё дети! — слишком эмоционально перебиваю мужа. — В это возрасте ребёнок ещё слишком мал. — продолжаю в обычной манере. — Без меня он пока не может засыпать. К тому же, зачем лишать ребёнка необходимого ему внимания? Это не будет продолжаться вечно и однажды… он сам попросит больше самостоятельности. — самой немного грустно думать об этом, ведь это будет значить, что мой малыш становится взрослым, а так хочется, чтобы он оставался маленьким подольше!

— Говоришь так, будто воспитала ораву. — слышу за спиной колкость.

Нет уж! «Орава», это не про нас, Гера! Больше я не позволю такому случиться. Не с тобой!

— Книги по детской психологии в свободном доступе. — сдаю источник информации, откуда черпаю свои аргументы.

— Похвально! — иронично тянет. — А по семейной психологии книги, я так понимаю, редкость.

— Ну, почему же. Они у меня тоже есть. — парирую.

— Но ты уделяешь им недостаточно внимания. — приближается вплотную, слышу в голосу упрёк.

Никак не реагирую на его замечание.

Его рука ложится на мою талию. Внутренне я вся напрягаюсь, но внешне абсолютно невозмутима. Прижимается своим лбом к моему затылку, а потом разворачивает к себе.

— Я соскучился по тебе той… с которой познакомился на горнолыжном курорте… — говорит мягко… ласково… — которая светилась изнутри! Где она?

Молчу. Я-то знаю, что нельзя на эту ложь откликаться. Этот обманчивый тон. Не знаю, как он это делает… Но мы не вчера познакомились!

— Что мне сделать, чтобы всё стало как раньше, Даш? — шепчет, прижимая меня к себе.

Ммм… У нас тут ностальгические настроения…

А я становлюсь как желе. Как и всегда в такой интимной обстановке с ним.

— Где та девочка? — не унимается, пока его руки гладят мою спину.

Ты убил её, Гера. Сначала ты убил в этой девочке чувства. Все чувства. А потом и её саму. Думаешь я хочу быть такой, какой ты меня сделал? Нет…

Все эти мысли я оставляю при себе.

Он продолжает свои ласки, целует, в то время, как в моем поведении ничего не меняется. Я, словно, безвольная кукла. Ни одной эмоции. Ни одного движения.

— Да, чтоб тебя! — рычит муж, которому это быстро надоедает.

За два года я поняла, что данная манера поведения, единственная, которая действует безотказно. Гере нужен любой отклик. Пусть это будет слезы, сопротивление, что угодно, но не отсутствие реакции. Как-то он возмущался, что чувствует себя некрофилом или извращенцем.

Да, он, собственно и есть извращенец, в моем понимании.

— Прекрати! — хватает меня за плечи и сильно трясёт.

Опять ноль реакции с моей стороны.

— Ты чего добиваешься?! А?! — угрожающе рычит.

Больно на самом деле. Чуть шею не свернул.

— Я просто хочу спать. — говорю мягко, а внутри всё ликует от того, что он сейчас лопнет от злости! А точнее пойдёт вымещать своё негодование на Еву. В её постели.

Как я и предполагала! Швыряет меня на кровать. Матрас легко подбрасывает моё тело. Не пытаюсь встать или пошевелиться.

— Дура фригидная! — рычит.

Хватает с моего столика статуэтку и швыряет её об стену.

Хм! Она мне все равно никогда не нравилась!

Осколки заскакали по комнате, в то время как я осталась безучастна ко всей происходящей сцене.

Знаю, что он смотрит на меня, сжимая кулаки, вижу это боковым зрением, пока сама пялюсь в потолок изображая паралич.

— Сука! — рычит и резко разворачивается впечатав кулак в стену, исчезая из поля моего зрения, а затем, громко хлопнув дверью, уходит из спальни.

Выжидаю ещё немного, не меняя своего положения, и дождавшись звука другой закрывающейся двери, поворачиваюсь на бок.

Хорошо, что сын не реагирует на громкий шум, когда крепко спит! Можно не переживать по этому поводу.

Поворачиваю голову, а потом медленно встаю с кровати. Покидать комнату, увы, нельзя. Но вполне можно спокойно лечь спать! Что я и делаю, слегка приоткрыв дверь.

Детская у нас вообще не закрывается. Это сделано для того, чтобы проснувшись малыш мог спокойно выйти, а не оставался запертым в комнате, как уже было и не плакал, испугавшись. После пробуждения он сразу же ищет меня, а вот для этого свою дверь не запираю я!

Как вернулся, и вернулся ли ночью мой благоверный, я не знаю! Но проснулась я от прикосновения маленьких тёплых ладошек к своим щекам, а Геры рядом не было.

— Мама пит? (Мама спит?) — слышу тоненький шёпот напротив лица и ещё не открыв глаза, расплываюсь в улыбке!

— А вот и мамино солнышко встало! — мямлю и хватаю сына, затягивая к себе на кровать, под одеяло!

Щекочу Сеньку, пока он заливается чистым, искренним смехом! Потом мы с ним дурачимся играя в прятки и кидаясь подушками! У нас почти каждое утро так начинается, ярко и звонко!

— Пора завтракать! — торжественно объявляю, готовясь к протесту!

— У-у! — отрицательно мотает головой мой мальчик!

— Как так?! — наигранно удивляюсь. — Не будешь кушать?! — в «ужасе» прикрываю рот!

Маленький шкодник лишь хитро улыбается и продолжает упрямо мотать головой!

— Нууу! Тогда придётся не идти гулять! — якобы расстраиваюсь, выпятив вперёд нижнюю губу, опускаю плечи и развожу руки в стороны.

Малыш тут же реагирует! Перестаёт улыбаться.

— Ведь если не покушать, сил, чтобы играть совсем не останется! — выпучиваю глаза!

102. Даша. Богиня

Сенька опять расплывается в улыбке, то ли от того, как смешно я себя веду, то ли понимает, что я дурачусь!

— А я пойду гулять! Съем всю кашу! Скушаю все вкусняшки и буду весь день играть с ребятишками на площадке! — заявляю, хвастливо задрав нос! — А ты?

— Тозе будю! (Тоже буду!) —