Когда нет выбора (СИ) - Ольга Гусейнова

— А когда мы сможем покинуть корабль?

— Тебе придется потерпеть еще несколько часов, шиу, — с сочувствием ответил Тарий, целуя меня в лоб. — Мы с командором и старпомом покидаем свой корабль последними. Сейчас будят женщин — уже прибыла медицинская служба, психологи, в космопорту встречают родственники… Пока не высадят всех спасенных женщин, я не смогу покинуть корабль. Еще мне придется подать рапорт о произошедшем с «пятьсот сорок шестым» и ответить на основные вопросы. Кстати, о твоем участии будет доложено. И о сокровище крингов. Так что, возможно, с тобой тоже захотят поговорить…

— Почему ты сразу об этом не предупредил? А что со мной будет теперь? — испугалась я.

Тарий тут же обнял меня, прижимая голову к своей груди, и уверенно твердо ответил:

— Ты только моя, малышка! Ничего плохого с тобой не случится, я не позволю. Но правительству требуется исчерпывающая объективная информация о гибели наших граждан. Возможно, твои способности еще пригодятся в будущем.

— Я очень боюсь! — робко ответила.

Тарий погладил меня по волосам, зарываясь пальцами в спиральки, затем тихо ответил:

— Я никогда тебе не врал, Есения! Умалчивал — да, но не врал. Скажи, ты чувствуешь сейчас мой страх? — отрицательно покачала головой, а он продолжал убеждать. — Если я не испытываю страха, значит тебе ничего не грозит! Поверь, теперь самое страшное для меня — потерять тебя. Это правда! И раз я спокоен, то и ты должна успокоиться и ничего не бояться. Я известил свое начальство, что ты перенесла в последнее время и как это на тебе сказалось. Все будут чрезвычайно корректны, вежливы и вопросы не займут много времени. Я все время буду рядом, Есения! Ты мне веришь?

— Верю! — обняв за талию, прижалась как можно теснее, а потом на нервной почве все-таки придралась. — Хотя твое умалчивание иногда похуже вранья было. Но раз ты рядом, значит я действительно могу успокоиться!

Секундное замешательство, потом Тарий довольно хмыкнул и завел меня в каюту.

— Побудь здесь, шиу, отдохни, поспи. Дома сегодня ночью я тебе спать долго не дам! По возможности комиссию по расследованию приведу сюда, чтобы ты не блуждала одна по кораблю.

То, как он сказал «дома», снова вызвало трепет, и сердце растаяло от нежности. Мой дом и мой мужчина… Моя семья! Для меня это так важно и нет ничего лучше! Сама потянулась к его губам. Вцепившись в китель и встав на цыпочки, но сразу же взлетела вверх, как всегда подхваченная на руки моим илишту. Поцелуй, задуманный как благодарный, быстро перешел в страстный и всепоглощающий, а желание вспыхнуло запущенным реактором межзвездника.

Но в этот момент запищал зум Тария. С глухим рычанием и жуткой неудовлетворенностью он оторвался от моих губ и, придерживая меня, ответил на вызов. Тария вызывали на мостик. Потерлась о его щеку успокаивающим движением, и только после этого меня отпустили. Быстро чмокнув меня в висок, Тарий ушел, а я постояла немножко, уставившись на дверь, и послушно улеглась отдыхать, зарывшись носом в подушку.

Все необходимые процедуры, связанные с прибытием, допрос представителями спецслужб по «делу крингов» и поиску «пятьсот сорок шестого» прошли, и уже через час, как заявил Тарий, мы наконец-то сможем улететь домой. Пока собирала наши вещи, аннар заканчивал свой последний рейс на этом корабле и прощался с экипажем. Я решила не вмешиваться в эту процедуру. Это очень личное для Тария!

Глава 32

«Три семерки» покидала со смешанными чувствами. С одной стороны радовалась, что скоро почувствую под ногами землю, с другой — я к нему привыкла как ко второму дому. Тарий же испытывал легкую грусть и печаль, но не более. Наши вещи — у меня рюкзак за спиной, а у него большой баг в руке — забрали с собой, хотя Шеран предлагал доставить их чуть позже. Со старпомом и командором, как сообщил Тарий, мы соседи, так что прощаемся ненадолго.

Из шлюзовой камеры вышли на небольшую площадку с огромными грузовыми лифтами и пятью пассажирскими — с прозрачными стенами. Вместе с нами внутрь кабинки лифта вошел второй пилот эсин Лоренк Сарная, одетый так же как Шеран при памятном первом знакомстве — в длинный светло-серый плащ, очки и перчатки. Мы же с аннаром плащи оставили на корабле, костюмы тоже предстоит вернуть как собственность военного ведомства — так положено. Тарию защита больше не требуется, а вот для меня очки и перчатки теперь стали необходимостью. Особенно на этой загадочной мужской половине, о которой все дружно молчат. Лифт тронулся вниз, а я наконец обернулась к прозрачным стенам лицом, чтобы полюбоваться видами планеты. Все же высота, на которой мы сейчас находились, превышала километр, да еще как архитектору невыразимо интересно, благодаря чему эти высоченные конструкции имеют такую прочность и устойчивость.

Серые облака оказалась под нами, и мы в небольшой кабинке буквально влетели в пушистую массу, через пару мгновений проскочили, и передо мной открылась общая картина. Несколько километров черной, словно выжженной, полосы посадочной зоны космопорта, ангары, кары, боты, а в стороне, справа, высились купола зданий. Совершенно неожиданно тот факт, что мы сейчас находимся на высоте птичьего полета, в прозрачной, будто подвешенной в небе кабинке, вызвал у меня дурноту и слабость в ногах. Я осела на пол и, зажмурившись, прижалась к ногам Тария.

— Шиу, что случилось? — раздался надо мной его взволнованный голос.

Вслед за ним донеслось удивление и от Сарнайи, а мне было плевать на будущие насмешки: уткнувшись лицом в колени Тария, не могла заставить себя оторваться от пола, так было страшно, и лишь прохрипела:

— Я боюсь высоты! Может, мы пешком?

Тарий наклонился, оторвал мои трясущиеся ладони от коленей и поднял на руки, прижимая к себе. Эсин Лоренк с улыбкой в голосе посочувствовал:

— Пешком никак, здесь лестниц не предусмотрено.

Я просипела из последних сил, чувствуя, как все спиральки волос на голове шевелятся от ужаса:

— А если пожар? А если сломается? А как…

Тарий приподнял меня еще выше и уверенно сказал:

— Я с тобой, Есения!

Поцелуй я сначала игнорировала, охваченная собственным страхом, а потом уже привычно забыла обо всем. Лишь когда раздалось его требовательное:

— Посмотри мне в глаза, малышка! — открыла глаза.

Не в сипах сопротивляться, заглянула в любимые блестящие глаза, погружаясь в спокойствие и умиротворение. Чуть глубже — в восторг от очередного слияния наших душ, радость, сочувствие, желание успокоить и защитить от всего, нежность и… обожание. О-о-о, это последнее чувство не любовь, знаю, но также понимаю, что приблизилась на ступеньку к этому прекрасному чувству. В душе возликовала, прониклась этим обожанием, насладилась и поверила в него до незыблемости.