Истинные звезды - Элизабет Адлер

Сам Броди пригласил ее поужинать в дорогой ресторан — для Данаи Лоренс, великолепного фотографа, ничего другого, кроме самого лучшего, как он сказал. Весь ужин он держал ее за руку, хотя она жаловалась, что ей трудно так есть, но они выпили много шампанского, много смеялись, и ей было хорошо с ним, как ни с кем другим — кроме Брахмана. Но все же ей не хотелось, чтобы отношения зашли дальше дружеского рукопожатия и прощального поцелуя.

— Это потому, что я просто грубый панк из Бронкса, — грустно пробормотал Броди, когда она проводила его до дверей своей квартиры и попрощалась, решительно сказав: «Спокойной ночи». — Я не знаю, как обращаются с такой девушкой, как вы. Вот в чем дело. Разве не так?

— Броди, — вздохнула она, — забудь о парне из Бронкса. Ты так же, как и я, прекрасно знаешь, что ты — привлекательный, чувственный мужчина, мужчина, который созидает, мужчина, который прекрасно ладит с самыми изысканными дамами. Если они не жалуются на тебя, почему что-то должно не нравиться мне? Ты обворожителен, Броди Флитт, и ты знаешь об этом!

— Тогда почему, если я так чертовски обворожителен, ты не разрешаешь мне остаться?

Выражение оскорбленной невинности на его лице заставило ее рассмеяться, но она стойко придерживалась своего решения, хотя Броди был очарователен, интересен и крайне привлекателен. Но она поклялась вложить всю энергию в работу. И кроме того, знала, что с Броди будет много хлопот, он станет слишком много требовать — слишком много времени, слишком много страсти, слишком много энергии. В любой другой момент своей жизни она сказала бы «да», но теперь это могло быть только «нет».

— Домой, Броди, — сказала она, выпроваживая его. — У меня много работы завтра.

— У меня тоже, — пожаловался он.

— Тогда нам обоим стоит хорошенько выспаться, не так ли? Спасибо за чудесный вечер. Ужин был великолепен, и с тобой было необыкновенно хорошо.

— Женщина, живущая карьерой! — пожаловался Броди, засовывая руки глубоко в карманы и направляясь к выходу по коридору. — Позвони мне, Даная, когда работы будет поменьше, — бросил он через плечо.

Иногда после долгого рабочего дня, одна в своей квартире, все еще переполненная энергией и возбуждением, Даная подумывала о том, чтобы позвонить ему, но Броди был не из тех, кто удовлетворился бы одной случайной ночью. Поэтому дело кончилось тем, что она ему так и не позвонила й вместо этого проводила вечера с Галой.

У Галы была теперь своя квартира в том же доме, что у Данаи, так что она могла все еще присматривать за ней, да и Гала говорила, что более уверенно чувствует себя, зная, что Даная здесь, только двумя этажами выше. Бедная, неуверенная, маленькая Гала! Она так неохотно покидала студию Данаи, опасаясь одиночества, но когда на сцену вышел Маркус, ее взгляды изменились.

Даная совсем не рассчитывала, что в жизнь Галы-Розы так скоро войдет любовь, как бы там ни было, она всегда думала о Гале как о своей собственности. Она говорила ей, как следует выглядеть, что надевать, как вести себя с журналистами, какие вечера посещать. Даная выбрала ей квартиру и контролировала ее диету. Гала-Роза была ее собственностью — пока не появился Маркус Ройл.

Было удивительно, как Маркус повлиял на Галу и изменил ее, раздумывала Даная, пока самолет, подпрыгивая, бежал по пыльной белой дорожке. Она даже встречалась с Маркусом пару недель назад, не особенно спрашивая разрешения Данаи, несмотря на то что на следующий день предстояла очень ответственная работа для «Вог». Данае пришлось провести бессонную ночь, слоняясь по квартире, а Гала вернулась в шесть утра, совершенно обессиленная, с тенями под серыми глазами, выглядевшими огромными синяками. Она восторженно рассказывала Данае, что в девять они ужинали, потом танцевали в этих фантастических клубах, которые великолепно знал Маркус, в трех разных клубах! — а потом поехали завтракать в маленькое кафе, которое открыто всю ночь, и говорили, говорили…

Даная бесстрастно смотрела на нее, сдвинув брови в прямую линию неодобрения, а затем сообщила Гале, что ни с Маркусом Ройлом, ни с кем-либо еще — Данаю не волнует, будь это хоть английский принц, — Гала не будет встречаться вечером накануне работы. Любой работы, не говоря уже о той, которая может перевернуть всю ее жизнь!

— Это самый важный день в твоей жизни, — сердито говорила она, — а ты испортила все, потому что тебя не было целую ночь. Ты посмотри на себя! — Она потащила Галу к зеркалу, заставляя взглянуть на свое усталое отражение, отмечая все следы утомления, пока у Галы не выступили на глазах слезы.

— Ради Бога, не плачь! — Даная порывисто обняла ее. — Твои глаза опухнут, и ты будешь выглядеть еще хуже.

— Что мы можем сделать? — прошептала Гала, прилагая все силы, чтобы подавить слезы раскаяния.

— Мы сейчас же поедем в клуб, — объявила Даная, ведя ее к двери. — Ты двадцать раз нырнешь в бассейн, потом сходишь в сауну и еще раз в бассейн, чтобы охладиться. Потом тебе сделают самый лучший в твоей жизни массаж тела и косметический массаж лица. Выпьешь сок, съешь немного салата и почувствуешь себя так, словно неделю отдыхала.

Все сработало отлично, и на одной фотографии Даная даже использовала синяки под глазами, чтобы подчеркнуть ее взгляд. Гала была одета в короткое блестящее маленькое платье и золотые сандалии на высоких каблуках. Даная велела ей одной рукой небрежно волочить за собой пелерину из соболя, устало опустив голову, как маленькой, утомленной богатой девочке, а другой держать длинную развевающуюся ленточку и шарик. И с тех пор Гала стала совершенно послушной. Но Маркус маячил, как угроза, на горизонте Данаи.

— Мы вернемся к четырнадцатому числу? — спросила Гала на прошлой неделе.

— А в чем дело? — подозрительно спросила Даная. — Что за спешка?

— Просто Маркус хочет взять меня на игру Гарвард — Принстон, — ответила та, вспыхнув. — Я хочу сказать, что ничего страшного, если мы не вернемся. Я не имею ничего против.

— Мы вернемся, — кратко ответила Даная, зная, что для нее это имеет значение. Но ей не нравилось, что ее власть над девушкой постепенно ускользает из рук. Она создала эту девушку. Она должна была пожинать плоды успеха, который принесет новый облик Гале, а не Маркус Ройл! Ей не нужна была влюбленная Гала, она хотела, чтобы Гала работала!

— Разве здесь не прекрасно?! — воскликнула Гала, когда они проходили через маленький, усыпанный гравием двор в белоснежный ангар. — Я никогда не видела таких сияющих красок за всю свою жизнь. После этого Англия начинает казаться несколько блеклой.