Палач - Олег Борисов

Постояв рядом с окном, бургомистр вздрогнул, прогоняя видение рядов виселиц, и повернулся к единомышленникам:

– Но ошибаться нельзя. Время до ночи пока есть, как раз закончим поиски возможных подельников нашего любимого гостя. Выясним все детали, тогда и будем принимать решение…

До полуночи Клаккер успел намозолить глаза большей части жителей города. Его высокая фигура отметилась в каждом переулке, а громкий голос разносился от одного края крохотного городишки до другого. Возница успел тысячу раз проклясть собственную жадность, но сопровождал неугомонного туриста до позднего вечера. Здесь Клаккер скупил все жареные орехи и роздал местным мальчишкам. Там успел с торговками обсудить цены на молоко и сыры, согласившись, что в Городе привозную сметану безбожно разбавляют. В каком-то кривом переулке закопался в сугробе, пытаясь понять, что за скрюченные пальцы цепляются за шубы прохожих. Оказалось – просто занесенные снегом ветки. И так без перерыва на обед или ужин.

Под конец гость остановился у памятника, торчавшего посреди центральной площади. Придирчиво проинспектировав облупившуюся краску, поинтересовался:

– А что же вы так Имперских гренадеров не любите? Скульптор старался, в деталях униформу изображал. А вы даже покрасить не хотите лишний раз.

– Чего его красить, – сипло ответил извозчик, добывая откуда-то из глубин полушубка крохотную фляжку. – Может, быстрее проржавеет, да уберут с глаз долой.

– Это что же, в честь последнего похода поставили, на память? Тогда понятно… Чтобы не забывали, как власти могут железной рукой порядок наводить… Хотя, черт с ним, гренадером. Может, и заслужил, чтобы сгнил тут на холоде и ветрах. Но лошадь-то жалко. Она чем провинилась?

– Так ведь Имперская, – рассудительно заметил задубевший до деревянного состояния мужичок. Выцедив последние капли из фляжки, с грустью спрятал тару и с робкой надеждой поинтересовался: – Не пора ли в гостиницу? Ночь ведь на дворе уже.

Клаккер перестал мусолить толстый карандаш, дорисовал точку в хвосте фразы «…был тут…» и согласился:

– Да, пора. Бадья с горячей водой, плотный ужин, и можно отдыхать… Вот тебе за день, а если домчишь до места, не петляя по закоулкам, как делаешь обычно, то еще талер сверху. Пошли!

Часы на городской ратуше звонко отсчитали час ночи, когда трое мужчин в черных плащах подошли к гостинице. Щуря глаза от света яркого фонаря, старший боевой тройки отряхнул нанесенный на плечи снег и еще раз переспросил:

– Точно, без сопровождающих? От мерзавца чего угодно можно ждать.

– Точно, несколько раз перепроверили. В этот раз господин палач сам себя перехитрил. А может, возгордился без меры, привык у себя по улицам бешеной собакой метаться, думал, и здесь каждый на брюхо упадет и поползет подошвы лизать.

– Значит, за приключениями приехал. И дурочку тут уже второй день валяет.

– У него настолько плохо с головой, что даже с лечения удрал. Власти и его начальство считают, что подраненный душегуб на серных водах сейчас, в госпитале. Поэтому можно ублюдка на куски порвать, никто даже не сообразит, где остатки искать.

Скрипнув дверью, демонологи вошли внутрь. Кивнув дремавшему за стойкой портье, старший уточнил:

– Где он?

– Только что купаться залез. Я сам полотенца ему в номер отнес. Перед этим две бутылки крепленого вина высосал.

– Оружие?

– У окна, на стуле свалено. Ни пистолета, ни обреза рядом нет. Дверь открыта. Лестницу наверх еще с утра проверил, ничего не скрипит.

– Хорошо. Подожди пока здесь, я позову.

Клаккер дремал, окутанный клубами пара от горячей воды. Почувствовав слабое дуновение воздуха, приоткрыл один глаз и посмотрел на бесшумно вошедших в комнату. Одна из черных фигур встала рядом с окном, демонстративно поигрывая короткоствольным револьвером. Две другие застыли прямо перед безразмерной дубовой бочкой, в которой отмокал постоялец.

– Здравствуй, палач. Рад тебя видеть.

– Мы разве знакомы? – приоткрыл второй глаз охотник. Зачерпнул ладонью воду и плеснул себе на распаренное лицо. – Что-то не помню твою рожу.

– Вряд ли, я с погонниками дружбу не вожу. А вот отец-настоятель с тобой пообщаться не прочь. Узнать, какими ветрами к нам занесло столь выдающегося героя. Можно сказать – опору правопорядка самой большой клоаки на Изнанке.

Фыркнув, любитель водных процедур погрузился так, чтобы из парящего жидкого «зеркала» торчала лишь часть головы, и проговорил-пробулькал, сонно растягивая слова:

– Похоже, из образованных. Так складно болтаешь, аж завидно… Хотя, если ножиком поколупать, нутро у тебя все равно – гнилое. Как бывает у всех, кто с Тьмой по доброй воле спутался… А папеньке своему можешь передать, что у меня приемные часы завтра с десяти утра. Если так хочет пообщаться, пусть приходит, пока не занято… Придумали же имечко: «отец-настоятель»… И будете выметаться, дверь прикройте, а то сквозит в этом клоповнике немилосердно.

С удивлением посмотрев на нахала, знаток изящной словесности повернулся к подручным и вздохнул:

– Действительно, где-то ему мозги отшибло. Совсем в окружающем мире потерялся, бедолага… Слышишь, болван-переросток? Мне сказали тебя доставить живым. Но вот про то, чтобы шкуру не подпортить, – речи не было. Поэтому или ты идешь с нами тихо и спокойно, или я прострелю тебе колени и буду волочь на веревке за санями. Дури в тебе много, до места доедешь живым… Ты меня понял?

Клаккер открыл глаза, зло посмотрел на раскомандовавшегося нахала и переспросил:

– Значит, с тобой идти? Вылезать и ножками-ножками на улицу? Так хочешь?

– Именно так. И без задержек, до утра времени не так много осталось. А очень хочется с тобой поближе познакомиться.

Палач вздохнул и согласился:

– Ну, раз ты так настаиваешь…

Высунув из воды руки, охотник вывалил на пол два больших чугунных шара, замотанных в тряпки. Потом вдохнул побольше воздуха и нырнул, не успев увидеть, как гранаты взорвались, разметав по комнате гостей и изрешетив осколками мебель. Бок бочки хрустнул, разойдясь по швам, и на залитые кровью доски обрушился водопад горячей воды. Следом за обломками дерева вывалился мокрый мужчина, мотая головой:

– Черт, вот по ушам досталось! Звенит, будто башкой стены проламывал… Ладно, как меня попросили – собираться надо быстро. Думаю, вряд ли у меня больше минуты свободной. Поэтому… Черт, все равно – кто же думал, что так голове достанется… Донырялся…