Дамочка с фантазией - Елена Арсеньева

Ну да, писательница. Они ведь все скрываются под псевдонимами. Е. Д. – это, конечно, Елена Дмитриевна. На самом деле она Елена, а никакая не Алена! Выпендривается чего-то…

Какая жалость, что эта милая женщина, к которой Валентина ощутила такое расположение, с которой так классно чувствовала себя, – убийца Олега Пластова!

Долохов, правда, в это не верит. Валька тоже… Ладно, Валентина тоже умеет вести себя прилично. Не надо опускаться ниже канализации – особенно в отношениях с человеком, который тебя спас. А ведь, между прочим, Алена именно так и поступила с Володькой! Он ее спас, а она по отношению к нему как раз и опустилась ниже низшего предела.

А что-то она притихла, эта барышня… Уж не поняла ли, господи помилуй, о том, что Валентина-то догадалась?! Совершенно как в той песенке получается: «Я обернулся посмотреть, не оглянулась ли она, чтоб посмотреть, не оглянулся ли я!» Да нет, вроде не должна догадаться… И дернул же черт Валентину по поводу и без повода употреблять имя Долохова всуе?!

– Слушай, а вот ты говоришь, вас Долохов тоже замешал в историю с убийством, – проговорила Алена, и задумавшаяся Валентина едва не подавилась очередным куском зефира. Во рту мгновенно воцарился противный железистый вкус. Эх, переела она сегодня сладкого, точно переела! – Это что значит?

Что, что, что это значит? Что можно ей сказать, а чего нельзя?

– Ну, я имею в виду, что Володька нам все время рассказывал о своих приключениях, – произнесла Валентина как можно более легкомысленным тоном. – Хочешь знать подробности? Но это очень длинная история. Может быть, потом?

– А ты эту самую убийцу видела? Ты или твой муж?

Почему она спросила насчет Валентина? Неужели успела увидеть и запомнить своего сторожа? Тогда сказать «нет» нельзя ни в коем случае!

– Валентин видел, а я нет. Она сбежала до моего появления, – совершенно искренне ответила Валентина и, потянувшись к холодильнику, достала соленый огурец. Надо было чем-то заесть этот мерзкий сладкий привкус, не то ее сейчас стошнит! Показала огурец Алене: хочешь, мол? – но та покачала головой. А ведь она, кажется, ест уже десятую или одиннадцатую зефирину. Не то чтобы Валентина считала, или ей было жалко… Но сколько же калорий Алена употребила? Она только от волнения метет сладкое или всегда так ест? И как только умудряется оставаться такой стройной? Какой-нибудь шейпинг небось или аэробика… Конечно, у них, у писателей, беззаботная жизнь, легкие деньги. Попробовали бы по пять часов беспрестанного приема ежедневно, пятнадцать минут на пациентку, и всего за две с половиной тысячи в месяц! Небось от такой жизни живо станет не до шейпинга!

Однако оставим в покое классовые различия. Сейчас главное – чтобы Алена ни о чем не догадалась.

– Да ладно, слушай, это сейчас не актуально! – воскликнула Валентина с искусственным оживлением. – Давай лучше еще поговорим об этой Ивановой. Как ты думаешь, почему она так прицепилась к очечнику?

Какое-то мгновение казалось, что Алена вернется к тому разговору, который представлял интерес для нее. Но потом она ответила с таким терпеливым видом, словно объясняла очевидные вещи ребенку:

– По-моему, это само собой разумеется. Она хотела во что бы то ни стало завладеть паспортной страничкой.

– Ну да, – недоверчиво пробормотала Валентина, которой, честно говоря, показалось избыточно-литературной формулировка «завладеть во что бы то ни стало». – По-моему, ты слишком много ждешь от этой наркоманки. Их поступки отнюдь не отличаются логичностью!

– Во-первых, мы не знаем точно, наркоманка она или нет, – ответила Алена. – Во-вторых, она-то как раз вела себя очень логично! Ты только предположи, что она еще до визита знала, что очечник у тебя.

– Ну, предположила. Но я все равно не понимаю, откуда она могла о нем знать!

– Это мы потом выясним, – отмахнулась Алена. – Короче, примем как данность – Иванова знала, что у тебя очечник, в котором спрятана паспортная страница. Что же она делает? Она идет к тебе на прием под очень благовидным предлогом, а сама в это время высматривает нужную ей вещь. И высмотрела все-таки. Даже попыталась один раз схватить очечник, но ты велела ей сидеть смирно, а Иванова не могла в ту минуту просто сцапать футляр и дать деру, потому что была полураздета, верно?

– Верно, – кивнула Валентина. – Ну а дальше?

– Дальше, я так поняла, ты сунула этот несчастный очечник в карман. И тут же тебе пришлось заниматься Машей, везти ее в роддом. То есть ты исчезла. Тогда Иванова идет ва-банк. Она звонит вашей заведующей и впаривает ей какую-то жуткую чушь насчет тебя. И эта чушь – не применительно к тебе, а вообще! – выглядит довольно убедительно. Да погоди ты обижаться! – с досадой воскликнула Алена. – Я ж говорю: не применительно к тебе! После этого она едет к тебе домой…

– Стоп. А откуда она узнала, где я живу? – быстренько вклинилась Валентина.

– Не знаю, – честно призналась Алена. – А в консультации узнать не могла?

– Вряд ли.

– Тогда, получается, она тебя выследила, когда ты с работы поехала домой, вот и все. Подъезд узнала, видела, куда ты вошла, а номер квартиры был ей неизвестен. Именно поэтому она сначала звонила в другие квартиры на этом этаже, я слышала это снизу. Правда, – Алена нахмурилась, – не совсем понятно, почему она так вот прямиком сразу поднялась на твой этаж… Ну, предположим, кто-то ей сказал. Итак, она нашла тебя и мгновенно предложила условия. Она прекращает тебя шантажировать, прекращает на тебя охотиться – а ты ей отдаешь очечник. Как видишь, все очень логично и продуманно.

– Ну да, – нехотя вынуждена была признать Валентина. – А вот насчет охотиться – это ты что имела в виду? Когда она за мной охотилась?

– Не сама лично. А с помощью других. Ты все еще думаешь, что нападение цыган у роддома было такой уж случайностью?

– Да брось! – хохотнула Валентина и даже отмахнулась от Алены, однако тут же ухмылка сползла с ее лица. Вспомнила, как недоумевал по этому поводу Алим… Господи, столько нелепицы кружится вокруг – почему не предположить еще одну?!

– Ладно, ладно, допустим! – Она прижала пальцы к вискам, пытаясь успокоиться. – И что дальше?

– Дальше можно считать совершенно доказанным, что Иванова была знакома с этой Людой, ну, твоей беременной пациенткой, которую застрелили.

– С чего ты взяла? – вскинула было брови Валентина. – А, ну понятно. Если знала о том, что в очечнике… Стой-ка! Но это еще значит, что Люда была знакома с Олегом Пластовым, а может, и с Ириной Петровной!

– Верно, – кивнула Алена. – Или с неизвестной нам Ларисой Дарзиной.

– Вспомнила! – Валентина вдруг вскочила. – Вспомнила!