Нежный огонь любви - Джейн Кренц

— Ну а чего он хотел? — спросила она у Дезмы во время завтрака. — Иногда он меня просто из себя выводит! Ничего не желал слушать, когда требовал, чтобы я вернулась на Клеменцию.

— И ты решила ему отплатить? Дезма налила себе кофеида и с наслаждением отпила глоток.

Зельда смутилась:

— Не понимаю, что на меня нашло. Я не собиралась упорствовать, чтобы он составил контракт на мою долю. Расчет не стал бы меня обманывать. Но когда он явился в ресторан, такой самодовольный, я просто не выдержала.

— Нет ничего плохого в том, что ты обезопасила свою долю в сделке.

— Если не считать того, что при этом я оскорбила Расчета. По-моему, ему кажется, что он обязан меня оберегать. У него очень развито чувство ответственности, Дезма. Расчет считает, что обязан предоставить мне возможность принять решение относительно будущего. Он чувствует себя виноватым из-за того, что произошло со мной здесь, на Ренессансе.

— Но ведь это ты сама решила лететь на Ренессанс. Или я ошибаюсь? — пытливо посмотрела на нее Дезма.

— О, в этом нет никакого сомнения. Но это не мешает Расчету брать на себя ответственность.

— Может, это из-за того, что ты напоминаешь ему Джеда. Он всегда чувствовал себя виновным в том, что случилось с братом.

— Ну так я же не Джед! И больше того: я поняла, что никогда не стану голубкой. Честно говоря, — медленно добавила Зельда, — я бы не захотела ею стать, даже если бы нашелся волшебник, способный одним взмахом волшебной палочки превратить мое сознание в гармоничный ум голубки.

— Из-за Расчета?

— Не только. Расчет — главная причина, но есть и другие. — Зельда помолчала, вспоминая картины, виденные в прибежище. — Подожди, пока увидишь записи истории призраков, Дезма. Она такая печальная! Судя по тому, что мы смогли понять, когда-то это был сильный и энергичный народ, которому удалось

Приручить Ренессанс. Потом они заселили Возлюбленную и ЧТД. Но дальше не пошли. Что-то случилось. Трудно судить только по зрительным впечатлениям, но похоже на то, что они перестали идти вперед, а начали заглядывать в себя. Какое-то время, ближе к концу их истории, все казалось просто идеальным. Архитектура прекрасна, все лица безмятежны, образ жизни кажется спокойным и гармоничным. Но это длилось недолго. На последних картинах нет детей, а самих призраков становится все меньше и меньше, они словно растворяются, а на них наступают джунгли. Потом я поняла, что меня возмутило, как они легко сдались и вымерли. Я хотела, чтобы они продолжали жить, сопротивляться, двигаться вперед. А они вместо этого стали настолько безмятежными и пассивными, что потеряли волю к жизни — как народ. И это заставило меня подумать, что случилось бы, если бы все люди вдруг стали голубями.

— Ты считаешь, что человечество не выжило бы?

— Я уверена, что с ним произошло бы то же самое, что с призраками, — уверенно заявила Зельда. — Видишь ли, голуби не приспособлены к тому, чтобы выживать в неблагоприятных обстоятельствах. Знаешь, мою мать пришлось полностью погрузить в сон за много часов до моего рождения. Травма деторождения сама по себе может убить голубку, даже при отсутствии каких бы то ни было осложнений. Это одна из причин, почему паре голубей так трудно бывает решиться завести ребенка. Дезма, я не хочу стать настолько беспомощной! За последние несколько дней я узнала о себе

Очень многое. Если у меня есть шанс, я буду бороться, я не сдамся. Думаю, существуют обстоятельства, в которых я могла бы убить человека. И я уже убедилась в том, что могу убивать других существ.

— Это тебя не пугает?

— Пугает. Но я с этим примирилась. Я не хочу бежать на Клеменцию. Голуби — это роскошь, которую позволило себе человечество Они имеют ценность и в некотором смысле они — наша совесть. Но я предпочитаю быть борцом, а не роскошью. — Зельда снова улыбнулась. — И я предпочитаю ссориться с Расчетом, а не сидеть на Клеменции, издали благоговейно глядя на Мерсера.

— Кто такой Мерсер? Зельда ухмыльнулась:

— Один голубь, которому природа подарила потрясающе большие и дивные темные глаза. Я чуть ли не вечность уверяла себя, что восхищаюсь его умом. Я лгала себе.

Дезма расхохоталась:

— А Расчет о нем знает?

— Угу. Это его чертовски раздражает. Но, кажется, он еще и ревнует. Расчет боится, как бы я не начала мечтать об идеальных платонических отношениях где-нибудь на полпути от Ренессанса до ЧТД.

— Не могу себе представить, чтобы Расчету удалось установить между вами платонические отношения, — с сомнением заметила Дезма.

— Ему это не удается. О, какое-то время он изо всех сил пытался это сделать. Видимо, движимый

своим благородством и чувством ответственности. Но его хватило ненадолго. И теперь тревожиться приходится мне. Он отправляет меня коммерческим рейсом — так же, как когда-то отправлял ту женщину, с которой подписал контракт обслуживания. А что, если он не прилетит за мной, Дезма?

Дезма успокаивающе улыбнулась:

— Ты же заключила с ним контракт на раздел доходов от этого полета, правда? Ничто так не связывает людей, как деловое соглашение.

Зельда немного повеселела:

— Это правда!

В одном Расчет не ошибся: в течение следующих двух дней Зельда заметила, что стала привлекать к себе не только любопытные взгляды. Из ниоткуда начали возникать «друзья» Расчета. Интересоваться здоровьем и благополучием Зельды. Большинство хотели позаботиться о том, чтобы она не скучала в Попытайся Опять, пока Расчет в экспедиции. Часто Зельду останавливали на улице, и Дезме приходилось совершать церемонию знакомства. Зельда встречала новое внимание к себе классической голубиной любезностью.

— Было бы просто смешно, если бы этот новый интерес ко мне не доказывал, что Расчет, как всегда, прав! — заметила она как-то. — У меня три приглашения на обед сегодня вечером, четыре — на завтра. И еще с полдюжины человек предлагали что-нибудь выпить. А один очень милый мужчина спросил, не хочу ли я поиграть в «Свободный рынок», и у меня создалось впечатление, что он предложит мне поставить на кон мой контракт с Расчетом.

— Если Расчет об этом узнает, он просто взорвется!

Зельда зло усмехнулась:

— Да, это так. Что со мной происходит, Дезма? Я раньше не была ни мстительной, ни… ни нелогичной, ни импульсивной.

— Ты боишься, — мягко объяснила Дезма.

— Да, наверное. У меня нет никаких прав на Расчета. Пара ночей с ним да совместное приключение. Вот и все. Приятно думать, что нас связывает контракт, но это не так. На самом деле. Я хочу, чтобы у нас были совсем другие отношения.

— Он сказал, что вернется за тобой.

— Знаю. Но он — волк. Дезма нахмурилась: