Сказка старого эльфийского замка (СИ) - Морецкая Анна

— Значит кто-то из ваших… — начал было придавливать Владиус, пытаясь докопаться до сути, раз уж возникла такая возможность.

Но не расспросить дам, ни тем более рассыпаться в очередной раз в благодарностях, им не дали — в залу вошел один из Волков, и лишь коротко поклонившись, быстро доложил:

— Посыльный из Цитадели Над Рекой с письмом для принца!

Все замолчали… нет, просто замерли в предчувствии недоброго.

— Веди сюда, — сказал Рой, настораживаясь и резко вставая.

И когда посыльный в ливрее цветов Морельских вошел, он был уже у самой арки, и выхватил у того протянутое ему письмо. Тут же вскрыл и прочитал. Потом побледнел и, схватив прибывшего парня за шиворот, поволок к столу, за которым уже никто не сидел — все вскочили с мест, ну, кроме самого Кайрена, и теперь ожидали, судя по реакции Роя, явно неприятных новостей.

— А ну, говори! — рыкнул он на посыльного, кинув письмо на стол.

— Я ничего не знаю… а женщину в замок привезла под утро хозяйка…

Кай тем временем подхватил надорванный нетерпеливой рукой брата листок и прочитал несколько строк, выведенных явно рукой Мэрида, на нем: «Рой, твоя невеста у меня. Если хочешь получить свою девицу обратно, приходи к воротам Цитадели, и я расскажу, что тебе следует сделать для меня! Пока она цела и здорова, но, знаешь ли, всякое бывает. Так что ты поспеши! Твой любящий зять Мэрид».

Глава 8

Проснулась Лисса от легкого толчка кареты и открыла глаза. Они уже приехали? Кайрины внутри почему-то не оказалось и девушка, открыв дверь, с интересом выглянула наружу. Нет, это не их с Корром особнячок в квартале мелких служащих и даже не городской дворец отца, который ей достался в наследство. Ее глазам в свете многочисленных факелов предстал большой двор какой-то крепости.

Прямо против выхода из кареты к брустверу стены жалось небольшое беленого кирпича здание с вытянутой надстройкой, в которой под самым верхом бликовал колокол, а с оконной мозаики печально смотрел Светлый. Понятно, замковый храм. С двух сторон от него высились другие строения, двух и трехэтажные, тоже прижавшиеся к стене задней стороной.

Большего рассмотреть Лисса не успела — в проеме обозначилась громоздкая фигура какого-то мужика, загородившая ей обзор.

— Давай, вылазь, — рыкнул тот, и сдернул ее с полножки.

— Что вы делаете?! — возмутилась она, когда тот, не ограничившись одним этим грубым рывком, почти волоком потащил ее через двор.

Да уж, едва успевая перебирать ногами, разглядывать окружающую ее обстановку Лиссе было некогда.

— Что происходит? Где Кайрина, что вы с ней сделали и куда тащите меня?! — тем не менее, задавать вопросы она успевала.

— Так, дева, — вдруг резко остановился мужик, и девушку аж занесло, — хозяйке с тобой валандаться сейчас некогда, так что посидишь пока там, где она велела. А когда прибудет хозяин, они решат, что с тобой делать! — и потащил ее дальше.

— Но… — начала, было, девушка ему что-то возражать, но он, уже не останавливаясь и даже не оборачиваясь, перебил ее:

— Заткнись, дева, не зли меня!

Так они, шагающий размашисто здоровенный мужик и бегущая за ним маленькая Лисса, ухваченная за локоть, и приблизились к входу в замок. Основное здание его, освещенное факелами только возле парадного крыльца, убегало вверх, куда-то в ночную темень. Давая этим лишь понять, что оно высоко и громоздко.

Холл, в который они ввалились из входной двери, был освещен очень скупо, а потому девушка его не рассмотрела. Да собственно и времени ей на это никто не дал. К ним сразу подскочил слуга с единственной свечой в руке, близкий свет которой замкнул на себе и без того плохо видимое помещение, и сунул подсвечник в руку сопровождающему Лиссу грубияну. Так что, почти и не задерживаясь на входе, они поспешили куда-то вглубь замка.

Посчитав лестничные пролеты, Лисса прикинула, что они поднялись этаж на третий. Впрочем, она не была в этом уверена, потому что показалось, что не все пролеты одинаковы по высоте, и к тому же между ними они успевали пробежаться и по каким-то коротким проходам, а в темноте ориентироваться было очень сложно. Но вот, в одном из таких коридоров, с распахнутой настежь решеткой на входе, они остановились и, открыв перед девушкой одну из выходящих в него дверей, мужик впихнул ее в темное помещение.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Ты тут теперь! — опять коротко рявкнул тот и, поставив подсвечник на стол, подался сразу на выход.

Лисса какое-то время стояла и слушала, как скрежеща, запирают дверь комнаты, шаркают удаляющиеся тяжелые шаги ее конвоира и потом с тягучим скрипом закрывается и та решетка, что в проеме, ведущем от лестницы. Когда ключ так же шумно, как и все здесь, проворачивался в очередном замке, девушку стало попускать и она почувствовала, что ее трясет.

От страха, который накатил не сразу, от непонимания того, что происходит и… от холода. Да, в комнате, в которую ее запихнули, стоял промозглый сырой холод, какой обычно ощущается в давно нетопленом каменном помещении. Свеча освещала только грубо сколоченный стол, на котором стояла, стену за ним и темные проемы двух окон по краям. Девушка подошла к столу и, взяв подсвечник, подняла маленький огонек повыше. Стала видна вся комната. Ну, как вся, углы по-прежнему тонули в темноте, но теперь по правую руку вполне явно различалась кровать с пустой рамой под балдахин и проем за ней, а возле другой стены кладка камина. Окна, когда она обернулась, в прямом свете, упавшем на них, блеснули стеклом.

Лисса прикинула, что хоть они узки очень, видимо бывшие бойницы, но она в такое пролезет вполне. И кинулась к одному из них. Рама открылась без труда, но вот за ней обозначилась толстая решетка. Но это… было и не важно, потому что в свете едва начинающего розоветь неба, стало понятно, что само окно расположено очень высоко над землей. Где-то далеко впереди и внизу простилались толи луга, толи поля, запорошенные снегом. Она точно просчиталась с этажом!

Девушка расстроено закрыла окно и пошла смотреть, что еще за проем был виден за кроватью.

Там оказались… мягко говоря, удобства — дырка в полу, прикрытая дощечкой, и каменная раковина с медным давно не чищеным краном. Лисса крутанула его машинально и из носика полилась тонкая струйка ледяной воды. Но именно это, в общем-то, нерешающее ничего в ее ситуации обстоятельство, почему-то сильнее всего расстроило девушку. Она устало добрела до кровати, на которой оказался лишь комковатый тюфяк, и, сев на него, залилась слезами. Что происходит? Где Кайрина? Как она сама здесь оказалась? И где это — здесь?

Рыдала долго, взахлеб, но когда всхлипы превратились в икоту, как не странно, стало легче и она, поджав ноги и завернувшись поплотнее в плащ, прилегла. Хорошо хоть по стечению обстоятельств оделась она в свою прежнюю одежду, в ту, в которой когда-то ходила в лес и… в которой венчалась с Роем в маленьком храме.

Эта мысль сразу заставила пожелать, чтобы он оказался рядом. Вернее, до жути захотелось к нему. М-м… под одеяло, чтоб носом уткнуться в грудь ему, вдыхать ставший родным запах и чувствовать его тепло всем своим телом. У них было всего три ночи, которые они провели… не смыкая глаз, а под утро, когда в окне зарождался рассвет, Рой возвращался в свои покои. А она, уставшая и размякшая, проваливалась в сон и даже не пыталась его остановить, понимая, что пока не время. И вот теперь вдруг осозналось, что это время может и не наступить…

Как ее угораздило согласиться на предложение Кайрины уехать из Лиллака с ней? Нет, обманывать себя, что ей самой отчаянно не хотелось этого сделать, и перекладывать всю ответственность на будущую родственницу, Лисса и не думала. Но все же, вот так — головой в прорубь, считай, тоже на нее не похоже.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Тетки, конечно, достали, да и девицы тоже, за последние полторы недели. При короле все мило улыбались, но вот когда его рядом не было… Она как-то в детстве наблюдала одну неприятную сцену, как куры накинулись на свою «сестрицу», сильно повредившую лапу. Та лежала с полдня чуть трепыхаясь, но в какой-то момент, они вдруг подхватились и кинулись на нее, еще вчера так же квохтавшую рядом, будто не птицы, а дикие голодные звери. И чуть не заклевали. Но, так, то куры… а эти-то — дамы… Она тогда бедняжку отбила, и выходила потом, озаботив этим даже Росяну… а вот ее теперь кто спасет? Потому что отвертеться от «родственных» посиделок не получалось никак, а собственного терпения оставалось все меньше!