Предназначение - Дэйв Дункан

Они кончили.

— Благодарю, — сказал он, — можно было бы пригласить колдунов все это послушать!

Они посмеялись, нимало не догадываясь, как серьезно он говорил.

— Теперь, милорды, ваши предложения! Он снова сел и дал им возможность строить планы. Они были неглупы. Теперь, когда он разбудил их умственные способности, они могли предлагать планы кампаний не хуже его самого. Конечно, Тиваникси хотел пустить в ход кавалерию, да и каждый из них тут же сбился на свою специальность. Но довольно быстро они договорились и выработали неплохую стратегию. Гуерильяс высадятся в ночи, когда не могут летать голуби, и займут деревушки, ближайшие к выбранному городу. Они окружат подходы к нему. Кавалерия высадится на пристани, войдет в город, займет порт и запрет колдунов в их логове, прежде чем они догадаются, что были атакованы. К тому времени будут налажены катапульты, и настоящая атака начнется.

Уолли встал и принес вина подкрепиться. Потом снова вернулся к очагу, потому что теперь ему требовались все виды превосходства, включая физические.

— Это были хорошие новости. Теперь же, Лорд Линумино, расскажи нам о финансах.

Это был не совсем честный ход — скинуть все на верного адъютанта.

Здоровенный воин мрачно воззрился на свои колени.

— Финансы очень плохи и становятся все хуже, милорды. Мы еще можем покрывать ежедневные расходы, но у нас нет денег на подготовку к атаке.

На пятерых лицах было написано потрясение. Двенадцать глаз сверлили Уолли.

— Боюсь, что это правда, — сказал он, — на самом деле дела еще хуже. Думаю, мы не сможем даже покрывать ежедневные расходы. Я отказался от нашей доли в портовой пошлине.

— Почему? — спросил обескураженный Ннанджи.

— Потому что беднота на грани голода. В ответ — шесть недоуменных взглядов. Экономика была им недоступна, впрочем, сам он тоже не очень был в ней силен.

— Да, эти деньги мы отбирали, чувствуя, что они все равно взимались незаконно и шли не в городские кошельки. Они шли в копилки, и одна из них — под столом старейшин. Да, они — паразиты. Но они — богатые паразиты, милорды. Они нанимают слуг, покупают рабов и вещи, пользуются услугами. Мы заставили их отказаться от всего этого, вот бедным ничего и не досталось.

На шести лицах все то же непонимание.

— Посмотрим с другой точки зрения, — продолжал он, — город Каср закупает провизию на стороне, правильно? Он берет ее в обмен на то, что производит сам — ткани, горшки, инструменты, веревки и так далее. Теперь же сбор привел тысячи ртов с хорошим аппетитом, но продукция при этом не увеличилась. Да, мы покупали лошадей, древесину и тому подобные вещи, но снова на стороне. Золото ушло из города и не вернулось.

— Но какое это имеет отношение к бедным? — сердито спросил Зоарийи. — Бедные не видят золота. Уолли взглянул на него:

— А также серебра и меди! Цена на пищу стала недосягаемой с тех пор, как мы пришли. — Он бросил взгляд на недоверчиво смотрящего Ннанджи. — Спроси у Лины — она знает! Цена же на остальные вещи упала, так как неимущие стали распродавать свои пожитки. Повторяю: бедные окажутся на грани голода, если мы не уведем побыстрее сбор.

Они ничего не понимали или не хотели понимать. Уолли начинал чувствовать раздражение.

— Этот ковер, на который ты любуешься, брат. Да, это взятка.

Ннанджи покраснел и ничего не сказал.

— Но я не обещал ничего взамен, и я собираюсь продать его, перед тем как мы уйдем. То же относительно всех этих вещей. Я приобрел их вполовину на деньги сбора, с тем чтобы продать их в конце: сбор — явление временное. Ты согласен со мной, брат?

Ннанджи невнятно пробормотал слова одобрения.

— Возможно, я поступил глупо, — в этом месте нужно быть осторожнее, чтобы не затронуть понятий о чести Боарийи, иначе он бросит ему вызов сразу после окончания сбора, — но я пообещал морякам оплатить нашу доставку. Они, конечно, должны служить Богине, но я знаю моряков! Наши мечи заржавеют прежде, чем дождемся первого рейса. А если мы рассердим их, они просто бросят нас в Сене или Уоле, или еще где-нибудь, и мы никогда не попадем в следующие шесть городов. Эта наихудшая из проблем — у нас нет денег, чтобы зафрахтовать корабли!

На пяти лицах ярость смешалась с растерянностью, шестое же горело досадой — Ннанджи никогда не умел скрывать своих чувств.

— Сколько может стоить наша первая атака?

Уолли пожал плечами и взглянул на Линумино:

— Я считаю, около четырех тысяч золотом, Лорд Ннанджи. На оборудование и оплату кораблей, ну и, конечно, нам придется отказаться от наших доходов, как только мы отплывем.

— Он говорил, пять.

— Кто говорил, пять?

— Катанджи.

— Какого черта Катанджи здесь делает? — громыхнул Уолли.

— Он предложил оплатить наш поход.

— Ты мне этого не говорил.

— Ты мне не говорил, что это нужно! Я не поверил ему!

— Так, может, я должен был пригласить твоего брата на мой совет?

— Может, и должен!

Уолли очень глубоко вздохнул, потом вернулся на свой стул, как бы примиряясь с услышанным. Вот чего он точно не должен был делать, так это ссориться с Ннанджи. Остальные Седьмые к этому времени были хмуры, сердиты и растеряны.

— Прости, — сказал Уолли, — я должен был бы знать, что ты лучше меня об этом осведомлен. Так что же предлагает твой брат?

— Он дает нам пять тысяч золотых на поход, — Ннанджи все еще глядел угрюмо, — и столько же на другой успешный поход, если мы намерены побеждать. Куда угодно, кроме Ова, он не уверен, что удача будет сопутствовать нам в Ове.

— И что же он хочет взамен? Ннанджи взглянул на него и снова опустил свой взгляд на пеликанов.

— Крепость.

— Что?

Колдуны разрушили множество домов, чтобы построить свои башни, и вокруг них осталось пустое пространство, правильно? Катанджи хочет землю. Он купит ее и даст нам деньги на поход в следующий город. Он сказал мне, что земля в городах дороже, чем фермерская. Это правильно? Наверное, наоборот! На камнях же ничего не вырастишь.

От циновок к драгоценным камням, к торговле скотом, к… недвижимости? Богиня наградила каждого, кто помогал ему, как Уолли уже знал, и сейчас, очень может быть, перед ним был новый пример. Сам парень заплатит пять тысяч золотых или он представляет синдикат? Какое это имеет значение.

А вот что значение имеет, так это то, что главный аргумент Уолли провалился. Теперь все будет гораздо сложнее, чем он предполагал.

Все остальные Седьмые улыбались. Они имели на это право, признался себе Уолли. Он проглядел возможности благополучного завершения сбора. А вот Катанджи — нет (хотя тот не мог представлять себе последствия штурма города).