Собрание сочинений (Том 4) - Вера Панова

Л и н е в с к и й. Что почувствовать, что?

Н а ч а л ь н и к. Что ты со мной не считаешься ни на копейку.

Л и н е в с к и й. А ты, а ты?

Н а ч а л ь н и к. Ты мне даешь это чувствовать с первого дня, с первого дня, на каждом шагу. Это стало основным содержанием твоей жизни.

Л и н е в с к и й. А содержание твоей? Оно в чем заключается?

Н а ч а л ь н и к. Линевский...

Л и н е в с к и й. Ежеминутно напоминать мне, что я тебе подчинен!

Н а ч а л ь н и к. Линевский...

Л и н е в с к и й. Чтоб я как-нибудь вдруг о себе не возмечтал, вот содержание твоей жизни!

Н а ч а л ь н и к. Линевский, а что мне остается делать при твоем отношении?

Л и н е в с к и й. Подумать только, что с этим человеком мы когда-то вместе готовились к экзаменам!

Н а ч а л ь н и к. Линевский, а ведь могло быть так, что я был бы на твоем месте, а ты на моем? Сколько угодно! Ты - моим начальником? Вполне! Ты бы примирился с таким отношением? Ты бы мне прощал эти улыбки? Кому приятно?! Эти шуточки, укольчики при всем честном народе? Эти постоянные нарушения распорядка, направленные на что? - на подрыв моего авторитета!

Л и н е в с к и й. Ты можешь сейчас говорить мне о распорядке? У тебя поворачивается язык?

Н а ч а л ь н и к. Потому что ты доводишь. Ты думаешь, я бы тебя не отпустил в Одессу? Ты бы еще договорить не успел - я бы отпустил. Если б ты не состроил гримасу. В чем был смысл гримасы? В том, что вот она, насмешка судьбы, - ты, Линевский, такой, как ты есть, у такого, как я, должен просить разрешения на самые естественные, самые даже священные в глазах человечества поступки!

Л и н е в с к и й. Я...

Н а ч а л ь н и к. Линевский, по всей совести, положа руку на сердце - была гримаса?

Л и н е в с к и й. Если и была - непроизвольная.

Н а ч а л ь н и к. Тем хуже, тем обидней, неужели ты не понимаешь, а еще интеллигентный человек. Значит, неуважение ко мне вошло тебе в плоть и кровь.

Стоят под метелью.

Л и н е в с к и й. Ее опустили в могилу без меня.

Н а ч а л ь н и к. Знаю.

Л и н е в с к и й. По твоей милости.

Н а ч а л ь н и к (отчаянно). Знаю!

Л и н е в с к и й. Ты считаешь, ты этой историей укрепил свой авторитет и повысил мое уважение к тебе?

Н а ч а л ь н и к. Ты в своем ожесточении... не то говоришь... неподходящее к моменту. Я когда узнал, что ты не улетел, сидишь на аэродроме... Ну что, вот он я перед тобой, полные бурки снега! Сел ужинать - не могу! Лег спать - не могу!.. (Вытирает глаза.) Как будто у меня тоже не было матери...

Где-то далеко плач ребенка.

Л и н е в с к и й. Ты меня уволил?

Н а ч а л ь н и к. Какое это имеет значение. Приказ можно отменить в два счета.

Л и н е в с к и й. Ага, значит, все-таки есть приказ!

Н а ч а л ь н и к (сморкается). Тем более что местком уже опротестовал. Меня не эта формальная сторона интересует.

Л и н е в с к и й. Ах, тебя она не интересует! Ха-ха-ха-ха, она тебя не интересует!

Н а ч а л ь н и к. Я хочу договориться. Из-за тебя на меня смотрят, как на крокодила. Из-за тебя я действительно становлюсь крокодилом, ты меня вынуждаешь.

Л и н е в с к и й. Ха-ха-ха-ха, вы слышите? Я его вынуждаю быть крокодилом!

Н а ч а л ь н и к. Линевский, я тебя прошу как человек человека обращайся со мной иначе. Хотя бы при людях. А, Линевский? Неужели ты не можешь пойти на уступки?

Л и н е в с к и й. Я не понимаю, чего ты от меня требуешь. (Идет прочь.)

Н а ч а л ь н и к (идет за ним). Наедине, так и быть, давай своим нервам отдушину. Но только наедине, тет-а-тет, а, Линевский?.. Ладно, пусть при людях тоже. Критикуй меня на собраниях, черт с тобой. Но с улыбками покончим раз навсегда. Неужели трудно? С гримасами этими... а, Линевский?

Скрываются в метели.

...В опустевшем ресторане аэровокзала сидят за бутылкой шампанского Нюша, Люся и Тамара.

Т а м а р а. Главное - будь человеком. Ну позвони, скажи хоть два слова. Голос подай. Хоть знать, что не одна переживаешь...

Л ю с я. А вдруг звонил: телефон-то испорчен.

Т а м а р а. Настоящий человек раньше сообразил бы позвонить. Не ждал бы, пока испортится... Так, может, и неглубокое чувство твое. Может, просто тебе с кем-то в театр надо сходить. Но при всем при том - можно же проявить чуткость?

Л ю с я. Я когда выходила за Славика, все говорили: уж выбрала, Люська, при ее, говорят, знакомствах, когда двоюродный брат летчик-испытатель, могла, говорят, поперспективней мужа найти. А я посмотрела-посмотрела - какие у них намерения, у перспективных? Что ни познакомишься, у него намерения абсолютно несолидные или же вообще женатый. А у Славика с самого начала были серьезные намерения.

Т а м а р а. На укладку и маникюр целый вечер просидела...

Л ю с я. Оставляй на него дом спокойно, все будет в ажуре. Потому, что любит жизнь основательную. Обсади его красавицами со всех сторон, пусть там будут какие хочешь мировые звезды экрана, - он и не посмотрит. Ему без надобности. Ему абы его Люська с ним была.

Н ю ш а. Божественно счастливая женщина. Выпейте капельку.

Л ю с я. Ой, дорогая, мне никак нельзя.

Н ю ш а (Тамаре). Выпьем за ее счастье.

Т а м а р а (чокается неохотно). Чего за него пить, она и так им с утра до вечера хвастается.

Л ю с я. Тамаронька, я не хвастаюсь, честное слово, просто оно само выпирает, я стесняюсь даже.

Н ю ш а. За вас и вашего мужа.

Л ю с я. Ой! За это как не выпить, грешно прямо. (Чокается.) Я вас благодарю от нас обоих. (Отпивает из бокала.) Как-то они там, мальчики мои золотые. Мы тут кутим, а Виталик мой, бедняга...

Т а м а р а. Хватит уже. Никак не примирится с мыслью. Утром в яслях дадут ему лопать. Трагедия!

Л ю с я (плачет). Я примирилась.

Т а м а р а. Так нечего опять истерики устраивать.

Л ю с я. Но может душа болеть?

Т а м а р а. Нечего твоей душе болеть!

Н ю ш а. Хорошо, когда по такой причине болит душа. Иметь ребенка, быть с ним скованной неразрывно, всем для него жертвовать, дрожать за него - хорошо!

Л ю с я. У вас нет?

Н ю ш а. Нет.

Т а м а р а. Не замужем?

Н ю ш а. Разошлась.

Т а м а р а. Подонок оказался?

Н ю ш а. Не прижился к нашей семье. И я к нему не прижилась.

Л ю с я. Мне ваша семья очень понравилась. Такие все приличные, вежливые.

Н ю ш а. Чужому среди нас трудно. С одной стороны - все ему как будто разрешается. С другой - сделай он что-нибудь, скажи что-нибудь не так, не в нашем духе, - начинает чувствовать себя... на другом берегу. Не объяснишь даже почему. Никто ему не делает замечаний, никто не дуется. Сам чувствует... Чтоб с нами ужиться, надо быть очень нашего поля ягодой... либо уж вовсе толстокожим.

Л ю с я. А на мой характер, лучше откровенно высказать, если что не так. Это даже для здоровья вредно - в себе держать. Уж лучше поругаться. Поругаешься, потом помиришься... (Прерывает себя.) Тихо! (Слушает.)

Т а м а р а. Чего ты?

Л ю с я. Да нет. Померещилось.

Т а м а р а (Нюше). Дайте сигарету... Я согласна: побывать замужем и развестись. Но мне не везет исключительно...

Л ю с я. Тихо!

Теперь уже все слышат далекий плач ребенка.

Это Виталик!! (Встает дрожа.)

Т а м а р а. Спятила. Откуда Виталик? Мало крикунов помимо Виталика...

Внизу открылась дверь, входит С л а в и к, с огромным свертком в руках. И Славик, и сверток занесены снегом. Из глубины свертка несется крик. Спящие на скамьях подняли головы. Славик отряхает снег сперва со свертка, потом с себя, и обнаруживается одеяло, в которое поверх всего закутан ребенок, и милицейская форма Славика.

С л а в и к (к пассажирам). Не скажете, где тут гражданка Сёмина? Сёмина. Она тут работает.

П а с с а ж и р ы:

- Кого он ищет?

- Какую-то Сёмину.

С л а в и к. В ресторане работает.

П а с с а ж и р ы. Мы, товарищ, пассажиры. Обратитесь к кому-нибудь из служащих.

С л а в и к. Официанткой.

Ребенок, притихший было, кричит снова. Выходит сонный И в а н Г а в р и л о в и ч.

Вы, гражданин, здесь работаете?

И в а н Г а в р и л о в и ч (всматривается). Ну.

С л а в и к. Личный состав знаете?

И в а н Г а в р и л о в и ч. Ну-ну.

С л а в и к. Не скажете, где находится гражданка Сёмина?

И в а н Г а в р и л о в и ч. Люся, зовут!

С л а в и к. Она не ушла домой?

И в а н Г а в р и л о в и ч. Не должна бы уйти. Наверх беги, в ресторан. По этой лестнице. Ну-ну! Гора не пришла к Магомету, так Магомет притопал к горе. Молодец!

Стуча сапогами, Славик идет к лестнице. Ему навстречу в смятении чувств сбегает Люся.

Л ю с я. Я сейчас упаду в обморок!

С л а в и к. Получай. Доставил.

Л ю с я (берет ребенка). Маленький мой, маленький, жизнь моя, сейчас, моя звездочка, сейчас, мой цветочек, сейчас, сейчас... (Ребенок кряхтит и алчно вскрикивает в глубине свертка.) Пошли, Славик, пошли, я тебя в тепле посажу... Только бы он, не дай бог, не простудился, только бы не простудился...

С л а в и к (идя за нею наверх). Не простудится. Я на него все намотал, что было.