Серебряный век. Портретная галерея культурных героев рубежа XIX–XX веков. Том 3. С-Я - Павел Фокин

Фофанов и по натуре очень гостеприимен. А кроме того, он больше всего на свете боится одиночества.

– Когда остаюсь один – не могу. Сижу вот так с вами, с другим кем-нибудь, и ничего – дышу. А останусь один, и сейчас же начинается… это самое. Мерзко, что кровь-то, кровь сопротивляется, приливает к голове, к ушам, вот-вот наружу бросится. Не испытывали? Пренеприятнейшее чувство-с. Но посещает меня исключительно, когда я один. На людях никогда, ни-ни. Ну-с… За ваше здоровье.

Оставаясь один, Фофанов начинал чувствовать… давление атмосферы.

Началось это года три назад. Вычитал в календаре или в отделе „Смесь“ сведение, доселе ему неизвестное, о том, что воздух имеет вес. Это, и особенно огромные цифры, его поразило. Достал какую-то популярную книжку на эту тему, внимательно перечел. Несколько дней потом ходил молчаливый, задумчивый. После и началось „это самое“.

– Кровь-то, кровь – сопротивляется, приливает…

Фофанова возили по докторам, те слушали, стукали, ничего не нашли. Все-таки его лечили, даже в Гагры ездил он на счет А. Суворина, в „Новом времени“ которого сотрудничал. Почему именно в Гагры – неизвестно. Знаю только, что в Гаграх Фофанов страшно скучал, сначала, как обещал докторам, держался. Потом – сорвался, запил, по своему обыкновению, вмертвую. Еще в Гаграх в пьяной драке он чуть не убил какого-то дьякона. Тем и кончилось лечение – от таинственной болезни давления атмосферы.

Фофанов боится одиночества. Но, собственно, бояться ему нечего. В одиночестве ему редко приходится оставаться. Шесть человек детей, жена, он сам, не считая кота, собаки, бесчисленных канареек, – все ютятся в двух маленьких комнатах. Кроме этого, так сказать, коренного населения, в квартире Фофанова еще постоянно толкутся гости.

Гости самые разные. Околоточный из соседнего участка, хозяин пивной на углу напротив, какой-то сухонький старичок, бывший вице-губернатор, отдаленный от этого своего потерянного величия несколькими годами арестантских рот, толстая булочница, поклонница поэзии, снабжающая Фофанова хлебом и не требующая по счетам, какие-то студенты, какие-то просто оборванцы… Приходят и друзья писателя, поэты „старой школы“.

…Читает он прекрасно, сдержанно, отчетливо, дрожащим, но звучным голосом. От стихов Фофанова в его чтении, даже от неудачных стихов, всегда что-то „распространяется“. Какое-то величие неосуществленное, невоплотившееся и все-таки веющее между строк. Читает он долго, словно забывшись.

…Фофанов писал:

Я и сам хочу в могилуИ борьбе своей не рад.И бреду я через силу,Кое-как и невпопад.

Тема эта бесконечно варьируется в его стихах – „Устал“, „Не хочу больше“, „Хочу в могилу“. И в разговорах он постоянно повторял то же: „Не хочу“, „Не могу“, „Устал“.

Но перед самой смертью в нем со страшной силой проснулось желание жить, дикое сопротивление перед этой, уже раскрытой для него могилой. „Не хочу, не хочу, не хочу умирать“, – повторял он непрерывно, точно заклинание. С этим страстным „не хочу“ на губах он и умер. В агонии ему мерещился Брюсов с когтями и хвостом, он рвался с постели, чтобы вступить с ним в единоборство. Трое мужчин едва его удерживали. Перед смертью в нем – человеке довольно тщедушном – проснулась необыкновенная физическая сила: он рвал в клочья толстые полотняные простыни, согнул край железной кровати…» (Г. Иванов. Китайские тени).

ФУДЕЛЬ Иосиф Иванович

13(25).12.1864 – 15.10.1918

Православный священник, русский религиозный писатель, корреспондент и последователь идей К. Леонтьева, выступивший впоследствии (в 1912) как редактор-составитель его произведений в собрании сочинений, изданном В. Саблиным. За тридцать лет литературной деятельности (с 1886) участвовал в восемнадцати изданиях и опубликовал около 250 статей и брошюр. Первый раз попал в Оптину пустынь в 1888. В 1892 был переведен в Москву – священником церкви Бутырской тюрьмы. В мае 1908 предпринял своими силами и средствами издание «Приходского вестника», печатного органа для общения священника с приходом. Публикации в журналах и газетах «Русское дело», «Благовест», «Русское слово», «Русское обозрение», «Русский вестник», «Московские ведомости». Книги «Письма о современной молодежи и направлениях общественной мысли» (М., 1887), «Наше дело в Северо-Западном крае» (М., 1893), «Основы церковноприходской жизни» (М., 1894), «Народное образование и школа» (М., 1897), «О значении церковной дисциплины» (М., 1900) и др.

«Священник Фудель – интереснейший человек, внук немца заграничного, женившийся на русской, и сын отца православного по матери, но плохо говорившего по-русски. Окончил он курс в Московском университете по юридическому факультету, прослужил 3–4 года в Московском окружном суде, женился, съездил в Оптину пустынь два лета кряду и, с благословения почившего старца Амвросия, бросил службу, полгода учился церковным наукам в Вильне под руководством почившего архиепископа Алексия и рукоположен им священником в Белосток… Это мастер служения и замечательный проповедник» (Савва, архиепископ Тверской. Хроника моей жизни).

«В краткой форме можно было бы так охарактеризовать всю совокупность его пастырской, проповеднической, литературной и школьной деятельности: апология чистого христианства.

…Когда Розанов летом 1917 года приезжал в Москву и был у нас, он за чайным столом сказал со свойственной ему непосредственностью: „А вы, отец Иосиф, литературный пустоцвет“. Отец мне рассказал это и с добродушной улыбкой добавил: „Он, конечно, совершенно прав“. Дело отца было в другом: в живом общении с людьми для христианского на них воздействия и человеческой им помощи» (С. Фудель. Воспоминания).

Х

ХАБИАС Хебеб

Хабиас Нина, наст. имя и фам. Нина Петровна Оболенская, урожд. Комарова;1892–1943(?)

Поэтесса. Стихотворные сборники «Стихетты» (М., 1922, оформление И. Клюна), «Стихи» (М., 1926).

«Самой приметной, во всяком случае наиболее шумной, из всех посетителей „Домино“ [артистическое кафе в Москве в начале 1920-х. – Сост.] была Н. Хабиас-Комарова. Говорили, будто она из бывших графинь, называли ее „Похабиас“. Хабиас была полной розовощекой дамой с монгольскими чертами лица, зимой в роскошном котиковом манто, летом в режущих глаза пестрых и дорогих нарядах. Она выпустила внецензурное издание книжки стихов с изображением фаллоса на обложке. Книжка открыто продавалась в кафе „Домино“ и пользовалась невообразимым успехом у московских извозчиков. Черным по белому стихотворными строками были в ней напечатаны настолько циничные выражения, что даже извозчики не решались читать их вслух.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});