В твою любовь. Рискуя всем (СИ) - "Dididisa"

Команда воссоединилась, что тут сказать…

Рейн же, скупая на дружелюбие, но при этом больше не проявлявшая открытую конфронтацию, пригласила нас пройти в то самое бетонное здание, на площадке которого я её застал; попутно она лаконично и со знанием дела раздавала приказы подходящим к ней жителям — в первую очередь туда также перенесли её многочисленных раненых и избитых нами соратников. Пока одни оказывали медпомощь другим в огромном зале, начинённом неизвестной и, видно, неработающей допотопной аппаратурой, мы все расселись за громоздким столом.

Атмосфера напомнила мне чем-то заброшенный корабль, где когда-то прошла та злополучная игра — много ржавого металла, редкая паутина на неиспользуемой годами технике, едва заметный запах сырости и машинного масла — но всё же, здесь на удивление было чище и даже уютнее. Думаю, это здание было отведено под некий штаб, а шатры и загоны использовались для житейского и хозяйственного назначения.

Я всё это время наблюдал за главарем лагеря, обманывая себя тем, что на всякий случай стоит сохранять бдительность — вдруг её нейтральное настроение переменится, и она вздумает выкинуть какой-либо финт, но нет… Судя по всему, Рейн была готова к переговорам и, возможно, к дальнейшему сотрудничеству, отвлекаясь лишь на периодически подбегавшего Лесли.

Всё же надо признаться самому себе — я просто хотел смотреть на неё без конкретной на то причины…

Нужно обладать колоссальной степенью рассудительности, чтобы так легко закрыть глаза на то, как мы ворвались в их лагерь. Чтобы со спокойствием принять тот факт, что многие люди покалечены.

Или же иметь огромное сердце и отсутствие злопамятности…

На её лбу виднелся синяк, оставленный моим кулаком, когда мы вцепились друг в друга у загона, и сейчас, когда я вглядывался в его оттенки, становившиеся с каждым часом насыщеннее, я ощущал смешанные эмоции, в которых пока не мог разобраться.

— …увидев тебя, я сразу определила по тату, что ты оттуда же — из закрытого города, как и этот сукин сын… Макс… Так он, по крайней мере, представился по прибытию.

Её голос заставил меня вынырнуть обратно в реальность.

— Да. Поверь мне, это он. Тот, кто нам нужен, — Эрик мягко высвободил ладонь из руки сидящей рядом Грейс, которая вцепилась в него, будто боялась, что он снова исчезнет, и подвинулся вперёд, положив обе перед собой. — Что произошло, когда Макс объявился?..

Уиллсон внимательно слушал беседу, периодически оглядываясь назад, на развернутый импровизированный лазарет; Ким нервно теребила нижнюю губу, переглядываясь с Лэном, но и они не смели вмешиваться и перебивать.

— Он приехал несколько недель назад с группой вооруженных людей в моё поселение. В Лос-Анджелес, да… Осуществил переворот, захватил власть. Некоторые жители, как видите, сбежали со мной сюда — раньше здесь была работающая электростанция, — и мы выстроили вокруг лагерь повстанцев. Я думала, что твоя жизнь будет ценна, что он ждёт тебя, как союзника, и я смогу шантажировать этого ублюдка, обменяв её на возвращение обратно…

— Даже если представить на секунду, что это так, поверь, Макс — не из тех людей, которым важна чья-то судьба. Он никогда бы не стал делиться тем, что приобрёл — это я, увы, блять, понял только недавно. Его амбиции и эгоизм — превыше всего. Твой план бы не сработал…

— Так или иначе, на тот момент мне казалось это единственным решением, — Рейн задумчиво облизала пухлые губы и блеснула глазами в сторону своих людей — женщин, мужчин, детей… — У нас нет возможности вступить с ним в бой — нет современного оружия, нет техники, да и солдат недостаточно… Автоматы — и то не у всех. Очень многие присягнули Максу на верность, предав меня.

Эрик понимающе кивнул — в серых глазах мелькнуло даже подобие сочувствия, какое может быть от одного лидера к другому.

Пока он размышлял над дальнейшим, Грейс аккуратно коснулась его плеча, и, повернувшись, заговорила с ней:

— Слушай… Как вообще так получилось, что вы столько времени живёте вдали от нас, от Чикаго, и мы даже не в курсе?

Рейн вскинула на неё колкий взгляд, но он почти сразу смягчился. Думаю, это некая защитная реакция: несмотря на молодой возраст, — а внешне она выглядела нашей ровесницей — на лице отпечатались постоянная борьба, усталость и ответственность не по силам. И всё это привело к тому, что на всё выпускались когти…

— Я не знаю достоверно, почему наши предки после той войны не стали жить с вашими в закрытом городе — Чикаго, верно? — но предполагаю, что до введения у вас новой системы управления и градации людей на… хм… Сословия?..

— Фракции, — добродушно поправила Грейс.

— Окей, на фракции — до этого всего, вам предоставили неверную информацию: якобы, вы — единственные выжившие после той давней катастрофы. Именно из-за этих фракций мы не хотели выходить с вами на связь. Ещё десятки лет назад, осуществив первую и на тот момент последнюю разведку в Чикаго, мы поняли, что нам претит это разделение и эти новые устои. Мои предки заняли один из заброшенных городов тогдашней Америки, точнее, того, что от неё осталось, с той лишь разницей, что не выстроили крепостную стену вокруг, — Рейн перевела дух и сухо улыбнулась. — Назвали его Лос-Анджелесом — в честь того изначального города, ставшего после войны руинами на другом далёком побережье вымершей страны.

— И что означает это название?.. — поглядывая на неё с лёгкой претензией, спросила Ким.

Похоже, не отошла и не до конца простила ей пленение.

— Город ангелов, — в этот момент тон Рейн напомнил мне Эрудитов. — Ангелы — это мифические существа, в которых верили наши предки. Несущие добро и свет, оберегающие людей. Но, как видите, не сумевшие уберечь нас от ядерной войны.

Она невесело усмехнулась своей шутке, вальяжным жестом заправляя русую прядь за ухо.

— Ну да, охренительный вы несёте свет, конечно… — буркнула Ким в ответ, потирая затылок.

Предводительница уже в открытую рассмеялась, и я завороженно застыл, слушая этот бархатный перелив. Благо, никто на меня в этот момент не смотрел — выглядел я наверняка довольно глупо.

— Мы спокойно существовали, никого не трогая, занимаясь собственным бытом, выстраивая жизнь, без каких-либо предъяв к Чикаго и его населению. И тут объявляется какой-то засранец, возомнивший себя невесть кем, и забирает у нас всё. Как ты думаешь, какими нам стоило после всего этого стать? — со зловещей улыбкой парировала Рейн, но в её словах не было настоящей агрессии. — Да и никто уже не верит в эти сказки про ангелов. Это всего лишь древнее название, к моим людям оно никак не относится…

— Я пытаюсь разобраться сейчас, — опустив ладонь на лоб и потирая его, Эрик вновь вступил в разговор: — Каким образом Макс вообще узнал о другом городе? У нас, конечно, развита внешняя разведка, но не настолько…

— О, это отдельная история, — воодушевлено ответила Рейн, поправив ремень и огладив себя по видневшейся полоске кожи натренированного живота. — То, что мы не вступали с вашим городом в контакт, не говорит о том, что мы не совершали безобидные вылазки. Очень долгое время мы жили, прячась. Но потом поняли, что могли бы втихую выведать у вас какие-то нововведения, технологии, бытовые нюансы, которые помогли бы в развитии и нам. Всё достаточно безобидно. До продвинутого Чикаго, в котором сосредоточилась бо́льшая часть ресурсов после апокалипсиса, нам всегда было далеко, но мы и не стремились его превзойти, скорее, хотели жить лучше у себя. И вот, в один прекрасный день, пару лет назад, кажется, двое моих приспешников достигли вашей стены.

— Следы чужаков… — с трепетом прошептала Грейс, обменявшись взглядами с Ким и Уиллсоном.

Похоже, это что-то значило для них, хотя и Эрик с Лэном явно были в теме. Рейн не обратила внимания на её комментарий, продолжив:

— В очередной раз они не вернулись. Попались в лапы ваших бойцов. На допросе они выложили всё про Лос-Анджелес, но знаете, что самое забавное?.. Мои люди лгали, преподнося его, как высокотехнологичный, вооружённый город, который так и тянет себя покорить. Они ошибочно полагали, что вселят в вас, в Макса и его гвардию этим страх, и никто даже и не подумает о том, чтобы нас навестить. Даже дали немного скорректированные координаты, но он всё равно продолжил искать и нашёл. Хотели, как лучше, а вышло с точностью наоборот.