Порция красивого яда - Келси Клейтон

если это даст мне хоть какой-то шанс вернуть свою жизнь, ту, что была с ним, я сделаю это.

Я сделаю для этого все, что угодно, в том числе и рискну своей жизнью.

Кэм откидывает голову назад. — Хуже всего то, что я знаю: если я не соглашусь, вы двое все равно это сделаете.

Мали улыбается на это. — Высокомерный, но такой внимательный.

Он сужает на нее глаза. — Не смотри на меня так. Ты на ее стороне в этом деле. Вы обе засранки, насколько я понимаю.

— Но ты согласен? — с надеждой спрашиваю я.

Его руки вцепились в стойку, и костяшки пальцев побелели. Ему это совершенно не нравится, впрочем, как и всем нам. — Да, я в деле.

Спасибо тебе, сладкий младенец Иисус.

Я беру телефон со стойки и начинаю план, который обдумывала с той самой первой минуты, когда застала Хейса проснувшимся посреди ночи.

Ладно, я больше не могу. Ты выиграл. Скажи мне, где тебя ждать, и я дам тебе все, что ты захочешь.

25

Бывало ли у вас ощущение, что вы находитесь на грани между стабильностью и эпическим срывом? Вы знаете, что одно неверное движение — и вы сорветесь в пропасть, но вы также знаете, что если вы перестанете двигаться, то и тогда вам конец. Поэтому ты продолжаешь делать шаги, убеждая себя и всех вокруг, что с тобой все в порядке, и чертовски надеясь, что выживешь.

Такова моя жизнь во все времена.

Нет ни одного момента, когда бы все успокоилось. Нет времени, когда я могу перевести дух. Я вынужден учиться функционировать в хаосе. Это единственный выход, который у меня есть.

Я прислоняюсь к барной стойке, делая вид, что слушаю Финна, рассказывающего об идеальных волнах, которые он нашел на днях. Сегодня у меня действительно не хватает терпения на него, особенно когда он спрашивает, где сегодня все эти красотки, но он покупает пиво, а Кэм сказал, что выгнать его — плохо для бизнеса.

Иногда мне нравится, когда он рассуждает здраво. А иногда мне хочется сказать ему, чтобы он отвалил и делал то, что я хочу.

— Ты должен был это видеть, братан, — продолжает Финн. — Труба была просто убийственной!

Он разворачивает свой телефон, чтобы показать мне фотографию, которую сделал его друг, и я настолько измотан, что даже не думаю остановить себя, прежде чем рассмеяться.

— Чувак, эта хрень закрылась еще до того, как ты в нее вошел. Неудивительно, что ты выдохся.

Финн закатывает глаза, отключает телефон и кладет его на барную стойку. — Неважно. Волны здесь все равно дерьмовые.

Это первая правдивая вещь, которую он сказал за весь вечер. — Тебе лучше поехать в Калифорнию. Там серфинг намного лучше.

— Не, не могу, — говорит он. — Я там жил, и у меня есть несколько неоплаченных судебных ордеров. Если я вернусь, меня посадят.

У меня пересохло во рту. — Что?

Он пожимает плечами, как будто это не имеет значения. — Просто несколько дерьмовых обвинений. Ничего серьезного.

То, как он говорит об этом, заставляет меня поверить ему, но если я чему-то и научилась за последнее время, так это тому, что ничему не надо верить и все подвергать сомнению. Я достаю свой телефон и отправляю сообщение в наш групповой чат.

Проверьте Финна. Судя по всему, у него «несколько судебных ордеров» на западном побережье. Может, это и ерунда, но проверить стоит.

Положив телефон, я поднимаю голову и вижу, что он наблюдает за мной. Это немного жутковато, но, опять же, он не самый нормальный из парней. Кэм думает, что ему просто скучно и у него нет друзей, и, возможно, он прав. А может быть, ему так скучно, что нужно чем-то себя развлечь.

Мой телефон звонит, и я ожидаю, что это будет ответ на отправленное мной сообщение, но его нет. Вместо этого сообщение от человека, которого я не хочу сейчас слышать. Это также исключает Финна, потому что он стоит прямо передо мной, положив телефон лицом вниз на барную стойку.

Сейчас 10 вечера. Ты знаешь, где твоя жена?

Я чувствую, как мой желудок скручивается, когда приходит фотография. На ней Лейкин стоит посреди кладбища, и она совершенно одна.

Черт возьми.

Глупо ли было оставлять какого-то пляжного бездельника ответственным за мой бар? Безусловно. Но если у Кэма с этим проблемы, ему следовало подумать об этом, прежде чем позволять Лейкин совершать такие безрассудные поступки. Я смотрю на приложение, которое показывает все наши местоположения, и вижу, что Кэм и Мали находятся через дорогу от того места, где она сейчас, но это, на мой взгляд, недостаточно близко.

Сердце замирает в горле, когда мой грузовик летит по дороге. Если меня сейчас увидит полицейский, меня в конце концов арестуют, потому что он обязательно остановит меня за то, что я выехал на встречную полосу, чтобы объехать человека, который едет на скорости ниже установленной. И мне все равно, сколько светофоров окажется за моей спиной — я не остановлюсь, пока не доберусь до Лейкин.

— Давай, давай, давай.

Шины моего грузовика отрываются от земли, когда я перелетаю через холм, и я почти теряю управление, когда он приземляется. Но это не замедляет меня. Я слышу звук заноса на асфальте, когда делаю поворот, и, наконец, в поле зрения появляется кладбище.

Я нажимаю на тормоза и бросаю машину на парковку, выпрыгивая из нее.

Она должна быть где-то здесь.

Из-за высоких каменных плит и мавзолея в центре мне трудно что-либо разглядеть. И больше всего я боюсь, что увижу ее телефон где-нибудь на земле, а Лейкина нигде не окажется.

Невозможно отследить ее местонахождение без телефона.

— Лейкин! — кричу я, но ничего не слышу в ответ. — Черт!

Паника охватывает меня, и я продолжаю оглядываться по сторонам, выкрикивая ее имя. Вот почему я не хочу, чтобы она ходила куда-то одна. Это небезопасно! И вообще, какого черта она делает на кладбище? Это просто напрашивается на то, чтобы случилось что-то ужасное.

— Лейкин! — снова кричу я, и, милостью Божьей, на этот раз получаю ответ.

— Эйч.

Повернувшись, я вижу, что она стоит там, совершенно невредимая. Облегчение захлестывает все мое тело, смывая бешеную тревогу. Несмотря на то, что я сейчас безумно зол, я не могу удержаться от того, чтобы не подойти к ней и не заключить ее в свои объятия.

Когда ее тело