Хроники везения и невезения - Анна Георгиевна Овчинникова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Мяушш, что это у них зеленое? – шепотом спросил Робби, показав влево.
– У семьи вождя турашей такие шийоны, – прошептала в ответ Мяушша.
– А-а… Я думал, шийон – только нагрудник.
– Тураши хорошие. Я дружу с их тао, но ее сюда не взяли… Жалко.
– А как вы с ней общались? – заинтересовался Робби.
– Ходили друг к другу в гости, – Мяушша соединила кончики двух пальцев. – Когда наши берши состыковывались. Если берши состыковываются, в них можно бегать и играть в…
– Тишшше, – прошипела Зисма.
Мяушша умолкла, но потом бормотнула:
– А когда берши далеко, но не очень, можно разговаривать в шепчущем зале.
– Мяушш, а вон те, с перевязями – бавсе?
– Угу…
Шийоны семьи вождя бавсе и вправду были похожи на мушкетерские перевязи – широкие, блестящие, наискосок пересекающие грудь.
Робби попробовал считать разные шийоны, но быстро плюнул на это дело. И без того было ясно, что самая большая семья у вождя омрисов, а самая крошечная, всего из двух линссуров, возглавляет клан ске.
– Мал скиолит, да дорог, – пробормотал Робби любимую присказку отца.
При мысли об отце у него опять заскребло в горле.
– Начинаем! – гаркнул Лоц. Его голос отдался эхом от купола эллинга, и гул разговоров стал стихать.
– Начинаем! – отозвался вождь бавсе.
– Начинаем! – воскликнул вождь турашей.
– Начинаем! – звонко крикнула Зисма.
Она была единственной женщиной среди собравшихся здесь повелителей молний. Детей линссуров в эллинге не было, не считая Мяушши и Ро-ри. Робби знал, почему. Товис рассказывал, что со времен войны кланов линссуры стараются держать своих женщин и детей подальше от больших заварушек. А осада Сакраменто точно была большой заварушкой.
Лоц встал и заговорил гулким низким голосом:
– Линссуры! Довольно кружить у Планеты Сокровищ! Добыча, которую мы захватили на чужих кораблях на орбите, – ничто по сравнению с тем, что ждет нас внизу. Там, на Планете, столько скиолитов, что хватит не только бершам наших детей, но и бершам наших праправнуков. Надо просто опуститься и забрать сокровища!
Лоц сел под одобрительные крики омриссов и бавсе.
Следующим встал вождь бавсе – высокий, гибкий линссур с белоснежной шерстью.
– Лоц прав. Если мы будем медлить, чужаки пришлют сюда столько боевых кораблей, что у нас не хватит сил с ними сразиться…
– Их боевые корабли не стоят сгнившего плода! – перебил с места пестрый тураш с тройной цепью на шее. Он показал на мертвый линкор. – Их оружие бессильно рядом с бершами, а без скиолитового оружия чужаки не умеют драться!
Тураш презрительно фыркнул.
Лоц повернулся к нему.
– Ты предлагаешь ждать, Малгон?
Пестрый тураш встал.
– Нет. Я тоже за высадку. Мы взяли на орбите все, что могли, узнали у пленных все, что могли – зачем и чего нам ждать?
Тураши не поддержали своего вождя так дружно, как омрисы и бавсе – своего. Ске перешептывались, и Робби заметил, как Зисма переглядывается с Товисом.
Товис встал и сделал несколько шагов вперед.
– Лоц! Лови!
Вождь омрисов приподнялся и поймал брошенный ему прозрачный шар величиной с кулак.
– Это еще что?
– Игрушка чужаков, – ответил Товис. – Если умело с ней обращаться, из нее появляется существо, которое поет и рисует в воздухе забавные картинки.
– Зачем мне этот хлам?
Лоц встал и швырнул шар обратно. Товис поймал его на ладонь так же ловко и небрежно, как ловил свою шаровую молнию-дир.
– Эта штука и вправду была для нас хламом, пока один из пленников не рассказал и не показал, как с ней обращаться, – объяснил Товис. Он не орал, как Лоц, но его бархатный голос звучал так ясно, что его наверняка слышали на дальней стороне живого кольца. – Благодаря пленным мы узнали, как пользоваться «шлюзами», «лифтами» и «каютами» этого огромного корабля. Но еще больше мы не узнали.
– Больше нам и не надо! – крикнул кто-то из бавсе.
Товис устремил в ту сторону ядовито-медовый взгляд.
– Мы не смогли догадаться, как управиться с детской игрушкой. Как же мы управимся со штуками, добывающими скиолиты на Планете Сокровищ? Если мы не сможем убедить чужаков показать нам, как они работают…
– Те чужаки все равно что мертвы! – громыхнул Лоц. – Мой последний пленник сказал, что на Планете Сокровищ скоро закончится воздух. Там больше не добывают скиолиты! Все чужаки забились в одну пещеру, и все добытые скиолиты тоже в ней.
– Тогда можно подождать, пока все задохнутся, и спокойно забрать добычу, – сказал кто-то из бавсе.
– Ждать? – презрительно переспросил Лоц. – Чужаков так мало, что одна моя семья могла бы их одолеть! Мы перебьем их, мой пленник покажет нам, где сокровище, а потом запишет сообщение о том, что у нас в плену сын скиолитового вождя. Вождь вернется на мертвую планету, получит наше послание, начнет искать сына, и мы выручим за рыжего му… мутанта еще гору скиолитов!
Все линссуры, кроме ске и некоторых турашей, встретили эту речь одобрительными криками:
– Да! Высадка! Высадка!
Ске перешептывались, поглядывая на Товиса и Зисму.
– Ты думаешь о наших детях и даже о правнуках наших детей, Лоц, – подождав, пока крики утихнут, снова заговорил Товис. – Это хорошо. Я тоже хочу, чтобы молодые берши могли добираться туда, куда не могут добраться старшие. Чтобы наши дети увидели миры, которых им ни за что не увидеть без скиолитов. Но в тех мирах они встретятся с чужаками, умеющими создавать всякие удивительные штуки, – он покатал на ладони прозрачный шар. – И что тогда будет?
– Как будто мы раньше с ними не встречались, – пренебрежительно фыркнул Лоц. – На каждом берше омрисов есть добыча, захваченная на чужих кораблях!
«Может, поэтому столько диких разведчиков пропали без вести?» – подумал Робби, ерзая на месте.
Ни у кого из линссуров не было оружия, но под высоким куполом, над живым кольцом, сгущалась такая нервная энергия, что от нее кожу щипали мурашки. Умник направлял уши с раструбами то в одну, то в другую сторону, щекоча ими щеку Робби.
– Тех встреч было слишком мало, чтобы чужаки могли узнать, кто мы такие, – возразил Товис. – Но существа, придумавшие и создавшие все это, – он раскинул руки, потом поднял их, показывая на далекий купол, – рано или поздно придумают, как нас побеждать. И тогда начнется такая война, какой еще никогда…
Резкий смех и рычание заглушили его последние слова.
