Пробуждение. Пятый пояс - Михаил Павлович Игнатов

Я встал, подвёл итог.

— Выступаем через два дня. Утром.

— Гостевые покои в нашей резиденции? — предложил Артус.

— Не буду отказываться, — согласился я.

Чем меньше беготни по городу, тем больше я успею сделать. Лечение и поглощение. Через два дня Зеленорукий должен иметь одну здоровую руку. Жетон жетоном, честность имперского чиновника, поддержанная Указом, честностью, но мне ли не знать, сколь многие умудряются обойти подобные запреты? Да, ни Артус, ни Калтар не знали, кто к ним пришёл, но где главы союзов и где имперский чиновник? Если он и решил продать весть о новой семье и основании фракции, то лишь тем, кому это действительно важно. Тем самым Морлан и тому самому Вартолу, которого только что вспоминали.

Чем больше у меня будет силы в первый день, тем лучше.

Зеленорукий пришёл точно в указанное время, скинул халат с правого плеча и руки, открывая половину тела.

Лечение этой руки почти закончено, сегодня стихия дерева, её остатки сбились в последних трёх узлах ладони, но рука и не думает возвращать свой нормальный цвет — она всё так же полностью зелёная, сегодня в беседке это видели все.

При всём при этом она полностью здорова. Я не вижу, как бы ни старался, даже намёка на дымку раны в ней. Меридианы и узлы чисты, наполнены силой и стихией Зеленорукого. Он вполне успешно, без боли и прочего циркулирует силу и стихию в доступных узлах, но кожа всё равно зелёная.

Я выпустил его руку и задумчиво, вслух спросил:

— Да как так то? Неужели дело в этих последних узлах?

Зеленорукий помял предплечье и задумчиво сказал:

— Вообще-то, она приобрела такой цвет в результате лечения, а не яда. Это было в южной части Пояса, я тогда купил лечение у одного алхимика. Возможно даже сумасшедшего. Одно из самых странных лечений, что я проходил, да и вообще видел. Я оплатил кучу трав, он сварил сначала их, а затем варил меня, — заметив мой взгляд, пояснил. — В прямом смысле. Я залез в этот чан, а он меня варил в нём. Очень больно, и без толку. Стихия дерева ничуть не ослабела, разве что стала спокойней, зато мои руки и ноги стали вот такого цвета. Так что, возможно, это алхимический отвар изменил цвет тела, и это навсегда.

Чтобы не молчать, я протянул:

— Вот оно как… — затем добавил. — На сегодня всё, позови Логара, его очередь.

Зеленорукому я уже давно объяснил, что лечение его довольно особенное, и у меня есть предел того, сколько я могу освободить от стихии дерева, поэтому он лишь кивнул и ушёл.

А я же, занимаясь распределением по телу змеев стихии, думал не о них, а о зелёной плоти Зеленорукого. Часть его тела буквально пропитана стихией. Причём она напитывалась этой стихией дерева постепенно. Изначально раны Зеленорукого были не слишком обширны, и он удерживал заражение буквально в пяти-шести узлах на всё тело.

Но проигрывая раз за разом, неудачно лечась, стихия дерева всё крепла и крепла, захватывая всё больше и больше меридианов, узлов и плоти. Когда я пришёл к нему, то с трудом отбил всего один узел. Выжрал его своими змеями воды, если уж быть точным и откровенным. И уверен, что даже в одной руке Зеленорукого стихии дерева было столько, что она бы легко снесла все его барьеры, и полностью отравила его, убив.

Я всё гадал, почему этого не происходит. Даже снова, дарс меня побери, думал о разумности стихии, которая не хочет убивать того, в ком живёт, но после этого рассказа у меня появилась ещё одна идея. Может, цель того лечения, где Зеленорукого варили, была не в том, чтобы отвоевать меридианы, а чтобы ограничить уже потерянное или дать преимущество Зеленорукому?

Неплохая мысль, которая бы объяснила все эти странности его тела.

И теперь я, кстати, в чём-то даже понимаю сектантов-алхимиков, которые используют идущих в своих пилюлях. Вот эти самые руки Зеленорукого, которые год за годом пропитывались лекарствами, варились, наполнялись стихией, какие ещё странные свойства у них появились, кроме цвета?

Брр-р-р. Потряс головой, вытряхивая из неё эту мерзость. Иногда я слишком много думаю и о совершенно диких и бессмысленных вещах.

Вошедший Логар принял жест и гримасу боли на моём лице на свой счёт.

— Что? Какие-то проблемы с моим лечением?

— Нет, садись.

Стоит поблагодарить Небо, что я додумался до ограничения в три подопечных. С их лечением времени стало не хватать даже на простейшие дела. Я с трудом сегодня утром выкроил время на Формы, старые и добавленные Седым, те самые, которые должны помочь мне уловить баланс между стихией и духовной силой. А ведь это основное, чем я должен заниматься, если хочу продвинуться вперёд.

Конечно, Седой раз за разом рассказывал мне, что обычный путь поиска этого баланса начинается только после полного раскрытия всех стихийных узлов.

Я понимаю его доводы, признаю их: трудно ловить баланс в теле, где каждый день меняется соотношение стихии и духовной силы, в теле, где ты то полностью сливаешь духовную силу на техники лечения, то заливаешь его стихией под завязку и чуть больше, так, что с кожи едва не сыпется синяя пыль излишков.

Да, верный подход. Да, подход, которому следуют девяносто девять из ста идущих этапа Предводителя. Подход, проверенный временем и практиками.

Но… Я, дарс меня побери, просто не верю, что нельзя проходить Этап Предводителя и Властелина одновременно.

Можно. Если я могу на этапе Предводителя пользоваться частью умений Властелина, если в моём теле есть эссенция духа, которую я трачу на техники без обращений, то путь есть. Да, им проходит один из ста, но кто сказал, что я не этот талант?

Самонадеянно, но это, вообще, в моих привычках: то отрицать, что я талант, упираясь в предел и сложности, то самодовольно соглашаться — я талант, делая то, что не может сделать другой идущий.