Храм фараона - Зигфрид Обермайер

— Ну, это звучало и в самом деле красиво, но народ желал своих старых, известных ему богов, а изгнанные жрецы Амона возбуждали недовольство многих. После пятнадцати лет правления царство мечты фараона Эхнатона рухнуло. Никто не знает, как он умер, его гробница осталась незаконченной, мумия его исчезла. Его преемники с раскаянием вернулись назад к Амону, культ Атона исчез, город здесь был снесен и разрушен. Ты можешь найти еще несколько мест, которые выдают нам его размеры, и наверху, у большого храма Атона, возвышается еще из земли пара колонн. Я привел тебя сюда, Енам, чтобы ты увидел, чего царь, если он умен, должен избегать. Предпочитай среди богов того, кого ты хочешь, а уж если взялся, высмеивай, но делай это только для самого себя. Не принуждай народ и жрецов ни к чему, против чего они сопротивляются, не отнимай у них ничего, что освящено старыми традициями. Ты можешь быть капризным и несправедливым, расточительным и суровым, ты можешь давить свой народ и посылать чиновников в каменоломни, делай это, если есть охота, но делай это в меру, и я говорю тебе еще раз: оставь им старых богов! Тогда они будут ликовать при виде тебя, будут уважать тебя, и твой трон будет стоять безопасно, как скала в пустыне.

Молча они вернулись назад, туда, где Мена ждал их с лошадьми. Начальник получил мешочек с медными дебами, чтобы раздать их своим людям. Ему самому фараон вручил маленькую золотую муху за то, что он храбро служит в этом пустынном месте.

Когда они снова сидели в лодке, Енам спросил:

— Зачем этот город все еще охраняется? Ведь в нем нечего красть, ничего нельзя увидеть.

Рамзес ухмыльнулся.

— Стражу содержат и поставили жрецы храма Амона в Фивах. В этом нет необходимости, они сделали это только из принципа. Этот «падший царь», как они его называют, должен и столетия после своей смерти наказываться, а его город должен быть в изгнании. Ни один жрец Амона никогда не произнесет его имени вслух, но я счел необходимым показать тебе, что может случиться с царем, цели которого зайдут слишком далеко.

Пиай сидел перед своей хижиной и наблюдал за тем, как ладья Ра погружается в Подземный мир и змей Апоп снова пытается это предотвратить.

«Он старается сделать это снова и снова, — подумал Пиай, — и каждый раз проигрывает борьбу и проливает свою кровь. Может быть, на небе и на земле все находится в движении, потому что боги, как и люди, пытаются что-то сделать снова и снова. Если бы я наткнулся на слишком мягкий или слишком твердый слой, то я бы тоже начал все снова в другом месте».

Сегодня в порядке исключения Пиай закончил свою работу немножко раньше, потому что помост должны были передвинуть немного дальше. Он добрался уже до бедер статуи и хотел передать остальную работу своему помощнику Хотепу, за исключением, конечно, фигуры Мерит, которая вместе со своей младшей сестрой Хенут стояла у ног Нефертари.

Курьер из Фив привез ему новость, что принцесса прибудет сюда через несколько дней. Пиай был слишком измотан, чтобы радоваться этому. Он ощущал сейчас, что любовь лучше вяжется с бездельем, чем с тяжелой работой. После ее прибытия он должен будет сделать паузу, причину для этого он найдет.

Издалека, от палаток рабочих, доносился смех. Эти крепкие нубийцы с утра до позднего вечера сдирали кожу с рук и надрывались, шлифуя камень, а потом у них еще оставалась сила, чтобы полночи пить пиво и забавляться с девочками. Ну, это были молодые крепкие ребята, никому из них не исполнилось больше двадцати, в то время как он, Пиай, работавший не менее тяжело, уже пережил сороковой разлив Нила. Половина всех египтян не доживала до этого возраста, однако Пиай, как и царь, никогда не болел и до сегодняшнего дня не чувствовал никакого существенного уменьшения своей силы. Бог-создатель Пта, Великий Ремесленник, не только положил ему в колыбель талант, но и подарил годы, чтобы использовать его.

Пиай откинулся назад и выпил глоток вина.

«Ты можешь быть доволен, Пиай, — шепнуло ему ка, — потому что в конце концов это не все из того, чего ты достиг. Ты друг и советник фараона, ты спишь с его дочерью и, если тебе немного повезет… — Ка минуту помолчало. Пиай затаил дыхание и напряженно прислушался, пока наконец не расслышал: — Если тебе немного повезет, ты даже сможешь стать следующим фараоном».

«Замолчи! — приказал Пиай. — Замолчи! Ты порочишь Благого Бога и его семью».

Но Ка не унималось: «А почему нет? Есть достаточно царей, которые вышли из народа и закрепили за собой трон благодаря браку с дочерью Солнца. Эй, Хоремхеб, да и первый Рамзес происходили из простых семей, а в конце жизни носили священную двойную корону».

«Только потому, что царские семьи тогда почти полностью вымерли, — мысленно парировал Пиай. — У Благого Бога же бесчисленное количество детей: несколько десятков сыновей и дочерей. Так что помолчи».

Но голос настойчиво продолжал:

«Ха! Бедные гаремные червяки, не имеющие никакого значения. Речь идет только о детях двух жен. Вчера умер Амани, сегодня может умереть Енам, а завтра — Рамозе или Хамвезе. Если больше не будет законных наследников трона по мужской линии, то Мерит, первенец, станет носительницей прав на трон, наследной принцессой. Кто на ней женится, тот и станет фараоном».

«Я отказываюсь об этом думать, — отрезал Пиай. — Названные тобою цари были высокопоставленными военачальниками, их слушались войска, и разумно, что оставшиеся в живых сестры или дочери царей поддерживали их притязания на трон. А кто я такой? Ничтожный ремесленник, скульптор, которого уже завтра может заменить Хотеп. Если моя связь с Мерит откроется, я обеспечу себе не трон, а верную дорогу на эшафот».

Ка минуту помолчало, а потом сказало: «Посмотри на свои ноги, Пиай, что ты там видишь?»

Ра почти уже нырнул за горизонт, но вечернего света еще хватало, чтобы рассмотреть каждый камешек. Пиай наклонился и увидел скарабея, который с трудом катил громадный шарик навоза. Священное животное снова и снова натыкалось на препятствия. Камни, маленькие возвышенности или крошечные долины возникали у него на пути, и требовалось напряжение всех его сил, чтобы преодолеть все эти препятствия со своим шариком из помета…

Тут Ка начало шептать снова: «Что бы ни случилось, скарабей доберется до своей цели, потому что он дал бы себя уничтожить, но не отдал бы шарик из навоза, в котором будет жить его потомство. Это могло бы стать образцом и для тебя…»

«Образцом, — фыркнул Пиай. — Но образцом для моей работы, а не для порочной и абсурдной идеи прокрасться на трон. Мне хватает того, чего я добился, и теперь я прошу тебя — замолчи!»