У рифа Армагеддон - Вебер Дэвид Марк

- Должны ли мы предпринять шаги, чтобы... убрать его, сир?

- После того, как Нарман провалил покушение на Кэйлеба? - Гектор покачал головой с жестким, резким смехом. - Последнее, что нам нужно, это вовлечь наших людей - при условии, конечно, что к этому времени у нас еще есть люди в Теллесберге - во второе убийство! Если бы это сработало, Хааралд, вероятно, заподозрил бы Нармана, но у нас только что были довольно убедительные доказательства того, что убийства не всегда проходят так, как планировалось, не так ли?

- Похоже, что так оно и есть, сир, - признал Корис с еще одной тонкой улыбкой.

- Нет, - сказал Гектор. - Думаю, мы подождем некоторое время, прежде чем решим устранить хорошего сейджина. Если только он не начнет представлять из себя серьезную угрозу, у нас есть гораздо лучшие цели, на которые мы могли бы направить наши усилия.

II

Шхуна "Доун",

у острова Хелен

- Ну, капитан Роуин? Что вы теперь думаете?

Мерлину пришлось кричать, чтобы его было слышно сквозь шум ветра и воды. Чайки и морские виверны кружились хриплыми облаками белых перьев и блестящих многоцветных шкур под ярким весенним солнцем. Они ныряли и летали вокруг пятидесятифутовой двухмачтовой шхуны "Доун", когда она неслась по сверкающей синей воде залива Саут-Хауэлл во взрывах разбросанных радужных брызг, оставляя за собой прямой белый след.

"Доун" была первой шхуной, которую когда-либо видели на Сэйфхолде. Сэр Дастин Оливир был официальным дизайнером ее парусной оснастки, и формально Мерлин был просто пассажиром на борту. Но Хорас Роуин, шкипер личной яхты Оливира "Аньет", был одним из небольшой, но неуклонно растущей горстки людей, которым пришлось рассказать хотя бы часть правды о внезапном потоке новых инноваций. Роуин знал, кто на самом деле придумал новый план парусов переоборудованного каботажного судна, и, несмотря на веру в своего покровителя, он с открытым скепсисом относился к заявлениям Мерлина.

Это, очевидно, менялось.

Капитан - коренастый, лысеющий мужчина с бахромой седых волос вокруг голой, загорелой головы и впечатляюще обветренным лицом - стоял на коротком, тесном юте шхуны, уставившись с чем-то очень похожим на недоверие на вымпел на мачте, который показывал направление ветра.

"Доун" шла крутым бейдевиндом, держась левого галса. Само по себе в этом не было ничего особенно уникального, но когда она резко наклонилась на правый борт под давлением своего совершенно нового, белоснежного полотна, у нее это получалось лучше, чем мог себе представить кто-либо другой.

Даже лучшие планы парусов с квадратной оснасткой, когда-либо разработанные на Сэйфхолде, были немногим более устойчивы к погодным условиям, чем корабли Колумба в 1492 году, и их версия "крутого бейдевинда" сильно отличалась от "Доун". Галеоны, бороздившие моря Сэйфхолда, могли поворачивать не ближе, чем на семьдесят градусов прямо по ветру, что Нимуэ Элбан назвала бы немногим лучше, чем бейдевинд, даже в идеальных условиях. Действительно, более реалистичная цифра была бы ближе к восьмидесяти градусам, и большинство парусных мастеров Сэйфхолда согласились бы на это без жалоб.

Но "Доун" плыла в пределах чуть менее пятидесяти градусов от направления ветра. Даже это было далеко не впечатляюще по стандартам парусных яхт, которые Нимуэ знала на соленой воде Старой Земли, но "Доун" была переделана из типичного каботажного судна залива Хауэлл. У нее был относительно мелкосидящий корпус с широкими бимсами, без плавникового киля или выдвижного шверта, как у одной из таких яхт. Мерлин и сэр Дастин нарастили подветренные борта, чтобы улучшить гидродинамику, но это было неудобное, импровизированное решение, а само оборудование шхуны по своей сути было менее устойчивым к погодным условиям, чем на шлюпах или яликах, на которых Нимуэ когда-то плавала во время отдыха.

И все же, как бы ни была разочарована Нимуэ Элбан выступлением "Доун" в те давние дни на Северном море Старой Земли, Мерлин был в восторге, а Роуин поражен. Ни один корабль, который он когда-либо видел, не мог сравниться с этим, и если для сухопутного жителя двадцать или тридцать градусов могли показаться не такими уж большими, то для опытного моряка они значили очень много.

Единственный надежный способ для парусного судна двигаться навстречу ветру - это лавировать, плывя как можно более крутым бейдевиндом и время от времени меняя галс. В лучшие времена это было медленное, трудоемкое и ужасно неэффективное дело по сравнению с плаванием по ветру или в полветра, или с тем, что могло бы сделать судно с двигателем. Или, если уж на то пошло, с галерой... пока ее гребцы еще не устали.

Чтобы сводящееся к поворотам через ветер лавирование было эффективным, для него требовалось, чтобы судно поддерживало скорость движения вперед - и рулевое управление - достаточно долго, чтобы пройти через направление ветра. Учитывая, как долго приходилось поворачиваться типичному сэйфхолдскому кораблю с квадратным такелажем, чтобы развернуться против ветра, это обычно было довольно проблематичным предприятием и в лучшие времена. Гораздо чаще, особенно при умеренном или слабом ветре, такому кораблю приходилось вместо этого поворачивать с подветренной стороны в сторону от направления, в котором оно действительно хотело идти, по эффективной дуге более чем в двести градусов, пока оно не сможет выровняться по своему новому курсу. В процессе ему приходилось отказываться от душераздирающей части с трудом завоеванного продвижения, поскольку во время маневра ветер сносил его в подветренную сторону.

Неудивительно, что лавирование было предпочтительным методом, но даже в этом случае судну с квадратным такелажем приходилось каждый раз менять курс на сто сорок градусов против ветра. С другой стороны, полное изменение курса "Доун" составит немногим более девяноста градусов. Это оставляло ей для пересечения гораздо более узкую "мертвую зону", и ее базовая оснастка любому моряку показалась бы при смене парусов гораздо более быстрой, чем у любого сэйфхолдского корабля с квадратным такелажем. Что, по сути, просто означало, что она быстрее переходила к движению, и ее паруса можно было гораздо быстрее поставить на новый галс.

Даже полностью игнорируя тот факт, что она могла гораздо быстрее перейти на новый галс, двадцатиградусное преимущество "Доун" перед самым лучшим из когда-либо построенных сэйфхолдских судов с квадратным такелажем (на самом деле оно было ближе к двадцати пяти градусам) означало, что для достижения точки в шестидесяти милях прямо с наветренной стороны от ее стартовой позиции, при прочих равных условиях, ей пришлось бы проплыть расстояние в девяносто миль, в то время как "квадратному такелажнику" пришлось бы пройти сто восемьдесят. И это при условии, что последний вообще мог менять галс, а не разворачиваться.

В отличие от дометрической Старой Земли, морские мили Сэйфхолда и сухопутные мили были одинаковой длины, что означало, что если бы "Доун" и аналог с квадратным такелажем двигались со скоростью шесть узлов, "Доун" преодолела бы эти шестьдесят миль с наветренной стороны за пятнадцать часов, в то время как ее аналогу потребовалось бы тридцать. При прохождении нескольких сотен или даже тысяч миль это означало бы значительно меньшее общее время в пути. Это также означало, что аналог с квадратным такелажем никогда не сможет догнать маленькую шхуну в погоне с наветренной стороны, что было бы удобной страховкой от пиратов. По той же причине судно с квадратной оснасткой не могло уклониться от шхуны с наветренной стороны, что имело интересные последствия для потенциальных военных кораблей или опять же пиратов.

Мерлину было очевидно, и - он был уверен - Хорасу Роуину тоже, что нынешний план парусов "Доун" был далек от идеального баланса, и ей требовалось гораздо больше подветренного руля, чем следовало бы, чтобы держаться нынешнего курса. Но никто на Сэйфхолде не имел ни малейшего представления о том, как правильно рассчитать водоизмещение и остойчивость, не говоря уже о том, как рассчитать соответствующие площади парусов. Мерлин имел доступ к необходимым формулам благодаря спрятанному в пещере Нимуэ библиотечному компьютеру, но, несмотря на опыт Нимуэ в яхтинге, у него был лишь самый ограниченный практический опыт их применения. Более того, он никак не мог передать что-то подобное Оливиру или Ражиру Маклину, не вызвав всевозможных вопросов, на которые никто из них не хотел бы получить ответа.