Самая страшная книга 2015 (сборник) - Галина Евдокимова

– Тридцать лет прошло с той поры, Джованни. Но и по сей день я не могу сказать точно – существовала ли Франческа на самом деле, или это мучил меня богомерзкий суккуб. Может быть, демоны туманили мне сознание, или лукавый искушал перед тем, как я совсем распрощался с мирским? И еще… – Глаза Карлино наполнились ужасом. – Странная, страшная мысль иногда поднимается из темных глубин сознания: а что, если Франческа вернется за мной?

Карлино поднялся по грязной лестнице с обтертыми ступенями в отведенную ему комнату.

За окном холодный ветер гремел голыми почерневшими ветками тополей.

Он помолился и лег спать, а в тоскливой полутьме сырого пасмурного утра его разбудил звук, похожий на собачий вой. Карлино поднялся с кровати и подошел к окну.

Остроухая серая собака стояла в воротах и исподлобья смотрела прямо на него желтыми глазами. Карлино пригляделся. Это был волк.

Зверь завыл. Слабо, тонко, с хрипотцой…

– Волчья квинта… – прошептал Карлино.

Странная тоска стеснила сердце. Он вернулся в постель.

Когда Джованни Д’Артузио постучался в дверь комнаты своего учителя, никто не ответил. Обеспокоившись, Джованни вошел и обнаружил Карлино в ужасном состоянии. Он не отвечал на вопросы, только смотрел в дальний угол комнаты безумными глазами.

В то утро Джозефе Карлино отдал Богу душу, даже не успев приобщиться Святых Тайн.

Перед тем как выдохнуть в последний раз, он крепко схватил руку ученика и произнес:

– Говорят, в каждом человеке звучит своя нота. Что за нота звучала во мне?

Илья Объедков

Встань и иди

– Что ж ты, глупый, сбежал? – Хаим протянул ладонь ягненку, и тот ткнулся в нее носом. – Пойдем скорее. Он обещал сегодня прийти, а я за тобой тут гоняюсь.

Мальчик поднял белокудрого озорника и, осторожно ступая по острым береговым камням, побрел вдоль крутого скалистого обрыва, возвышающегося над ним мрачной стеной.

– Представляешь, Назаретянин сам к нам идет! – обратился Хаим к вздрагивающему от шипения морских волн ягненку. – Отец много раз пытался на проповедь к нему попасть, а тут он сам. Представляешь! Говорят, он может словом болезни лечить. Глядишь, и маме ногу вылечит. И еще его сыном Божиим называют. Чудеса! А ты убегать надумал. Знаешь же, как отец ругается, когда овцы пропадают.

Так, болтая с беглецом, мальчишка дошел до узкой тропы, ведущей вверх на скалу. Солнце уже клонилось к закату, и стоило поторопиться, ведь в сумерках подниматься было опасно. Хаим перехватил поудобней ягненка и уже было собрался пробираться вверх, как услышал крики. Наверху, на обрыве, слышался неразборчивый шум. Ветер уносил голоса, роняя со скалы обрывки фраз.

– Имя! Имя! – донесся крик, и хохот был ему ответом.

– Легион! – раздался рев, сквозь внезапно утихший ветер.

Хаиму стало страшно. Он понимал, что там, наверху, происходит что-то нехорошее. Мальчик придерживал рукой ягненка, а другой, закрываясь от света закатного солнца, смотрел на край скалы. Вдруг он заметил движение, и вниз с визгом и ревом упала большая свинья. Она рухнула почти у самых ног Хаима, забрызгав его кровью. Мальчик в ужасе сделал шаг назад, ягненок вырвался у него из рук и побежал. Хаим, опомнившись, хотел броситься следом, но не успел. Воздух наполнился рычанием и воем, а с обрыва одна за другой стали падать свиньи. Пятнистые туши с хрустом обрушивались на острые камни. Одни разбивались насмерть, другие с хрипением пытались ползти на поломанных ногах.

Хаим, оскальзываясь на окровавленных камнях и внутренностях свиней, бежал и плакал. А сверху все падали и падали визжащие животные. Неожиданно прямо перед мальчишкой рухнула свинья, он с разбегу влетел на нее и упал, ударившись затылком о камень. В голове вспыхнуло солнце, и, теряя сознание, он видел, как бешено вращается глаз умирающего зверя.

Очнулся Хаим от того, что кто-то ткнул его в щеку. Он вскрикнул и поднялся, спугнув ворону, сидящую у него на груди. Солнце пекло над самой головой – значит, уже полдень. Туши свиней вздулись, наполнив побережье смрадом. Стаи ворон, несмотря на богатую добычу, шумно дрались между собой. Хаим, зажимая нос и сдерживая тошноту, побрел подальше от этого кладбища. У мальчика ужасно болела голова, казалось, она готова была развалиться при каждом шаге. Он нащупал на затылке, под спекшейся коркой крови, большую шишку и горестно вздохнул. Это мелочи в сравнении с пропажей ягненка. Отец теперь точно выпорет. И откуда взялись эти свиньи?

Выбравшись по каменистой тропинке наверх, Хаим побежал к дому. А когда приблизился к деревне, то увидел большое скопление народа. Мальчишка сначала обрадовался, подумав, что это пророк со своими учениками, и отцу теперь точно дела до овец не будет. Но, подойдя ближе, понял, что ошибался. Это были римские солдаты. Они выгнали людей из домов и собрали их на площади. Хаим, взглядом отыскивая родителей, хотел проскользнуть в тень домов, но один римлянин схватил его за шиворот и толкнул к остальным. Мальчика охватил ужас. Люди шумели, не понимая, чего от них хотят. Хаим почувствовал, как, ограждая от других, его обнимают руки матери.

– Ма, где отец? – спросил он, прижимаясь.

Мальчик видел, что мать едва сдерживает рыдания, и, проследив ее взгляд, заметил несколько человек, лежащих на обочине дороги в луже крови. Слезы лились по щекам мамы, и она крепко прижала к себе сына. Хаим все бы отдал и стерпел любое наказание, лишь бы его отца не было среди тех убитых.

Римляне построили жителей деревни и по сигналу рожка погнали их к Старым Холмам. Хаим знал эту дорогу. Она вела мимо пещеры, в которой он со стадом овец не раз пережидал дождь. Солдаты загнали ничего не понимающих людей в темный лаз пещеры, оставив несколько человек снаружи, и те, по приказу, стали заваливать валунами вход. Люди закричали. Несколько мужчин бросились к выходу, но тут же мертвые скатились вниз. Женщины рыдали, умоляя выпустить детей, но камни продолжали сыпаться. И вскоре исчез последний луч света, а в наступившей темноте еще долго слышались глухие удары камней.

Хаим задыхался от пыли и, уткнувшись головой в маму, провалился в забытье. Когда он очнулся, уже все стихло. В темноте тихо переговаривались между собой люди. Мама мальчика рассказала, что произошло. Пророк из Назарета все-таки приходил. Он проповедовал и даже исцелил одного бесноватого, изгнав из него демона. А потом ушел, а следом появились римляне. Легат пропретор гадарских земель, Марк Люций, требовал выдать чародея из Назарета. Он говорил, что не потерпит беспорядка на своей земле. Отец Хаима и еще несколько мужчин пытались возразить римлянину, но были убиты. Люди были в ужасе – никогда их деревня не переживала столько страха. Они бы и рады были рассказать, где пророк, да и вправду сами не знали.