Маленков. Третий вождь Страны Советов - Рудольф Баландин

Но вот в 1995 году вышла статья кандидата исторических наук И. В. Соколова с уничтожающим заглавием: «Ленин — палач русского народа и обычный педераст». Данный специалист и вовсе отличился. Он углубился в специфическую тему, упоминая о «марксистской попочке»… Впрочем, об этом — чуть позже. Все-таки мы сейчас говорим об историософии, а не о сексопатологии.

Революционный ураган — явление объективное, мощное и страшное. Противопоставлять ему одну какую-то личность означает, помимо всего прочего, придание ей нечеловеческого могущества. Самый настоящий, да еще безмерно утрированный, исполненный злобы культ личности!

Впрочем, подобные авторы могли явно или неявно иметь в виду ту или иную фигуру как воплощение массового явления. И тогда Ленин выступает олицетворением большевиков, захвативших власть, создавших ЧК, сражавшихся с белогвардейцами и Антантой, учинивших «красный террор».

Правда, власть они взяли практически бескровно у дряблого Временного правительства демократов, утративших доверие народа. Орган госбезопасности учредили по необходимости (так делают руководители любого государства), а слово «чекист» пугало только врагов народа. Безусловно, этим не оправдываются сотни и тысячи невинных жертв, расстрелы заложников.

Пожалуй, в жестокости против собственного народа всех превзошла тройка: командующий войсками в Тамбовской губернии М. Н. Тухачевский, начальник его штаба и активный пропагандист его культа бывший царский офицер Н. Е. Какурин, председатель Полномочной комиссии ВЦИК В. А. Антонов-Овсеенко. В их приказе от 23 июня 1921 года говорилось:

«Опыт первого боевого участка показывает большую пригодность для быстрого очищения от бандитизма известных районов по следующему способу… По прибытии на место волость оцепляется, берутся 60–100 наиболее видных лиц в качестве заложников… жителям дается два часа на выдачу бандитов и оружия, а также бандитских семей… Если население бандитов и оружия не указало по истечении двухчасового срока… взятые заложники на глазах у населения расстреливаются, после чего берутся новые заложники и вторично предлагается выдать бандитов и оружие… В случае упорства проводятся новые расстрелы и т. д.».

По приказу Тухачевского против восставших крестьян использовали даже химическое оружие: «Леса, где прячутся бандиты, очистить ядовитыми газами, чтобы облако удушливых газов распространялось полностью по всему лесу, уничтожая все, что в нем пряталось».

Приведя эти сведения, В. В. Кожинов заключает: «Все трое в 1930-х годах погибли, и их участь рассматривается как одно из проявлений варварского сталинского террора. Но согласитесь: их гибель — чем бы она ни была вызвана — меркнет перед их злодеяниями 1921 года по отношению к множеству людей».

Тухачевский, Какурин, Антонов-Овсеенко были, как говорили в те времена, «редисками»: красными снаружи, белыми внутри. Все трое служили в царской армии и перешли на сторону большевиков совсем не из любви к русскому народу и тем более пролетариям.

Но разве белогвардейцы воевали в белых перчатках? Об их злодеяниях писал Михаил Булгаков, бывший белогвардейский военврач. Михаил Пришвин, долго не признававший советскую власть, сделал в июне 1920 года запись в дневнике: «Рассказывал вернувшийся пленник белых о бесчинствах, творившихся в армии Деникина, и всех нас охватило чувство радости, что мы просидели у красных». О том же писал беспристрастный свидетель В. И. Вернадский, проехавший по тылам деникинцев и не пожелавший эмигрировать в Англию, где ему предоставляли политическое убежище. Даже деятель Белого движения В. В. Шульгин вынужден был признать, что если белые начинали воевать почти как ангелы, то кончили почти как дьяволы, тогда как красные — наоборот.

Сергей Кара-Мурза в книге «Советская цивилизация», словно возражая клеветникам, написал о Ленине: «Не палач, а спаситель». И сослался на слова Сергея Есенина, так отозвавшегося на смерть вождя:

Не славят музы голос бед.Из меднолающих громадинСалют последний даден, даден.Того, кто спас нас, больше нет.Его уж нет, а те, кто вживе,А те, кого оставил он,Страну в бушующем разливеДолжны заковывать в бетон.

Вот и великий князь Алексей Михайлович, больший патриот России, чем вышеназванные «историки», вынужден был признать: «На страже русских национальных интересов стоял не кто иной, как интернационалист Ленин, который в своих постоянных выступлениях не. щадил сил, чтобы протестовать против раздела бывшей Российской империи».

Остается последний довод: а как же расценивать расстрелы большевиками православных монахов? Чем они-то провинились? Можно ли было так насаждать воинствующий атеизм?

Однако начался конфликт большевиков с православной церковью не по их вине. Сергей Есенин рассказал о своем разговоре с монахами в родной своей деревне:

И говорят,Забыв о днях опасных:«Уж как мы их…Не в пух, а прямо в прах…Пятнадцать штук я сам зарезал красных,Да столько ж каждый,Всякий наш монах».Россия-мать!Прости меня,Прости!Но эту дикость, подлую и злую,Я на своем недлительном путиНе приголублю И не поцелую.

Был ли Есенин одинок в этом своем переживании? Нет. Церковь, не пожелавшая встать над схваткой противоборствующих сторон, лишь усугубляла междоусобицу. Только по этой причине развязанная позже антицерковная кампания большевиков (под руководством, напомню, Троцкого) не встретила значительного сопротивления.

В марте 1922 года была опубликована статья Ленина «О значении воинствующего материализма». В ней он полностью соглашается с Троцким, призывавшим развернуть широкую и решительную борьбу с традиционной религией. Сталин не выполнил этого ленинского завета.

Яростным и неугомонным борцом против Русской православной церкви был Хрущев, любимец либеральной интеллигенции. Но и при Сталине воинствующий атеизм некоторое время процветал. И это было вполне естественно. Иосиф Виссарионович выступал как продолжатель дела Ленина, при котором «секта» воинствующих атеистов превратилась в серьезную и авторитетную политическую организацию, действующую в рамках ВКП(б). Выступать против нее было бы по меньшей мере глупо, а возможно и самоубийственно.

И все-таки Сталин 16 августа 1923 года, вопреки мнению Троцкого и, пожалуй, пользуясь болезнью Ленина, направил всем партийным организациям строго секретный циркуляр, в котором сразу же было заявлено: