Хозяин Вороньего мыса - Кэтрин Коултер

– Соски у тебя увеличились и потемнели, – пробормотал он, нежно прикасаясь губами к груди Ларен. Умелый, горячий язык Меррика легонько щекотал кожу, и Ларен задохнулась – такую радость доставляла ей даже самая простая ласка. Обхватив руками лицо Меррика, она притянула его к себе. Меррик глядел прямо в глаза жене, губы его стали влажными, глаза казались более глубокими и синими, чем когда-либо. Как красив этот мужчина, и он принадлежит Ларен, по крайней мере, в те минуты, когда в нем просыпается желание. Ларен сказала:

– Мне нужны твои губы, Меррик!

Меррик повиновался. Он гладил и целовал Ларен, пока ей не почудилось, будто она вот-вот умрет от немыслимого, непереносимого счастья. И вот ее тело наполнилось жизнью, страстью, Ларен стремилась к последнему наслаждению, которое полностью поглотит ее, смешает реальность и вымысел, оставит на всем свете лишь их двоих, туго сплетенных в объятиях.

Ларен обеими руками хваталась за Меррика, она уже раздвинула ноги и притянула его к себе, вновь и вновь повторяя его имя. А Меррик только улыбался, не спеша накрыть жену своим телом. Вместо этого он перевернулся на спину и поднял Ларен. Он начал входить в нее медленно, очень медленно, стараясь не проникать слишком, глубоко, удерживая Ларен на расстоянии и постепенно приподнимаясь ей навстречу. Наконец он достиг матки, и в тот же миг пальцы Меррика нащупали колдовское местечко внутри Ларен, глаза их встретились. Ларен замерла, ощущая влажность собственной плоти и ласковое прикосновение загрубевшей мужской руки, и тут, прежде чем она поняла, как близка вершина восторга, тело Ларен будто взорвалось.

Она рухнула на Меррика. Счастливые судороги сотрясали ее, ей хотелось еще и еще, она прогибалась и вновь съеживалась, словно младенец, ее волосы упали на лицо Меррика. Он смотрел на нее и думал о ней и о ребенке, которого она носит в своем чреве. Дыхание Меррика пресеклось, тело напряженно сжалось, и он решил было, что никакое чувство не сравнится с этим, но тут еще более мощная волна накрыла его. Меррик сам не мог осознать всю силу страсти, навеки приковавшей его к Ларен. Он вскрикнул, бедра его резко взметнулись вверх, он дрожал всем телом, все глубже и глубже входя в нее, и Ларен вновь приняла его, нежно поглаживая обеими руками лицо мужа в тот миг, когда и он достиг вершины наслаждения.

Все завершилось, и в то же время ничто не закончилось, Меррик знал, что колдовство, соединившее их, никогда не исчерпается. Он удовлетворенно откинулся на спину.

И туг., в неверном дневном свете, когда рассеялся туман у него перед глазами, он явственно увидел Хельгу, притаившуюся возле дверей, точно призрак. Она уставилась на влюбленных, слегка приоткрыла губы, глаза ее сверкали.

Меррик словно оцепенел. Потом с трудом покачал головой. Тогда Хельга повернулась, взглянула на них в последний раз и растворилась в вечерних тенях. Меррик почувствовал, как сильно колотится сердце, не от восторга, а от безумной ярости. Хельга подсматривала за ними, следила, как он поднимает Ларен, как он медленно входит в нее, следила, как его руки ласкали Ларен и Ларен кричала от наслаждения, она видела, как наливается кровью лицо Меррика в тот миг, когда и он достиг утоления своей страсти. Убил бы эту суку!

– Меррик!

– Да!

– Что с тобой? Ты как каменный.

Меррик заставил себя успокоиться, приказал расслабиться мускулам рук, немного согнул ноги. Ларен вновь забралась на него, обхватила руками его бедра и торжествующе усмехнулась:

– Теперь-то я знаю, что ты ощущаешь, когда ложишься на меня сверху, когда командуешь всем и решаешь, что мы будем делать и как долго!

– Ты и вправду так думаешь, дорогая? – Меррик еще произносил эти слова, а руки его уже скользнули вверх про ногам Ларен, и вот он уже дотронулся до нее и до самого себя в том месте, где их тела по-прежнему были соединены. Меррик впитывал влажность Ларен и своего семени, он прикрыл глаза, испытывая даже не радость, а глубочайшее, интимное счастье от этого прикосновения. Он вновь притронулся к Ларен, и она опять упала на него, с трудом переводя дыхание.

– Значит, нынче ты командуешь нами? – со смехом спросил Меррик.

Ларен не ответила. Она прижалась к нему, раскинула руки на груди Меррика и принялась целовать его рот, подбородок, шею, опускаясь постепенно к груди. Она приподнялась, почувствовала, как набухает внутри нее плоть Медика, – и с улыбкой медленно вновь опустилась, потом опять приподнялась и вновь опустилась – медленно, так медленно.

Меррик прикрыл глаза и застонал. Его руки крепко сжимали бедра Ларен, на этот раз позволив ей опуститься. Меррик заставил Ларен перевернуться на спину и тут же накрыл ее своим телом, он ласкал и целовал ее до тех пор, пока не погрузился снова глубоко в ее недра, вновь вырвав у нее крик наслаждения. Он прижимал к себе Ларен, пот струился по ее нежной коже, она вся отдавалась страсти, и Меррик сумел на время забыть, что Хельга подглядывала за ними.

Меррик, Отта и Ролло сидели в небольшой комнате, поодаль от церемониального зала. Ларен тоже обедала с ними, но затем Ролло отправил племянницу в свою спальню и велел там дожидаться его прихода. Отта принялся рассказывать Меррику про короля Карла и его двор.

Меррик внимательно вслушивался в слова советника. В голосе Отты прозвучало раздражение, когда он сказал:

– Придворные давно разделились на враждующие группы, и я не понимаю, как может король управиться с ними.

– Тут нет ничего сложного, Отта, – с хохотом подхватил Ролло. – Королю приходится прикидываться дурачком, он принимает одну сторону, затем другую, всем улыбается, всем поддакивает, а глаза у него пустые, точно усадьба, из которой все ушли праздновать летнее солнцестояние. Уж такие хитрости ты мог бы разгадать, Отта.

– Разумеется, король глуп, но это вовсе не притворство, господин мой. Ему иногда везет, только и всего.

Ролло изумленно уставился на своего помощника: тот впервые решился открыто противоречить ему. Однако герцог лишь покачал головой со скучающим видом и поднялся на ноги.

– Поболтайте тут вдвоем. Я пойду к Ларен, послушаю сказку про Горма, могучего короля данов, который утратил земную жизнь, но зато стал бессмертным богом.

Отта поглядел вслед герцогу, и на его лице проступила озабоченность. Меррик промолчал, понапрасну ломая себе голову: неужели Ролло больше не интересуется событиями при франкском дворе? Или разум и впрямь изменил старику? Могло ли быть истиной то, что сказал неудачливый убийца: Ролло нанял его вместе с дружком, чтобы те убили Меррика?

Нет, в такое Меррик поверить не мог. Бессмыслица какая-то. И потом Фромм – что это, случайность? Вряд ли. Здесь множество опасных подводных течений, страстей, приглушенных на время, но теперь вырвавшихся на волю, столько тайн, о которых Меррик не ведал и догадаться не мог. Он откинулся на спинку кресла, поглаживая искусную резьбу подлокотников, и продолжал слушать небылицы о глупом короле, который нисколько не занимал мысли Меррика, столько дней прошло, а он по-прежнему понятия не имеет, кто приказал похитить Ларен и Таби. Кровь болезненными толчками билась в раненой руке.