Наши братья меньшие - Бернгард Гржимек

— Извините меня ради Бога, — смущенно пробормотал Штром, — что я вынужден единственно для этой цели пригласить вас в свой служебный вагончик, — смотрите только, не поскользнитесь, пол еще не просох после мытья… Я сам тут недавно чуть не растянулся, поскользнувшись. Но тогда все было залито кровью, потому что господина Гаупта поцарапала одна из его «кошечек» и его, беднягу, у меня в фургоне перевязывали… Просто удивляться приходится, сколько человек может потерять крови!..

Королевских тигров Саррасани мне прежде еще ни разу не приходилось видеть во время их выступлений. Поэтому наша первая проба началась с того, что господин Гаупт продемонстрировал мне, что умеют его подопечные.

Итак, полосатые кошки бесшумно появляются одна за другой на манеже. Какое-то мгновение они беспорядочно снуют по клетке, но затем аккуратно рассаживаются по своим местам — трое слева и трое справа. Один из тигров легко вскакивает на высокую тумбу, оттуда великолепным прыжком перемахивает на другую, расположенную в нескольких метрах, разворачивается, прыгает назад, на первую, и отправляется на свое место. Тогда тумбы соединяют меж собой узкой планкой. Роскошный самец степенно взбирается наверх, балансируя, словно канатоходец, переходит по узкой планке на другую тумбу, поворачивает и не спеша проделывает обратный путь. Затем планка отбрасывается в сторону, а между тумбами становится дрессировщик, подняв двумя руками над головой изогнутый дугой бич. Огромная девятилетняя тигрица на его зов, медленно и нехотя, приближается к высокой тумбе; поразмыслив некоторое время, она все же решает взобраться на нее. Все тело ее напрягается: она готовится к прыжку. Прыжку через голову своего хозяина.

— С ней надо быть особенно осторожным, — предупреждает меня Гаупт. — Это особа, которая не может сама за себя поручиться. Был случай, когда она загрызла взрослого тигра-самца прямо в проходе, ведущем из клеток на манеж. Восемь тысяч убытку одним махом, представляете себе? Не выпускайте ее из поля зрения даже тогда, когда занимаетесь другими тиграми и стоите к ней спиной.

Вот в этот момент, когда я увидел здоровенную тигрицу Гитту на расстоянии одного метра от головы Германа Гаупта и подумал, что через пару дней буду сам стоять вот так лицом к лицу с этим злобным животным, мне сделалось несколько неуютно. Но должен сказать, что это был единственный неприятный момент за время всех «проб». Потому что в действительности человек, вошедший в клетку к тиграм в одиночку, абсолютно беспомощен против этих могучих зверей независимо от того, что у него в руках — пистолет или железные вилы. Бросок их так молниеносен, а хватка такая железная, что если вы и остались живы, лежа под такой желтой махиной, то воспользоваться своим оружием вам все равно уже не придется. Тигр просто не даст вам пошевельнуться. Так что в подобных ситуациях может выручить только вмешательство ваших помощников, которые, тыча снаружи сквозь прутья клетки железными шестами и поливая водой из брандспойтов, отгонят тигра от его «добычи». Иногда он может отбежать и при появлении в клетке второго человека.

Но Гитта, не коснувшись дрессировщика, послушно и с удивительной легкостью перебросила свое тяжелое, сильное тело через его голову. Потом Гаупту сквозь прутья клетки подали горящий обруч — Гитта прыгнула и сквозь него. Затем она величественно отправилась на свое место. Три других тигра тем временем поднялись на задние лапы и уселись «столбиком», словно собачки, которым приказано «служить». В такой позе они застыли на несколько минут, как каменные изваяния. Первой отправилась «домой» Гитта, притом в гордом одиночестве: она слишком заносчива, чтобы потерпеть кого бы то ни было рядом с собой в узком проходе к клеткам. После этого на манеже был воздвигнут высоченный барьер, через который одно за другим в великолепном прыжке перемахнуло три гибких, упругих тела, и только два тигра, еще не усвоивших эту науку, ушли просто так.

Вот, значит, как выглядит этот номер. И все это я должен буду самостоятельно повторить, если мне посчастливится осуществить свои намерения.

Ну что ж, попробуем. А ну-ка в клетку! Но сначала надо развязать ремень, которым тщательно привязана дверь. Его почему-то страшно долго распутывают, но вот я уже стою посреди манежа на желтых опилках, которые оказываются плотно утоптанными. Странно: издали они казались мне такими рыхлыми и рассыпчатыми! Ведь в конном манеже они и на самом деле такие. Ну что ж, надо поосторожнее двигаться: ведь споткнуться или, не дай Бог, упасть в клетке с хищниками не рекомендуется! Первая жена дрессировщика Гаупта в 1915 году была растерзана львицей только потому, что споткнулась о сучок. Звали ее Мицци, но известна она была под своим сценическим именем Texas-Girl (девушка из Техаса). Они тогда, вспоминает Гаупт, как раз заканчивали свои гастроли в Палас-театре, в Берлине, а до следующих, в Будапеште, оставалось еще десять дней, и поэтому решили немного передохнуть у моря, в Лихтенберге. Там же они и пристроили клетки со своими четырнадцатью львами. Одним погожим воскресным утром, во время уборки клеток, когда всю группу львов согнали в общую большую круглую клетку, Мицци, как обычно, вошла к ним, чтобы присмотреть за порядком. Вскоре до ее мужа донеслись крики о помощи. Прибежав туда, он увидел несчастную распростертой на земле и подмятую львицей. Он с помощью своих людей выгнал из клетки взбесившихся от этой сцены львов, но спасти жену так и не удалось: через несколько дней она скончалась в больнице.

Подобные случаи никак нельзя отнести за счет злобности или коварства этих огромных кошек. Не это их толкает порой на убийство. Известный дрессировщик Шнайдер продолжал подчеркнуто доверчиво относиться к львице по кличке Европа, которая во время съемок фильма «Нерон» разорвала статиста. Во время своих выступлений он показывал публике шрамы и следы пулевых ранений, полученных животным во время этого происшествия. Одну пулю так и не удалось вынуть. На подобные поступки животных толкает врожденный инстинкт, я бы даже сказал, рефлекторное поведение. Хищник должен стремглав бросаться на все, что от него убегает или падает на землю. Степень благоприобретенной привязанности или прирученности не играет здесь ни малейшей роли, потому что в такие моменты животное «думает» столь же мало, как и мы, когда поднимаем руку, чтобы защитить глаз от брошенного в нас камня…

В тот момент, когда я впервые стоял на манеже, в клетке с тиграми, у меня были более насущные заботы, чем обдумывание подобных вопросов. Мне предстояло поближе познакомиться с участниками этого номера. Господин Гаупт представил мне своих «сотрудников»: