Полное собрание сочинений. Том 24. Сентябрь 1913 — март 1914 - Владимир Ленин (Ульянов)

В январской книжке «Русской Мысли» г. Струве рассуждает об «оздоровлении власти». Он признает прежде всего банкротство политики Столыпина, как и всей реакции 1907–1914 годов, и октябризма. Реакция «уперлась в кризис» – пишет г. Струве. Попытки попятных реформ, вроде превращения Думы в законосовещательную, поведут, по его мнению, к тому, что «поставят власть в то же самое положение, в котором она уже находилась до 1905 года», с тем существенным различием, что народ стал уже иным. «Симпатии и инстинкты народных масс в 1905 году переместились в сторону интеллигенции».

Это пишет один из «веховцев», горячий противник революции, сторонник самых мракобесных теорий. И он вынужден признать, что массы стали левыми, но прямее, яснее, точнее сказать, какие классы внутри этих масс к каким партиям примкнули, либерал не решается!

«Наш народ еще не сложился и еще не расчленился. То, что он долго был косным и как бы разом стал революционным, – ничего не говорит о том, чем он будет, когда все заложенные в нем возможности смогут развиваться».

Вот образец фраз, которыми буржуа прикрывают неприятные для них истины. Под народом здесь явно разумеется крестьянство, ибо буржуазия (не говоря уже о помещиках) и рабочий класс достаточно сложились, достаточно определились. Прямо признать, что крестьянство буржуазное «еще не сложилось», несмотря на судорожные усилия новой аграрной политики, либерал не решается.

«Какой же выход из создавшегося положения?» – спрашивает г. Струве и отвечает: «Выходов может быть только два: либо постепенное нарастание государственной смуты, в которой средние классы и выражающие их умеренные элементы…» (итак, умеренные элементы «выражают» средние классы? – Это не очень грамотно, но довольно ясно в политическом отношении; какие же элементы «выражают» крестьянство и рабочих?) «вновь будут оттеснены на задний план стихийным напором народных масс, вдохновляемых крайними элементами, либо оздоровление власти. Первый выход не подлежит сейчас нашему обсуждению. Мы сознательно стоим в русских условиях на точке зрения, исключающей для нас возможность как действенно стремиться к этому выходу, так даже просто желать его…» (Благодарим за откровенность, г. Струве! Вот бы нашим ликвидаторам у кого поучиться прямоте и откровенности, чем ходить кругом да около, подобно Л. М. в январской «Нашей Заре».)

«…Поэтому нам остается только ставить прямо перед общественным сознанием второй выход, как такую очередную проблему, которая должна быть осуществлена совокупными усилиями всех прогрессивных и в то же время охранительных сил».

О втором выходе ничего кроме пустых фраз, абсолютно ничего г. Струве сказать не может. Буржуазия за умеренность, массы за «крайность», – это либерал вынужден был признать. А о том, какова социальная структура (строй, устройство) «власти», подлежащей оздоровлению, какова ее классовая опора, куда делись помещики, безраздельно царившие и правившие до буржуазии, обо всем этом г. Струве боится даже подумать. Беспомощность, бессилие, безыдейность – вот неизбежные черты либеральной буржуазии, пока она пресмыкается (как г. Струве и Ко) перед Пуришкевичами.

«Как это ни странно, – пишет г. Струве, – но ничего в такой мере нельзя пожелать власти, как забыть о том, что были когда-то те события и факты и настроения, которые принято обозначать, как русскую революцию».

Превосходный, глубокий, умный, серьезный политический совет! Пусть «власть забудет» – забывают же иногда старые люди все, что происходит с ними и около них!

На свой аршин меряют других представители собачьей старости российского либерализма.

«Путь Правды» № 18, 21 февраля 1914 г.

Печатается по тексту газеты «Путь Правды»

Народники о Η. К. Михайловском

Десятилетие со дня смерти Н. К. Михайловского (умер 28 января 1904 г.) было ознаменовано появлением массы хвалебных статей в либерально-буржуазных и народнических (т. е. буржуазно-демократических) газетах. Неудивительно, что либералы и буржуазные демократы восхваляют Н. К. Михайловского, но невозможно оставить без протеста вопиющее извращение истины и развращение пролетарского классового сознания, когда пытаются выдать Михайловского за социалиста и доказать примиримость его буржуазной философии и социологии с марксизмом.

Михайловский был одним из лучших представителей и выразителей взглядов русской буржуазной демократии в последней трети прошлого века. Крестьянская масса, которая является в России единственным серьезным и массовым (не считая городской мелкой буржуазии) носителем буржуазно-демократических идей, тогда еще спала глубоким сном. Лучшие люди из ее среды и люди, полные симпатий к ее тяжелому положению, так называемые разночинцы – главным образом учащаяся молодежь, учителя и другие представители интеллигенции – старались просветить и разбудить спящие крестьянские массы.

Великой исторической заслугой Михайловского в буржуазно-демократическом движении в пользу освобождения России было то, что он горячо сочувствовал угнетенному положению крестьян, энергично боролся против всех и всяких проявлений крепостнического гнета, отстаивал в легальной, открытой печати – хотя бы намеками сочувствие и уважение к «подполью», где действовали самые последовательные и решительные демократы разночинцы, и даже сам помогал прямо этому подполью. В наше время бесстыдного и часто ренегатского отношения к подполью со стороны не только либералов, но и ликвидаторов, как народнических («Русское Богатство»), так и марксистских, нельзя не помянуть добрым словом этой заслуги Михайловского.

Но, будучи горячим сторонником свободы и угнетенных крестьянских масс, Михайловский разделял все слабости буржуазно-демократического движения. Ему казалось, что передача всей земли крестьянам, – в особенности без выкупа, – есть нечто «социалистическое»; он считал себя поэтому «социалистом». Разумеется, это – глубокая ошибка, вполне разоблаченная и Марксом, и опытом всех цивилизованных стран, в которых постоянно буржуазные демократы, до полного падения крепостничества и абсолютизма, воображали себя «социалистами». Передача всей земли крестьянам, в особенности на указанных условиях, есть очень полезная мера при господстве крепостников-помещиков, но мера эта – буржуазно-демократическая. Всякий толковый социалист в наши дни знает это. Весь опыт всего мира доказал, что, чем больше земли (и чем дешевле) получали крестьяне от крепостных бар, чем больше было «земли и воли», тем быстрее шло развитие капитализма, тем скорее обнаруживалась буржуазная природа крестьянина. Если г. Н. Ракитников (в № 3 «Верной Мысли») до сих пор не понял того, что поддержка пролетариатом буржуазно-демократического крестьянства против крепостников вовсе не является «социализмом», то остается только улыбнуться по поводу такой наивности. Скучно опровергать ошибки, давно отвергнутые всеми сознательными рабочими.