Вампиры в верованиях и легендах - Август Монтегю Саммерс

Много обрядов, имеющих отношение к похоронам, имеют древнее происхождение. Например, коллуба, то есть вареные зерна пшеницы со сладким изюмом, медом, кунжутом, базиликом и т. д. — еда, которую готовят для усопших. Иногда эту еду называют „макариа“, „благословенными лепешками“, из благозвучия, несомненно. Эти „коллуба“ кладут на могилы в положенные дни после смерти, сопровождая это горестными стенаниями, и это сильно напоминает поминки по усопшим в стародавние времена, которые также устраивали по определенным дням. А идея ставить тарелку с вареной пшеницей является пережитком того, что воплощено в истории Деметры и ее дочери и выражается христианским языком как „посеян гниющим, а воскрешен неизменным“.

И по сей день на греческих островах широко распространен страх перед вампирами и вера в то, что грешный человек не может обрести покой после смерти. Местные жители говорят, что если плоть не разлагается на костях по истечении года, когда покойника переносят из могилы в склеп, то его дух бродит вокруг и „кормится сам“, то есть сосет кровь своих родственников и тем самым получает силы для своих похождений в облике привидения. Это напоминает одну из историй Гомера о том, что тени в Аиде (Гадесе) верили в то, что, наполнив себя кровью, они могут вернуться к жизни, и поэтому они жадно упивались кровью убитой овцы».

Сэр Реннел Род в своем чрезвычайно интересном исследовании «Обычаи и верования в современной Греции» подробно останавливается на вампирах, и не будет дерзостью процитировать то, что он так великолепно описал.

«Есть еще один таинственный древний злой дух, Gillo, происхождение которого связано с островом Лесбос; на него часто ссылаются средневековые авторы. В настоящее время более распространен страх перед Strigla („стригла — ис“), который у римлян назывался „стрикс“. В современной Италии strega, как и греческая strigla, — это женщина-ведьма, дыхание которой — смертельный яд, а сама она обладает способностью изменять свой облик, летать по ночам в виде вороны и сосать человеческую кровь. Однако она отличается от вампира, которого считают ожившим мертвецом, тогда как strigla — это живой человек, превратившийся в птицу. Такой взгляд на strix просматривается в законе Карла Великого для провинции Саксония, который обещает смертную казнь любому, „кто по дьявольскому наущению верит, подобно язычникам, что какой-либо мужчина или женщина является strix и питается людьми; поэтому такого следует сжечь или раздать его плоть на съедение“. Таким было варварское противоядие, как раньше в России и Польше, от вампиров, где кровь тела, из которого выходил вампир, съедалась в виде блюда».

В наше время strix редко появляется в мужском обличье («стриглос»), и это слово употребляется в качестве эпитета, выражающего ненависть или презрение к старикам и старухам с нехорошей репутацией. В этом случае оно почти является эквивалентом нашей ведьмы.

Настоящий вампир — это vrykolakas, о котором и по сей день ходят разные истории, хотя полковник Лики более пятидесяти лет назад высказался в том смысле, что будет непросто найти в Греции кого-нибудь, кто по-прежнему верит в такой варварский предрассудок. Албанцы называют его wurwolakas, и у этого слова есть несколько вариантов в различных уголках Греции. Само слово, несомненно, славянского происхождения и встречается в Чехии, Далмации, Черногории, Сербии и Болгарии. У поляков оно выглядит как vilkolak и означает больше «оборотень», нежели «вампир». Само же суеверие уходит в глубину веков, а название было лишь привнесено славянскими переселенцами, потому что мы обнаруживаем вампиров на островах Крит и Родос, куда славяне не проникли, и там они носят название katakhanas, что означает «тот, кто истребляет». На острове Тинос (Киклады) это anakathoumenos, «тот, кто хватает», а на Кипре — sarkomenos — название, которое подразумевает либо то, что мертвое тело, из которого выходит вампир, сохранило плоть, либо оно «объелось плотью».

Нельзя не заметить, что слова Лики о том, что предания о вампирах постепенно исчезают, категорически опровергаются властями. Сэр Реннел Род прослеживает историю вампиров в классических источниках: «Илиаде», «Одиссее» и особенно у Павсания. Из произведений последнего он приводит широко известный пример «демона» из Темесы и историю о том, «как страна Орхомен страдала от призрака, сидевшего на камне, а когда люди пошли к оракулу, тот ответил, что жители Орхомена должны найти и захоронить останки Атеона, сделать медное изображение призрака и прикрепить его к камню». «В конце концов мормо, эмпуса и ламия в древних народных суевериях приобрели репутацию кровососущих вампиров».

Сэр Род подводит итог:

«Можно отметить, что vrykolakas в более поздних преданиях не всегда является сосущим кровь вампиром. Это название иногда распространяется на обычных призраков умерших людей, которые возвращаются на землю, и в этом смысле, по крайней мере, это суеверие не вышло из употребления, как, видимо, считает полковник Лики. В воспоминаниях Николаса Драгумиса есть интересный рассказ о воздействии этого суеверия на население острова Наксос (Киклады), где в начале 1830-х гг. эпидемия холеры унесла огромное количество жертв. Пошел слух о том, что мертвецов с Наксоса в потустороннем мире было так много, что они победили Хароса (повелителя мертвых) и пошли назад на землю, чтобы получить свое. Страх перед этими vrykolakas, как их называют, был так велик, что жители на закате дня спешили по домам, запирали на засовы двери и окна и подпирали их грудой мебели. Но часто это было напрасно, потому что призраки проходили через замочные скважины и пугали живых много дней, полных тревог».

В предыдущей главе я уже писал о страхе перед вампирами, который охватил Данциг во время ужасной эпидемии холеры в 1855 г. Многие люди, ослабевшие и больные от страха, хотя и не заразились болезнью, заявили, что на них нападали злобные вампиры и что мертвецы вернулись, чтобы взять их с собой. И довольно большое количество людей немедленно скончались от своей собственной паники и страхов без каких-либо признаков болезни.

«Vrykolakas, — продолжает сэр Реннел Род, — обычно ненасытен». Vrykolakas, который возвращается как простой призрак, как бы страшно он ни выглядел, разумеется, не является настоящим вампиром. В отчете о случаях вампиризма на острове Наксос, представленном Николасом Драгумисом, особое внимание уделяется отвратительному и ужасному виду этих призраков. Они кажутся худыми и страшно истощенными, изнемогающими от голода. Самое необходимое для них — это пища, и зачастую они крадут яйца, даже домашнюю птицу и скот. Эта тяга к еде является связующим звеном, которое не может быть чисто случайным и проникло окольными путями вместе с ассирийским вампиром, который жадно ест, чтобы заглушить приступы голода. Когда эти монстры выбирают себе жертву, они обычно начинают со своих ближайших родственников. Если дома находятся мужчины, то они будут первыми, на кого будет совершено нападение, наверное, потому, что они более сильные и энергичные, и обычно они умирают от таких нападений. Если мужчины находятся в поле, вампиры похищают женщин. И вот что любопытно: объекты их вожделения остаются в живых и даже рожают детей своим омерзительным любовникам.