Я научу тебя любить (СИ) - Акулова Мария
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушка вздохнула…
— Весь день дома просидели вчера. Не хочешь выйти никуда?
Отвечая на вопрос Корнея, пожала плечами, вызвав новую улыбку. Домоседка все же. И ей правда детей надо, кажется. Будет легальный повод в принципе не выходить. И занятие для души. Мамой Аня будет хорошей. В этом Корней не сомневался.
Ревновал немного — загодя. Потому что она снова ведь плюхнется. Ему достанутся брызги. Объятья — детям. И прячься, кто может… Но это потом будет когда-то… Через пару лет. Что бы ни говорил сгоряча, умом-то понимал, что ей рано.
Замуж сначала взять. Мир показать. Сделать из восторженной скромной девочки пресыщенную жизнью мажорку, пусть и усердную, пусть дотошную и ответственную, но хотя бы немного более легкомысленную. Ей положено. Слишком закапывается. Додать то, чего лишена была в детстве. Позволить закрыть гештальты. Попробовать себя в профессии. Друг другом насладиться, в конце концов.
— Но мы недолго, правда? — Аня снова вздохнула, посмотрела на Корнея, немного хмурясь, а получив кивок с легкой улыбкой, будто успокоилась.
Если недолго — она согласна. В ресторан-то… Может уже мажорка, и она так выпендривается, а он просто пропустил?
Очередной мысленный вопрос отозвался новой же усмешкой. Которую Аня уловила, немного смутилась, опустила взгляд в тарелку, продолжила неспешно есть…
— Ты не думай, пожалуйста… Я тебе благодарна. Знаю, что это ты для меня стараешься. Чтобы я чувствовала себя… Чтобы я не сомневалась из-за того, что у нас вроде как свиданий не бывает. Просто… Мне не очень комфортно… Среди таких людей…
Аня призналась, позволяя себе всего парочку раз оторвать взгляд от тарелки. Корней же смотрел спокойно, задумчиво. Примеряя на себя, не понял бы, конечно. Но немного зная ее…
— Сегодня сходим. А потом — сама скажешь, когда захочется. Договорились? Можем в кино как-то… На свидание. За город поехать. Не знаю…
Корней предложил, Аня расплылась в благодарной улыбке.
Видела, что он хмурится, следя за тем, как девушка откладывает вилку, встает со своего места, подходит, обнимает за шею, целует в щеку, прижимается к ней же…
— А давай просто дома будем? Не хочу в кино. И за город не хочу. Мне тут хорошо. Будем просто… Обниматься и т-трахаться…
Последнее слово произнесла с заминкой, чувствуя себя по-особенному смело и будто бы революционно даже.
Порозовела, когда Высоцкий отклонился, заглянул в лицо, приподнял бровь, ясно давая понять, что он поражен…
— Сейчас рот с мылом мыть будем, зайка, а не трахаться… — сказал спокойно, без угрозы, но Аня покраснела сильней. Опустила взгляд с глаз на губы. Очень захотела поцеловать в них, но чуть больше… Повредничать.
— Тебе можно так говорить. Значит, и мне можно.
Изрекла, снова посмотрела в глаза. Уловила, что бровь еще немного приподнимается…
— Испортил девку… Матом разговаривает, требования выставляет, трахаться ей приспичило… — сказано было вроде как задумчиво, а Аня не сдержалась, стукнула по мужскому плечу, пытаясь вывернуть.
— Корней!!! — и пискнула фирменно, когда не получилось. Он придержал — за талию и голову. Снова прижал ее щеку к своей. Переждал первую бурю, начал гладить по волосам…
— Извини за резкость, Ань. Я каждый раз жалею, как начинаю при тебе… Мне правда кажется, что я тебя порчу. Не в том смысле. Как человека. Не ругаться — нормально. Не начинай. Я все же буду стараться…
— Дело не в тебе, — Аня выслушала, надавила на плечи, немного отстраняясь, заглядывая в лицо. — Просто на работе даже… Я сейчас по-особенному хорошо понимаю то, о чем ты говорил всегда. У нас с ба правда был свой мир. Он сильно отличается от окружающего. И мы воспринимали этот — окружающий — как что-то враждебное. Поэтому он нас и не принимал. А я поняла, что не надо. Ко всему нужно относиться проще. Иначе… Просто не выжить. Я бы, наверное, и сама к этому пришла. Просто немного позже. А благодаря тебе… — улыбнулась, чувствуя, что горло немного сжимает… — Я не уверена, что ты это осознаешь… Но вот сейчас я очень хорошо понимаю. Ты очень сильно обо мне позаботился. Никто так не стал бы. Никто не ждал бы. У виска покрутил бы и ушел. Или… На заднем… И так ведь во всем. Мне безумно с тобой повезло, Корней. Не знаю, за что, но безумно. Меня не расшибло о реальность только благодаря тебе. Это правда. Я люблю тебя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})Корней скользил взглядом по ее лицу, слушая внимательно. Ответить особо было нечего, только кивнуть и легко усмехнуться.
— Меня, обниматься и трахаться. Я помню.
Заключил, получил смущенный взгляд, такую же улыбку и новый тычок в плечо.
— Не волнуйся. Тебя больше. И когда ты будешь старым и уже не сможешь… Я тебя не брошу… — пожалуй, он хотел бы получать другие признания. Но это отозвалось беззвучным смехом, выталкивающим воздух из легких.
— Это обнадеживает, спасибо.
Корней потянулся к своей шее сзади, провел, растирая, кивнул на Анину тарелку.
— Доедай. Вкусно же. И пусти. Я хочу телефон на заряд поставить. После того, как упал, быстро садится…
Аня посмотрела на свой омлет со скепсисом, на просьбу не отреагировала.
Ела, как птичка. На чем живет, Корнею было неясно. Вечно половину оставит, и думай потом… Болеет? Худеет? Что творит вообще?
— Я наелась.
Сказала, пожимая плечами. Подняла взгляд быстро, быстро же опустила. Знала, что мужчина хмурится.
— Давай я лучше телефон поставлю. А ты кофе допьешь. Пожалуйста…
Вытянула руку, ожидая, что он вложит в нее свой мобильный. Смотрела так, будто от этого зависит жизнь. Манипулировала. Немного по-женски, немного по-детски. Чтоб не есть…
И надо бы отходить по жопе, но Корней не стал. Вздохнул. Отдал телефон, потянулся за ее тарелкой.
— Правда вкусно. Не знаю, в чем твоя проблема…
Никогда не брезговал ни есть из одной тарелки, ни пить из общей чашки. Когда Аня удивилась по этому поводу, привычно усмехнулся, напоминая, что они уже и так неплохо преуспели в обмене жидкостями. Смысл жеманничать? Это было справедливо. А его готовность "заметать ее следы" вообще отзывалась в девушке щемящей нежностью…
Аня клюнула Корнея в щеку, пошла в сторону спальни.
И сама толком не знала зачем, но прикрыла за собой дверь…
Подошла к тумбе с его стороны кровати, присела на корточки, потянула за шнур, собиралась включить…
В какой-то момент закусила губу, озаренная идеей…
Когда у них падал телефон, Корней ведь мог дернуть неосторожно и повредить зарядное, поэтому…
Открыла полочку, в которой он — мужчина «все под контролем» — хранил пару купленных на всякий случай запакованных шнуров. Бесился, если в нужный момент нечем было зарядить. Старался, чтобы таких ситуаций не возникало. И если поначалу, когда Аня только узнала, насколько он во всем продуманный, закатывала глаза, теперь понимала — его дальновидности даже в таких мелочах тоже стоит учиться.
Держа телефон на коленях, шарила по полке, одна за другой переворачивая или даже доставая сплошь белые коробки. Банки. Блоки. Шнуры для заряда часов. Шнуры с другим разъёмом. Даже графический планшет…
Добралась практически до самой стенки, когда среди бесконечной белизны увидела коробочку цвета, способного оборвать сердце любой девушки. Насыщенный голубой с отчетливыми бирюзовыми нотками.
И ее оборвалось…
Аня застыла, забыв вздохнуть. Смотрела на нее, понимала, что не надо, но…
Потянулась.
Взяла в руки, поднесла практически к подбородку, закрыла на секунду глаза, зная, что сейчас будет больно…
Очень-очень больно.
Открыла.
Почувствовала, что грудь разрывает, на глазах выступают слезы, дышать становится сложно…
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})Потому что это кольцо.
То самое, которое она так и не получила. Право на которое потеряла. Сама же убила. Не отложила, а именно убила. Своими руками. Аня это понимала. Это была заслуженная кара, как ей казалось умом. А сердцем…
Просто больно. До невозможности. И зло. На себя же, что такая дура…
Смотреть на украшение, значащее так много, было сложнее, чем на солнце. Еще и слезы мешали.
