Алета - Милена Завойчинская

— Не бойся, расслабься. Я не уроню тебя, почувствуй свободу, оглянись вокруг. — Улыбаясь, шепнул мне на ухо Илмар и у меня даже мурашки по спине побежали, так это восхитительно звучало. — Отпусти руки, откинься.

Я с опаской сняла руки с его шеи, но посильнее сжала ноги вокруг него и прижалась изо всех сил, страшно же, и почувствовала, что он тоже еще крепче вжал меня в себя, обнимая за талию. Ух!!! Ну, сейчас!!! Вспоминаем сцену на корабле из фильма «Титаник», лапки раскидываем, голову закидываем, полетели-и-и-и. Ооо, это было нереально прекрасно. Чувство полета действительно пьянило, кровь бурлила от восторга и адреналина, и меня просто распирало от невозможности происходящего. А Илмар кружился, танцевал в воздухе, взлетал и падал. И я танцевала с ним, кружилась, взлетала и падала.

— Я свобо-о-о-ден! Свобо-о-о-ден! — Громко протяжно прокричал Илмар, лучась от счастья.

И это его счастье с лихвой окупило все мои метания и переживания о том, правильно ли я сделала, что вышла замуж и за него тоже, и таким странным образом спасла его от уготованной ему участи. А голос у Илмара, кстати, потрясающий, он, наверное, прекрасно поет. Надо дать ему послушать одну из моих любимых песен группы «Ария» — «Я свободен… словно птица в небесах». Валерий Кипелов ее божественно поет, а теперь, возможно, ее будет петь похожий на ангела, невероятно красивый крылатый парень из другого мира. Только нужно будет надиктовать ему текст, чтобы записал. А то тут язык то другой, вряд ли понимание языков распространяется на песни, записанные на диски.

Я не знаю, сколько мы так танцевали с ветром, я совершенно потеряла ощущение времени. Это был такой головокружительный момент радости после стольких дней переживаний, тяжелых лекций и конспирации, постоянной нервотрепки, что голову я тоже потеряла от восторга. И выразила свое восхищение и благодарность за полет единственным доступным мне сейчас способом, я поцеловала Илмара, а он мне жадно ответил. В общем, мы немного поцеловались, от избытка чувств, так сказать. И это был правильный поцелуй — не сжигающая страсть, не любовь до гробовой доски, не обещание, не прощание, а просто поделенное на двоих счастье. Вкус у этого поцелуя был такой же ясный и пронзительный, как синие глаза Илмара, как синее небо над нами. А губы такие же сладкие как Асти Мартини, и так же пьянили кровь, как фейерверк пузырьков, взрывающийся шальными искрами по всему телу.

Илмар — он весь такой, легкий и воздушный, с ним я не чувствовала себя скованно как с Шером, и совсем не стеснялась почему-то. Он просто был со вчерашнего дня рядом, и ощущение его частью моей круга тоже было правильным. И целуется он бесподобно. Пожалуй, я не буду себе отказывать в таких маленьких радостях и дальше. Как говорится с паршивой овцы, хоть шерсти клок, учитывая, что и с него, и с Шера больше получить ничего нельзя.

На землю мы опустились совершенно опьяневшими от полета и поцелуя. Шер так и стоял у прилавка торговца и, похоже, все это время наблюдал за нами. А меня так распирало от восторга, что я ощущала просто жизненно необходимым поделиться им и с Шером. Поэтому, как только я смогла сфокусироваться, принять равновесие и унять дрожь в ногах, то радостно бросилась к нему.

— Ты видел? Видел? Мы летали! Ооо, Шер, ты не представляешь как это здорово.

Он обнял меня и поднял, чтобы наши лица оказались на одном уровне, а то мне с моим ростом, если только стремянку подставить, чтобы быть с ним вровень. Только вот что-то выражение его лица мне совсем не понравилось. Глаза совсем потемнели, и на нем была написана дикая зависть, обида, грусть и еще что-то.

— Я видел. Вы меня напугали! Я боялся, что Илмар уронит тебя. — Наконец выдавил он, и уткнулся мне носом в висок. — Вы целовались. — Добавил обвиняюще после паузы. — Ты должна теперь поцелуй мне.

— Да легко. Сейчас? — Я улыбнулась на эту такую забавную обиду, вот уж чего мне не жалко.

— Нет уж, вечером отдашь должок. — Оттаял мой ушастик и опустил меня на землю.

Тут Илмар тоже подошел поближе и с интересом уставился на Шера.

— Ты чувствовал? — Спросил он Шера.

— Н-н-нет. Странно, но нет. — Подумав, протянул Шер. — Но сам факт!

— О чем это вы? — С любопытством спросила я этих заговорщиков. — Илмар, что он должен был чувствовать?

— Ничего! Не важно! — Хором выдали они мне.

Хм. Интересненько, что это у них за секреты от меня? Ладно, потом выясню. А вокруг нас стояли горожане, которые, похоже, тоже с замиранием сердца наблюдали наш полет. Учитывая габариты местных дам, вряд ли хоть одну вот так катали в небесах. Больше мы к теме полетов и поцелуев не возвращались, а пошли к дому Каэтары. Мы как раз успевали к назначенному времени. Это должен был быть, так сказать, праздничный обед у одной из моих свекровей. Жесть конечно — две свекрови… Надеюсь, вторая моя свекровь окажется такая же замечательная, как и Каэтара.

— Шер, а ты нас познакомишь со своими родителями? Твою маму удар не хватит, когда мы нарисуемся перед ней всем нашим табором?

— Познакомлю, конечно, куда ж я денусь. Но только с отцом. Маму я никогда не видел, она умерла в родах. — Спокойно ответил Шер.

— Ой, Шер, извини. Мне жаль.

— Ничего страшного. В детстве мне действительно сильно не хватало мамы, отец всегда был занят, а меня воспитывали няни да гувернеры. Но за столько столетий я привык к отсутствию матери и не страдаю по этому поводу.

Он произнес все это совершенно спокойно, но я понимала, что это просто маска, что не может никто быть спокоен от отсутствия матери в своей жизни. Поэтому просто молча подошла и обняла его, прижавшись щекой к его груди. Он помедлил секунду и тоже обнял меня. А сбоку Илмар положил руку Шеру на плечо и дружески сжал его. Ничего, теперь мы есть друг у друга. Мои родители тоже остались где-то там, безумно далеко, и я даже не знаю, как и когда я смогу их увидеть. Но зато у меня теперь есть два отличных друга, которые меня поддержат, а у них есть я. Но мысленно я себе сделала пометочку, что рожать, если вдруг когда придется, надо бы перенестись на Землю. Перспектива почить с миром, даря жизнь гипотетическому ребенку, меня не вдохновляла. Похоже, они здесь и не слышали о таких достижениях медицины, как наркоз и хирургическое вмешательство под названием «кесарево сечение».

В доме Каэтары нас уже ждали. Альф сразу же начал заглядывать мне в глаза и намекать, что вон там, в такой замечательной кухне, есть такой замечательный крылатый дядя-повар, который даст такому замечательному монимонту большую и замечательную вкуснятину. Я с улыбкой кивнула ему, и он мухой метнулся в кухню, из которой тут же раздался какой-то грохот, испуганное восклицание, а потом радостное сюсюкание на извечную тему: «Ты же мой хорошенький, сейчас я тебе дам вкусненького». У повара Каэтары и Альфа были нежная любовь и полное взаимопонимание все то время, что я гостила в ее доме. Наверное, никто и никогда с такой благодарностью и любовью не потреблял его стряпню, как мой оглоед.