Последняя из рода Леер - Ольга Ильина

   -Разыграла? - прищурился он.

   -Виновна. Видел бы ты свое лицо.

   Я снова рассмеялась и впервые в жизни сама поцеловала его.

   -Ну, берегись, - ответил он, перехватывая инициативу. - Придет и мой час.

   Но в тот момент я совсем не восприняла его слова всерьез и очень зря, как оказалось.

   Перед тем, как проводить меня в мою комнату, наследник, между поцелуями проговорил что-то о примерках и одежде. Признаюсь, тогда я ничего не поняла, слишком поглощена была процессом. А когда вечером в нашу с Милой комнату ворвался странного вида полуэльф, разодетый в настолько яркие цвета, как петрушка на ярмарке, у меня даже в глазах зарябило. Вслед за ним появился наследник и сообщил, что этот тип, оказывается портной, а не петрушка и сошьет мне самое красивое платье по последней Адеонской моде. Все как я хотела. Вот только я не хотела, чтобы в меня целый час тыкали иголками и комментировали все мои недостатки. А я и так знаю, что слишком худая и что груди у меня почти нет, и что с моим ростом на каблуках я похожа на страшного жирафа с длинной шеей, и что таких костлявых моделей он еще не видел и цвет лица у меня слишком темный, и стоит его мазать белилами и глаза слишком серые и волосы не блестят. А уж когда он заявил, что у меня слишком маленькая ступня, для которой он не сможет подобрать ни одной нормальной пары туфель, я взбесилась и чуть не вытолкала его со всеми его причитаниями взашей. Только мысль о том, что мне действительно нужно платье, и хотелось бы выглядеть рядом с наследником не совсем замарашкой, меня и остановила. Пришлось мириться с писклявым голосом, холодными руками и злобным взглядом этого самого петрушки. И чем это я так могла его разозлить?

   Наследник не мог дождаться бала. Завтра. Еще один день и все. Он очень надеялся, что за это время с его девочкой ничего не случиться, да и он будет рядом. Когда в галерее Аура заговорила о платье, он почувствовал себя идиотом. Как он мог забыть? Ведь у нее нет ни денег ни возможностей здесь, выглядеть достойно перед этими змеями и снобами цвета Адеона. И если многие не обратят внимания на странную человеческую девушку, то посвященные будут тщательно изучать ее, замечая каждую деталь, каждую мелочь, чтобы потом ужалить побольнее. Нет, конечно, они не скажут и слова о его избраннице, жить то каждый хочет, но слухи порой ранят куда сильнее слов, сказанных в глаза. Даже если это правда. Он, конечно, осознавал, что Ауре далеко до адеонских красавиц. Их ведь с рождения обучают манерам, уловкам, обаянию, всему тому, что позволит заманить в сети мужчину по богаче и по влиятельней. Они были товаром. И поэтому вызывали в его душе такое отвращение. Они были всего лишь пустышками, не все, но многие.

   Поэтому он послал к ней самого лучшего портного, который обслуживал самых влиятельных адеонок двора, вот только он не учел одного. Этот портной слыл самодовольным, заносчивым и себялюбивым. Таким же как и его клиентки.

   Он уже даже хотел пойти в комнату Ауры и даже успел спуститься по коридору на нужный этаж, как услышал знакомый звонкий голос.

   -Ваше высочество.

   Наследник обернулся и сжал челюсти. На встречу шла невероятно красивая адеонка с длинными иссиня-черными волосами, точеной фигурой, умело затянутой в корсет, выставляя напоказ все, что нужно было показать. Она была прекрасна. Даже сейчас ее красота вызвала восхищение, но не была столь раздражительной как прелести Лаилэ.

   -Добрый день. Я сегодня прибыла ко двору и решила засвидетельствовать вам свое почтение, - проговорила она и присела в низком реверансе, представив взору наследника свою красивую грудь, едва прикрытую глубоким вырезом платья.

   -Селина, рад вас видеть, - ответил он, думая какого черта его брат задумал. Да, некоторое время назад ему показалось, что в этой женщине есть что-то. Но сейчас он предельно ясно представлял себе, какой должна быть идеальная женщина, вспыльчивой, упрямой, независимой, немного грубоватой и нежной, очень доброй, наивной и с серыми глазами, в которых иногда возникают молнии. Он так увлекся своими мыслями об одной невыносимой девчонке, что едва не пропустил появления еще одного действующего лица.

   -Рейвен, дорогой.

   -Лаилэ? - удивился он.

   -Ты обещал мне, что встретишь меня по возвращении. Какой ты негодяй. Мало того, что бросил меня в том захолустье, среди глупых людишек, изнывая от желания, так еще и не сдержал обещания.

   С этими словами адеонка бросилась ему на шею и присосалась к губам в поцелуе.

   А дальше вся и без того нелепая ситуация превратилась в сплошную комедию абсурда.

   Дверь комнаты Ауры внезапно открылась и оттуда буквально вылетел разъяренный портной, а за ним не менее разъяренная Аура в нелепом розовом платье с кучей рюшек и бантиков, держа в руках сковородку. Самую настоящую и чугунную к тому же.

   -Вы ничего не мыслите в моде, - визжал портной, - Это последний писк.

   -Сейчас ты последний писк произнесешь, петрушка. - прокричала девушка и замахнулась сковородкой. -Чтоб я тебя больше не видела, индюк ощипанный.

   -Сумасшедшая, я буду жаловаться.

   -Да это на тебя надо жаловаться, живодер. Давай, вали отсюда. И шмотки свои забери.

   Где-то в глубине комнаты кто-то кашлял и хрюкал. Аура бросилась в комнату, но через секунду вернулась с кучей ткани и бросила ее в портного.

   -Синюю оставь, - послышался из комнаты голос Милавы.

   -И туфли, туфли не отдавай. - вторил ему второй, Медеи.

   -Тут бы еще фиолетовый цвет подошел. - шепнул третий. Тианы.

   -Нет, и где я вам фиолетовый возьму. - на мгновение растерялась девушка, а потом подозрительно уставилась на побелевшего портного и рявкнула:

   -Раздевайся.

   -Мама, - пискнул полуэльф.

   -Какая мама? Тебе сказали, фиолетовый цвет нужен. Раздевайся, кому говорю.

   И вот тут портной заметил наследника и двух адеонок, а вместе с ним и Аура. Увидев повисшую на нем Лаилэ, ее глаза сузились, а в зрачках заплясали так любимые им молнии. И столько в ней в этот момент было всего, столько гнева, ярости, притягательности. Куда этим бесчувственным ледышкам, до его взрывной малышки.

   -Исчезни, - рявкнула Аура, смотря прямо в глаза наследника, на лице которого расплылась глупая, счастливая улыбка.

   Нет, этот индюк меня достал. Особенно, когда после двух часов сплошных мучений я увидела, во что меня превратили. И ладно бы только это. Я бы стерпела. И даже изобразила безмерную радость, а когда бы портной ушел, сожгла бы этот ужас к чертовой матери, но тут явились девочки. В первые пять секунд они оторопело смотрели на меня, стоящую перед зеркалом в розовом нечто, больше напоминающем большой праздничный торт, разве что вишенки сверху не хватало. А потом попадали со смеху. Вот тогда-то мое терпение лопнуло.