Паломничество к Врагу - Сергей Зайцев

Но я ошибся, рассчитывая на пониженную реакцию Доса. Он был настороже, и, как только я выскочил из-за Кенгша, его смертоносный взгляд тотчас же обрушился на меня. В лицо ударил шквал нестерпимого жара, экровеленовая одежда мгновенно раскалилась и обожгла кожу. Тело словно с ног до головы обдало кипятком. Боль была дикой. Я успел сделать навстречу Досу всего несколько шагов, каждый из которых получался короче предыдущего от все усиливающейся пытки огнем. А затем от жара и боли помутнело в глазах, и я начал терять контроль над собой.

Следующий шаг мог стоить мне жизни.

Я отпрянул в сторону. Ключ почти вышибло, дыхание сбилось, в висках бешено стучала горячая кровь, хотя на атаку Доса ушло не больше нескольких мгновений. Что-то случилось со зрением – глаза застлала непроницаемая багровая мгла. Неужели этот ублюдок успел сжечь мне сетчатку?

И тут жар настиг меня снова, обдав с головы до ног обжигающей волной, и я опять рванул в сторону, вслепую, движимый лишь инстинктом самосохранения…

Мрак обрушился на меня со всех сторон. Тело словно исчезло, остался только обнаженный беззащитный мозг в окружении враждебной черноты. Через нескончаемо долгое тягучее мгновение появилось ощущение какого-то движения. Я понял, что падаю, и воспринимал себя словно со стороны. Затем вернулся звук и слабо вспыхнул свет. Перед тем как упасть, я успел сообразить, что нарвался на удар Кенгша, когда, ослепленный, бросился прочь от Доса и налетел на громилу. Прежде чем я заработал следующий удар, мне удалось еще раз обнаружить себя в этом бренном мире. И зрение все-таки вернулось, хотя и не полностью.

Огромный силуэт Кенгша с занесенными выше плеч кулаками-кувалдами быстро приближался. Обожженное тело терзала жгучая боль, соображалось плохо, но каким-то образом я сумел оказаться на ногах и запустил следующий Ключ в действие. Молот и Наковальня – мощные удары и нечувствительность собственного тела к выпадам противника. Последнее было просто необходимо, и я сумел войти в этот Ключ в самый последний миг, когда кулаки Кенгша уже опускались мне на плечи. Тело содрогнулось до основания под страшным ударом, ключицы хрустнули, словно пересохший хворост, ноги ушли в плотную сырую почву по щиколотки. Я пошатнулся, но устоял. Боли уже не было. И нанес ответный удар обеими руками, вложив в выпад всю имевшуюся экстремальную силу, пробужденную к жизни Ключом. Выкованный из рук Молот вонзился верзиле в живот, и, будь это обычный шелтянин, удар пробил бы его насквозь и уж точно сломал бы позвоночник, но моим противником был Кенгш. Молот сотряс его огромное тело, оторвав ноги от земли и подбросив на десяток сантиметров вверх, из груди профи вырвался глубокий сдавленный рык.

В следующую секунду он снова прочно стоял на земле, хотя и хватал ртом воздух. Но раунд еще не окончился. Пока он пытался отдышаться, я врезал ему в висок, чувствуя, как безнадежно быстро рассеиваются, уходят силы. Голова Кенгша мотнулась на плечах как резиновая, что не помешало ему тут же сделать выпад правой. Я ловко уклонился и поймал его левый кулак точно в грудную клетку. Сердце на мгновение остановилось, словно о чем-то задумалось, затем нерешительно, неровно заработало вновь. К горлу подступил комок, кровь потекла из углов рта, заливая подбородок. Я устоял. Удар верзилы был просто чудовищен, но, похоже, я уже пересек ту магическую черту, за которой на какое-то время становишься почти неуязвимым, несмотря на смертельные повреждения.

Я ответил. Кулак метнулся вперед, словно голова атакующей змеи, целясь Кенгшу в горло. Он поймал мою руку в клещи своих рук и коротким рывком сломал ее в локте. Затем ударил свободной в подбородок. Ощущение упавшей на челюсть бетонной стены с ощущением собственного падения, и уже потом, каким-то проблеском затуманенного сознания, я успел заметить занесенную над головой ногу и, откатившись в сторону, снова вскочил.

Сознание, как ни странно, быстро вернулось в норму, Ключ еще не подпускал боль, хотя силы были на пределе. Кенгш же работал как механизм, не выказывая ни малейших признаков усталости – что для него пара-другая сокрушительных ударов, после которых обычного человека останется только положить в гроб? Сила его была неимоверна, тело непробиваемо, и искусство Мобра в спарринге с ним безнадежно проигрывало. Из-за меня, конечно. Будь я в лучшей форме, я бы преподал хороший урок даже такому монстру. Дос Пламя не вмешивался, очевидно, на его взгляд все шло как надо. Я не сомневался, что если Кенгш вдруг сдаст, то Дос меня прикончит. Только это было маловероятно, что Кенгш сдаст.

Уцелевшие руки снова превратились в Секатор. Грубая сила не прошла, попробуем по-другому. Добавив в последний момент к Секатору Молнию, я вогнал ее в брюхо Кенгша не хуже, чем Нкот на толкучке вогнал стальное лезвие, и все-таки пробил мощный корсет из гипертрофированных мышц живота. Кровь хлынула фонтаном из глубокой раны, обильно заливая одежду и землю под ногами, но Кенгш этого словно и не заметил, продолжая наступать.

Несколькими стремительными выпадами я вспорол ему грудные мышцы и бицепсы, рассек горло. Я был быстр, очень быстр, и на этот раз уворачивался вовремя. Крови в огромном теле врага оказалось так много, что она хлестала из него, как из продырявленного бочонка. Один раз он все же меня чуть не поймал, но я нырнул под него и рванулся вверх Гейзером. Это было тяжеловато даже в Ключе – подбросить в воздух стопятидесятикилограммовую тушу, но у меня это получилось. Массивное тело описало высокую дугу, и земля вздрогнула, как после горного обвала, когда Кенгш врезался в нее спиной. Удар вышиб из него дух, стальные глаза закатились.

Шатаясь, я остановился в двух шагах от поверженного противника. Все сражение длилось не больше нескольких минут. Кровь и пот скатывались по лицу, каждый вдох давался с таким усилием, что казался последним, в горле клокотало и всхлипывало. Но я все еще был жив.

– Браво, иноп! – Дос пару раз вяло хлопнул в ладоши, напомнив о своем существовании. – Не ожидал от тебя такой прыти. Похоже, знакомство с чужим действительно не прошло для тебя даром.

Это все мое собственное, придурок!

Я начал поворачиваться к нему, но тут Кенгш подогнул ноги-колонны и сел. Затем, опираясь на руки, начал тяжело подниматься. Я мысленно застонал. Все его тело было залито кровью, он выглядел, как только что освежеванная туша, я порвал ему половину мышц и связок, а он и не собирался сдаваться! Силы неба, сколько крови было вокруг него! Вся земля в радиусе двух метров и сам он стали темно-красными.

Необходимо было срочно что-то сделать. Я знал, что скоро выключусь от непомерных перегрузок, если не найду способ обездвижить его. Может, попробовать связать Ключом, как я сделал с Бигманом на толкучке? Но для этого я должен был подойти и прикоснуться к этой куче красного мяса.

Толчок мысленного усилия запустил очередной Ключ, добавив к прежним Стихию – пробуждение Силы в чистом виде, а следом уже готовился Ключ Камня, чтобы остановить верзиле сердце.

Вялый всплеск энергии пробежал по нервам и угас.

Тело сдалось. Не так уж много было сил, когда я начинал, да и повреждений было больше, чем организм был в состоянии вынести.

Кенгш поднялся – окровавленная гора – и двинулся ко мне. Серо-стальные глаза безвольной куклы Доса Пламя бессмысленно смотрели на меня в упор, и смерть, выглядывая из них, беззвучно хохотала, скаля черные зубы, изъеденные всеми болезнями мира. Кенгш вряд ли осознавал, что делает. Его действиями руководила воля синтета.

Поздно. Теперь я уже ничего не мог сделать. Смертельная усталость неподъемными доспехами сковала меня по рукам и ногам, я больше не мог двинуться с места. «Конец твоей невероятной удаче, Никс-Никсард, Мастон-Элиот», – отрешенно пронеслось в голове. Чудеса не могли продолжаться вечно. А жаль. Жизнь была славной штукой. Что ж, по крайней мере, мне удалось прожить ее не зря, уничтожив такую мерзость, как Проколд. Это было стоящее дело, стоящее во всех отношениях.

Зарычав, словно раненый зверь, Кенгш прыгнул, и мир колесом промчался перед глазами, смешав чистое небо и пропитанную кровью черную землю. Я оказался на спине, придавленный тяжелой тушей. Тело – мертвый комок израненной плоти, в голове – безумная ясность предшествующего конца. Я «перегорел», израсходовав больше, чем мог. Противник мог уже не добивать меня, ему надо было просто подождать, пока жизнь вытечет сама, капля за каплей.

Но что это?

Пальцы бессильно отброшенной в сторону руки коснулись чего-то холодного. Освежающий толчок энергии брызнул в ладонь, и какая-то очень далекая мысль скользнула в сознание из безликой бездны.

«Возьми Клинок, – настойчиво шепнула мысль, – возьми, возьми… Сожми пальцы».

Я бы безумно расхохотался, будь на то силы, – это было оно, то самое чудо, ожидание которого таится в подсознании до последнего мгновения жизни, когда знаешь, что ничего уже не может произойти, что просто невозможно уже ничему произойти, и тут это происходит.