Сатана и Искариот. Части вторая (окончание) и третья - Карл Май

— Единственное мое пожелание насчет седел — чтобы они оказались все же получше того настоящего английского ячменного пива, которое вы тут взахлеб расхваливали. Какие есть входы и выходы из комнат, где вы поселили женщин?

— Там только один вход — тот, через который они заходили. О, простите! Я должен заняться приготовлением ужина для вас.

Вскоре к пиву, которое было больше похоже на пойло для свиней, он подал нам непрожаренные, жесткие куски говядины — «жаркое», а к нему по тарелке муки грубого помола, перемешанной с теплой водой, — «омлет». Перины на кроватях представляли из себя грубые мешки, наполненные столярной стружкой, но стоил этот «королевский» комфорт по три доллара с человека. «Принцессы», надо думать, были устроены точно так же.

Итак, главное, что мы поняли из общения с хозяином «отеля», — что эта хитрая бестия не поможет нам проследить за Юдит, поэтому мы решили встать на всякий случай пораньше.

В полночь меня разбудил Виннету.

— Мой брат должен быть начеку, — сказал он.

Я прислушался. С улицы донесся едва слышный шум, напоминающий скрип колес отъезжающего экипажа, затем все стихло. И мы снова улеглись. Беспокоиться особенно было не о чем: Юдит никак не смогла бы улизнуть минуя нас.

Когда мы поднялись с постелей, светало. Лестницы, по которой накануне вечером Юдит и индианка проследовали в свои «апартаменты», на кухне не было. Отодвинув деревянный засов на двери, мы вышли из дома, не потревожив хозяина. Лестница обнаружилась за углом дома: она была прислонена к стене и вела к широко раскрытым ставням во втором этаже. Пришлось разбудить хозяина.

— Где дамы, которые спали наверху? — спросил его я.

— Уехали, — спокойно ответил он, изображая на лице огромное желание досмотреть прерванный сон.

— Но почему вы не сообщили об этом нам, как мы договаривались?

— Джентльмены, я только хотел вам дать возможность как следует выспаться. Поэтому я все сделал очень тихо.

— Это понятно. А куда они отправились, знаете?

— Нет.

— Но вы же сажали их в экипаж!

— В экипаж? — удивленно переспросил он. — Откуда вам это известно?

И тут я вспомнил слова Юдит, сказанные торговцу: «Мистер Хантер ждет меня и позаботился о том, чтобы я как можно скорее приехала к нему». Так, так… Должно быть, они заранее условились о том, что экипаж будет ждать ее здесь. И я сказал хозяину:

— Я знаю, что здесь миссис Сильверхилл ждал экипаж.

— Сэр, я вижу, вы прекрасно осведомлены обо всем, в таком случае зачем же мне отрицать очевидное? Экипаж для миссис — как там ее — стоял в сарае у вокзала, недалеко отсюда. Я сам покупал его в Литл-Роке и заплатил за него немалые деньги, хотя это всего лишь старая, разбитая карета.

— Эти подробности меня не интересуют! Покажите-ка лучше лошадей, которых вы хотите продать нам.

— А я их не продаю! — ответил этот нахал. — Скажу вам прямо: миссис Сильверхилл — кстати, очень красивая женщина — хорошо заплатила мне за то, чтобы я не продавал вам никаких лошадей.

— В таком случае мы обратимся к кому-нибудь, кого она еще не успела подкупить.

— Здесь, в Гейнсвилле? Как вы наивны, сэр! В этом Богом забытом месте никто больше не разводит лошадей. А может, желаете просто так посмотреть на моих лошадок? Они стоят недалеко отсюда.

Он сказал это довольно злорадным тоном и махнул при этом рукой в сторону станции. Я задумался: все наше имущество при нас… Мы с Виннету незаметно обменялись взглядами. Я понял, что хотел мне сказать мой друг, и ответил проходимцу так:

— Пожалуй, можно взглянуть на ваших знаменитых лошадей. Пошли!

В конюшне мы внимательно осмотрели лошадей. Несколько из них действительно были неплохи. Но хозяин по-прежнему ни в какую не соглашался на то, чтобы продать нам их.

Я спросил его тогда:

— Сэр, миссис Сильверхилл называла вам наши имена?

— Нет.

— В таком случае это сделаю я. Перед вами стоит Виннету, вождь апачей, меня зовут Олд Шеттерхэнд, о котором вы, должно быть, наслышаны, а третий из нас — наш большой друг и также никому не позволит шутить с ним злые и дурацкие шутки. Поэтому вы исполните то, что я вам сейчас скажу. Мы покупаем у вас вот этих двух гнедых скакунов и вон того вороного, за каждого заплатим по восемьдесят пять долларов. Кроме того, нам понадобятся три старых седла с уздечками. Мы их оцениваем в пятнадцать долларов за штуку. Для чего нам все это нужно — вас не касается!

— Как? — воскликнул он, пораженный. — Неужели это знаменитый Виннету, а вы — сам Олд Шеттерхэнд? Какая честь для меня! Боже мой, я же теперь могу всем рассказывать, какие знаменитые люди останавливались в моем отеле, и самое главное, что это правда. Да, это Виннету, вот и его Серебряное ружье, а вот и ваши два ружья — одно тяжелое, а другое — легкое… Вы желаете получить лошадей и седла? Да берите любых, ради Бога. Берите немедленно! И конечно, я скажу вам, куда уехали эти две коварные женщины. Они отправились в Хенриетту, где смогут переменить лошадей. Затем переправятся вброд через Ред-Ривер и выедут вдоль Канейдиан-Ривер на дорогу, ведущую в Сан-Педро и Альбукерке.

Такою развития событий я не предполагал. Надо было немедленно отправляться за ними. Сговорившись с хозяином о том, что заплатим ему за каждую лошадь и снаряжение к ней по пятьдесят долларов, мы отправились назад, в гостиницу. Только мы закончили расчет с ним, как хозяин вдруг внезапно исчез — как сквозь землю провалился. Но уже через несколько минут стало ясно, зачем он уходил: в отель ввалилось столько народу, что яблоку было негде упасть, и все они пришли сюда с единственной целью — поглазеть на нас. Странная была картина. Мы, не договариваясь между собой, вели себя как ни в чем не бывало, как будто в комнате вовсе никого не было. А зрители вели себя очень деликатно: ничем нам не докучали, просто смотрели на нас во все глаза, и все. Хозяин был наверху блаженства, справедливо полагая, что теперь его авторитет среди жителей Гейнсвилла здорово возрастет. На радостях он предложил взять у него бесплатно провизии на дорогу, а мы отказываться не стали, тем более что выяснилось: мука и мясо у него имеются гораздо лучшего качества, чем те, из которых был приготовлен наш вчерашний ужин. Вдобавок он подарил нам еще небольшую сковороду и три бокала. После чего мы дружески распрощались и двинулись в Хенриетту.

Там выяснилось, что наши беглянки побывали здесь аж восемь часов назад и получили не только новый экипаж, но и запасных лошадей. Юдит предусмотрела то, что мы будем ее преследовать, и распорядилась, чтобы никому никаких справок не давали. Молчание жителей Хенриетты было настолько нерушимым, что мы поняли: она не поскупилась, когда платила им за него. Тогда Эмери решил действовать обходным путем. Дождавшись, пока мальчик, помогавший в конюшне, останется один, он сунул ему пару долларов, и они совершили чудо с отроком — он поведал не только то, в каком часу отбыла дама, но и то, что незадолго до ее появления в Хенриетту приезжал некий джентльмен и предупреждал конюхов, что все должно было быть сделано так, чтобы дама как можно меньше задерживалась в Хенриетте. Он так подробно описал внешность этого джентльмена, что мы уже не сомневались: это был Джонатан Мелтон.