Ветер полыни - Алексей Пехов

— Не стой. Выходи.

На улице светило яркое солнце.

— Вперед…

Торцом к нам находилось крыло двухэтажного каменного дома. Мы пересекли пустой двор, обошли клумбу с засыхающими от недостатка влаги астрами и оказались у распахнутой двери.

— Вперед. По коридору. Теперь стой. Направо. Сюда.

В большом пустом зале прямо по центру стояла бадья с водой, от которой поднимался пар.

— Вымойся. От тебя воняет. И переоденься.

— Во что? — хмуро спросил я, бросив на него взгляд исподлобья. — Здесь ничего нет.

— Одежду принесут. Мойся. И не мешкай.

Угу. Ты мне спинку, может, для скорости еще потрешь, умник?

Он вышел, даже не удосужившись закрыть за собой дверь. Выругавшись, я сделал это за него.

Глава 23

Я как раз заканчивал плескаться в уже порядком остывшей воде, когда в комнате появилась тихая заплаканная служанка. Она оставила на полу одежду, полотенце и поспешно, едва ли не бегом, вышла. Дверь, конечно же, не закрылась.

Выбравшись из почерневшей воды, я вытерся и примерил то, что мне принесли. Почти то же самое, что я носил — штаны из оленьей кожи на шнуровке и рубашка. Правда, эта была сделана не из льна, а из настоящего тонкого хлопка. Все оказалось в пору. Словно мерки снимали.

Куртку и сапоги я оставил прежними и едва успел одеться, как в комнате появился Белый.

— Идем.

Мы прошли по пустым залам, увешанным охотничьими трофеями, и, к моему удивлению, миновали ведущую на второй этаж лестницу. Если я не ошибался — дальше должно начинаться крыло слуг.

Запахло свежей сдобой. Мы явно приближались к кухне. Впереди я увидел Шена, за которым неотрывно следовали трое мортов. На руках у Ходящего сверкали магические цепи. Если не считать начавшего желтеть синяка под глазом, Целитель был в полном порядке.

Заметив меня, мальчишка оживился.

— Лаэн? — односложно спросил я у него.

— Не видел. Меня держали отдельно. Надеюсь, с ней все хорошо. Цейра Асани была бы очень удивлена, если бы узнала, куда мы попали.

Я хмыкнул.

— Тебя где держали?

— Здесь. В доме. На втором этаже. А тебя?

— В подвале. В обществе очаровательного блазга и вейи.

— Кого? — удивился он.

— Блазга и вейи. Кто такой этот вейя — не спрашивай. Не знаю.

— Тебя по башке ничем твердым не били? — обеспокоился он.

— Стукнули, — не стал я отрицать. — И довольно ловко.

Лаэн пришла в сопровождении некроманта и женщины. Она была жива, здорова и, в отличие от Целителя, на ее руках не было кандалов.

Увидев меня, Ласка облегченно улыбнулась. Кивнула. Я кивнул в ответ, взял ее за руку. Нам никто не помешал.

— Что ты здесь делаешь?! — спросил вдруг Шен у женщины, которая привела Лаэн. Я заметил, как Ходящий уставился на нее, но та, не отвечая, распахнула дверь, возле которой мы стояли и, вышла, плотно закрыв ее за собой.

— Вы что? Знакомы?

— Да… — ученик Матери выглядел ошеломленным. — Да. Это Кира. Мы вместе учились на одной ступени в Радужной долине. Ходящая. Я не понимаю, что она делает вместе с этими…

— Зато я понимаю, — зло сверкнув глазами, прошипела Лаэн. Ее голос был необычно хриплым и низким. Простуженным. — Вот из кого с радостью выдавила бы душу. Забудь о ней, малыш. Теперь она не на стороне Башни.

— А мы разве на стороне? — поинтересовался я, не обращая внимания на следящих за нами некромантов.

— Ты знаешь ответ на свой вопрос.

Знаю. Мы никогда не были с Башней, и теперь идем разными дорогами. Впрочем, мы и не с теми, кто сейчас держит наши жизни на ниточке. Мы — сами по себе. Опасный выбор, чего уж тут говорить. И не слишком умный. Любой может записать нас во враги. Но что есть, то есть. Сейчас ничего изменить мы не в силах…

Нас привели в большую, светлую столовую, примыкающую к кухне. Здесь приятно пахло мятным шафом и печеной сдобой. Массивный прямоугольный обеденный стол в центре был накрыт кружевной скатертью, на ней стояла большая фарфоровая ваза с букетом желтых нарциссов. (Откуда в начале осени взялись такие цветы — оставалось только гадать.) Рядом спал здоровый белый кот, положив морду на блюдо с фруктами. Над ними кружилась залетевшая со двора оса, но никто из присутствующих не обращал на насекомое внимания.

Лицом к двери сидел мужчина с густыми седоватыми усами. На его правой руке надежно угнездился перстень с крупным аметистом — знак благородного сословия. Скорее всего, именно этот человек являлся хозяином поместья. Судя по его физиономии — он был не слишком рад опасным гостям.

В кресле, по правую руку от него, расположился некромант. Тот самый старик, что едва не убил меня посохом. Я с удовлетворением отметил, что левая кисть у него все еще находится в плачевном состоянии. Скрюченные судорогой пальцы застыли, язвы на почерневшей коже кровоточили. Колдун не удостоил нас даже взглядом.

Третьей в комнате была молодая девушка, ровесница Киры. Наверное, когда-то она была красива, но сейчас застывшее, точно маска, лицо казалось мертвым, а короткие русые волосы — тусклыми. Девчонка держала руки на коленях и смотрела в пол.

Дверь кухни распахнулась, и вошла Проказа с подносом, доверху нагруженным горячими пирожками. Увидев нас, Проклятая приветливо улыбнулась.

— Проходите, проходите к столу, мои хорошие. Не стесняйтесь. Присаживайтесь. Мест на всех хватит. Хотите пирогов? Я сама их пекла. Проходите. Вы мне больше не нужны, — сказала она некромантам и Кире. Увидела магические цепи на запястьях Шена и неодобрительно приподняла бровь. — Кто навесил на тебя этот вульгарный ужас, мой мальчик?

Кандалы исчезли по мановению ее руки, а затем она вновь пригласила нас к столу.

— Надеюсь, вы не обиделись на меня. Я оказалась не слишком радушной хозяйкой. Со старухами всегда так. Когда на них наваливается куча нежданных дел, они забывают о приличиях. Берите пирожки, друзья. Рона, будь добра, налей гостям шафа.

Молчаливая девушка вздрогнула, но не сдвинулась с места. Проказа вытерла руки о чистое полотенце и огорченно вздохнула:

— Рона, ты ставишь меня в неловкое положение перед гостями. Что о нас подумают? Мы ведь не забывшие последние приличия грубияны? Ну же. Будь умницей. Пожалуйста, угости этих замечательных людей шафом.

Девушка встала и дрожащими руками взяла кувшин.

— Вот так. Хорошо. Спасибо, милая.

Двигалась Рона неловко, и кувшин выскользнул у нее из пальцев. Я вздрогнул. Глиняные черепки разлетелись по полу, образовалась большая лужа, а по комнате расползся запах мяты. Провинившаяся испуганно и жалобно заскулила. По ее щекам потекли слезы.