Истинное предназначение - StarStalk147
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Внезапно снова послышался гул катящихся механизмов. Та фора, что дала им Арги, закончилась, система защиты вновь активировалась, готовая уничтожить вторгшихся анимагенов. Лункс выругался — с Лупо на руках он не мог противостоять им. Рванув на более-менее свободное от обломков место, он расправил крылья и едва не врезался в целую колонну сфероходов, тут же нацеливших на него оружие. Белые лучи пронзили полумрак и дым, впиваясь в уже мёртвых роботов, но Лункс успел увернуться, метнувшись обратно.
— Командир, — откуда-то сверху раздался голос Мара, — уходите!
Куница ловко спрыгнул с горы обломков сфероходов, сверкая погнутым тесаком и дробовиком. Лункс замер. На беоте не осталось шлема, его голова была полностью залита смоулом, лишь глаза горели той же яростью, что сопровождала его всё это время. Рассмеявшись неестественным смехом безумца, он встал в боевую стойку.
— Эй, Лупо! — прорычал он. — Помнишь, ты мне сказала, что я пожалею о поступке, из-за которого начнутся плохие события? Так вот, знай, Охотница: я ни о чём не жалею! Смерть Хаосу! — он поднырнул за выбитый асфальт, закидывая в зазор между зданиями гранаты.
В ушах оглушённой Лупо всё ещё звенел его маниакальный смех. Воспоминания возвращались словно из тумана. И чем выше поднимался Лункс в небеса, тем яснее они становились. Она сражалась бок о бок с ними, безжалостно раздирая руками корпуса белых роботов. Её голос срывался в вой и рык, полные ярости. И ярость эта сливалась с другими, делала их единым целым. Безумный беот, бесстрашно сражающийся с Хаосом.
Сквозь хлопанье крыльев и свист ветра, Лупо слышала маниакальный хохот Мара. А потом пропал и он.
Глава XIV. Путеводный свет
Тихое журчание воды фонтана успокаивало её. Храм Ауколисс был сейчас, наверное, самым тихим местом на всём Аревире. Построенный на месте бывшего поместья Регента Нелии, он сохранил и прежнюю дворцовую архитектуру и приобрёл вид их старого храма. Величественные колонны и арки с фресками, освещённые фигурными светильниками, возвышались над мощёнными дорожками, беседками и деревьями. Аура покоя и сосредоточенности окружала сизые стены с белыми пилястрами, пронизывала их и проникала в разум каждого, кто заходил на территорию этого места.
Вздохнув, Кадасла поднялась со скамейки, ещё раз взглянув на светящуюся сферу в руках мраморной статуи на постаменте фонтана. «Я всегда говорила тебе, Юмена, — на каменном лице её подруги застыло выражение восторга. Мягкий белый свет скользил по тонким чертам, искажаясь тенями от водяных струй из сферы, — не всё можно решить словами. Иногда, приходится применять силу, чтобы слова имели вес».
Плотный плащ-мундир зашелестел в воздухе от налетевшего ветра. По сравнению с тем, что постоянно гулял по Пустошам, этот казался тёплым и даже ласковым. Кадасла медленно пошла по дорожке вперёд, к основному зданию храма, скользя ладонью по мягкой листве кустов. Серебристое лицо нот на секунду стало уставшим. Охота на разведчиков-новусов, которые регулярно пытались прощупать уязвимые места в обороне Технократии, порядком утомляла своей бессмысленностью. Перебей она даже сотню «Тёмных», это не остановит продвижение Хаоса. Рерар будет создавать всё новых и новых тварей, каждая из которых будет смертоносней предыдущей. У него были неограниченные ресурсы, у них же лишь крохотный шанс спастись на орбите планеты.
Эметул, наконец, показался из-за кольца чёрных туч. Аполотон остался единственным местом на планете, где ещё можно увидеть небо. Конвентум Ассура, поддерживаемый им и Кругом Анима, не давал воле Рерара подчинить себе эту землю. Но с каждым днём, миллиметр за миллиметром, это кольцо сужалось, грозя поглотить хаотичной энергией их последнее пристанище.
Лишь на секунду Кадасла смогла позволить себе расслабиться. Чтобы затем вновь стать сильной и решительной Паладин, готовой к новому заданию.
Изнутри храм выглядел ещё более величественным. Своды высоких потолков, под которыми клубились звёздные туманности, проливали на мягкий камень пола серебряный свет. Статуи нотов вдоль стен тянули к нему руки, словно пытаясь дотронуться до этого необычного сияния. Камни под ногами Кадаслы сверкали, оставляя секундные следы. Створки внутренних дверей раскрылись лепестками перед ней, пропуская дальше, в недра этих таинственных залов. Проходя перекрёстки разветвляющихся коридоров, нот проходила сектора храма один за другим, направляясь к самому центру. Именно здесь располагался их маленький штаб, или, как они сами его называли Оплот Ордена Паладинов.
Спустя некоторое время, Кадасла вышла во внутренний двор — обширную площадь, озеленённую деревьями и цветами. Посреди неё высился в небо большой обелиск из мрамора, слабо светившийся под поднимающимся спутником. Переливающиеся на нём руны отчётливо проявлялись только под звёздным светом, заряженные энергетикой нотов-храмовников. Вокруг него высились четырнадцать пьедесталов, на которых стояло тринадцать статуй людей в туниках. Их сделали оставшиеся высшие Воксы, когда уже стали анимагенами, и расположили во внутреннем дворе. Сюда же пару дней назад перенесли Велира, чтобы он отправился на «Апофеоз» вместе с остальными. «Старая Оперетта вновь будет единой, — сказала сама себе Кадасла, подходя к собственной мраморной копии. Она почти забыла свой человеческий облик, с короткой усмешкой глядя в лицо Баастару с золотыми клинками, — здесь собрались все, кроме одного…» Лишь один пьедестал, между Юменой и Норрой, пустовал. Кадасла медленно подошла к нему, проведя рукой по гладкой поверхности.
— Наш реквием по старому миру скоро начнётся, Дейриер, — тихо произнесла она, ещё раз взглянув на лица остальных, — ты не скроешься от меня даже на краю света. И когда мы встретимся, уже ничто и никто тебя не спасёт.
Ещё немного постояв возле статуй, Кадасла развернулась и пошла дальше, к высоким створкам центрального здания. Фигурные светильники в виде сфер, которые сжимали каменные руки, замерцали чуть ярче, когда она подошла ближе. Свет, усиленный псионической аурой, позволял ей лучше видеть в темноте, но для других же, без разрешения псиоников, он не существовал вовсе.
Створки с гулом открылись, выпуская тёплый воздух. Поправив сползший на лицо локон, Кадасла прошла дальше и сразу же почувствовала знакомую ауру анимагена, ожидающего её в главном зале Оплота. Ускорившись, нот пошла вдоль остроугольных сводов потолка, по краям которых периодически скользили таинственные блики, исчезая в клубящейся туманности.
— Наставница Кадасла, — из темноты к ней юркнула более молодая нот в таком же белом плаще-мундире, но со знаками отличия младшего храмовника, — доброго вечера, — она сложила вытянутые ладони на груди и коротко поклонилась, от чего её тёмные волосы сползли с плеч.
— Здравствуй, Лиара, — благосклонно улыбнулась Кадасла, кивнув на её приветствие, — если Прокуратор позвал и тебя, значит,
